– Тогда это еще более крепкая версия. Просто железобетонная. – Ковалев удовлетворенно кивнул. Помолчал немного и спросил: – А как сейчас ваш муж? Он навещает вас? Пишет? Марина вспыхнула: – Это не ваше дело! – Ошибаетесь, мое, если хотите, чтобы я вам помог выйти отсюда и снять судимость. Мне надо знать, нет ли между ним и Ниной тайной связи. Марина опустила голову. Ей было мучительно стыдно и больно. – Я вижу, что попал в точку, – мягко произнес Ковалев. – В любом случае я уверен, что такая женщина, как вы, стойко переживет предательство мужа и подруги. Главное сейчас не это. Главное – восстановить справедливость. Тон его был настолько убедительным, что Марине вдруг стало легче. Боль, мгновение назад терзавшая ее, неожиданно отступила. Она почувствовала, как спокойствие и уверенность Ковалева передаются ей. – Хорошо, – тем же доброжелательным и твердым тоном проговорил он и встал. – Я займусь этой подругой, а заодно и вашим мужем. Надо понять, не вместе ли они действовали против вас. Как фамилия Нины? – Спешнева Нина Станиславовна. – Отлично. Надеюсь, у вас в телефоне есть ее фото? – Есть. Но телефон отобрали. – Это не проблема. Думаю, я смогу получить к нему доступ на время. Полковник, как вы уже слышали, друг моего отца. У него было много друзей, с Василием Кирилловичем они долгое время работали вместе. Когда я узнал, что именно он – начальник вашей колонии, я просто не поверил в такую удачу. Но, видимо, судьба дает вам шанс. Я договорился с полковником, если мне будет надо связаться с вами, вас вызовут к телефону. И вот еще… – Он слегка замялся. – Я вам там передачу оставил. Кое-какие продукты, теплые носки. – Носки? – Марина потеряла дар речи. – Да вы что… – Носки, – перебил Ковалев и вдруг улыбнулся. Голубые глаза его при этом вспыхнули и стали цвета летнего неба. – Бабушка моя вязала. Натуральная собачья шерсть. – Он повернулся и вышел из комнаты. Марина продолжала сидеть, ошеломленная всем, что только что произошло. В дверь заглянул охранник: – Красникова, идемте. Я сопровожу вас в отряд. Марина встала и рассеянно двинулась к выходу. Весь этот день и следующий она была сама не своя. Ее лихорадило, но это было приятное возбуждение. Впервые за время, что с ней произошла трагедия, она взглянула на нее не как на несчастный случай, в котором она была полностью виновата, а как на таинственную и подлую интригу, где ей отводилась другая роль – жертвы. Марина и помыслить не могла, чтобы снять со своих плеч ответственность за смерть Гальперина, которая давила на нее тяжелой глыбой. И вот теперь плечи ее расправились, и в легкие ворвался чистый воздух. Нинка подставила ее. Захотела вернуть себе Сергея и придумала ужасный план. Как она его придумала – другой вопрос. Марина не сомневалась, что Ковалев в конце концов докопается до правды – ведь он поистине неудержим и хватка у него бульдожья. Ее интересовало, откуда у Нинки взялись такие деньжищи. Но и об этом она старалась до поры до времени не думать. Надо ждать. Спокойно жить и ждать. Ковалев обязательно свяжется с ней и сообщит, как продвигается расследование. На этом Марина прекратила себя растравливать и сосредоточилась на чтении и плетении макраме. 27 …Нины Спешневой дома не оказалось. Я нашел ее в местном баре. Она сидела у барной стойки и, судя по всему, была уже вполне хороша. Платье ее задралось на ляжке, волосы растрепались в беспорядке, лицо было влажным и красным, под глазами растеклась тушь. Рядом с ней вертелся какой-то козел, плешивый, с круглым брюшком и черными висячими усами – короче, полный отстой. Гремела музыка, танцпол был усеян парами. Вокруг чувствовался острый запах разгоряченных тел и алкоголя. Я обогнул столики и подошел к бару: – Нина? Она взглянула на меня с недоумением: – Мы знакомы? В это время усатый протянул свою волосатую руку и попытался положить ее Нине на оголенное колено. Он меня сильно раздражал, этот плешивый таракан. – Шел бы ты отсюда по-хорошему, – сказал я ему вполне дружелюбно. – Чего? – ощетинился он своими усами, точь-в – точь как насекомое, на которое он был так похож. – Сам вали. Это моя баба. Я за нее сегодня плачу. – Сколько она тебе должна? – Не твое собачье дело, – огрызнулся таракан. – Что ж ты такой грубый? – спросил я и легонько сжал его кисть. Он сморщился, точно старый гриб, и заверещал: – Хулиганье! На помощь! Бьют! – Да кто тебя трогает, – усмехнулся бармен, давно наблюдающий за нами. – Шел бы ты, Вася, лесом, раз тебя об этом попросили. – Его Васей звать? – Я подмигнул парню. – Да, Васей. Каждый вечер тут ошивается, не везет ему с бабами. – Вот что, Василий, – я сунул ему в карман тысячу, – надеюсь, это покроет твои сегодняшние расходы. Иди, поищи другую подружку. А эта мне нужна. Таракан-Вася достал купюру из кармана, повертел ее в пальцах, проверил на свет и только что не языком лизнул. – Ну лады. Так и быть. – Он сполз с барного табурета на пол и нетвердой походкой врезался в гущу столиков. Нина продолжала сверлить меня взглядом, теперь уже откровенно изумленным. – Так мы знакомы? – повторила она и носовым платком отерла помаду, расплывшуюся по подбородку. – Я лейтенант Ковалев. Вел следствие по делу вашей подруги, Марины Красниковой. – Ах это ты! Сволочь поганая! – Нина скорчила злобную физиономию. Я понял, что она очень сильно пьяна – в противном случае она бы не рискнула так оскорблять сотрудника МВД. – Погодите ругаться, – как можно спокойней проговорил я. – Мне нужно с вами поговорить. Это важно. – Нам не о чем разговаривать! Из-за вас моя подруга сейчас в колонии! Вы злодей и подлец. – Из-за меня? А я думаю, что из-за вас. Ее лицо вмиг побелело, глаза, сощуренные в щелки, открылись. – Что?! Чего ты несешь? Я-то тут при чем? – Нина, давайте отойдем отсюда, – предложил я. – Тут очень шумно. Невозможно ничего услышать. Она нехотя встала. Ноги плохо держали ее, и я подхватил ее под локоть. Расталкивая посетителей бара, я вывел ее на улицу и посадил в машину. – Что ты от меня хочешь? – Она уставила на меня ненавидящие глаза. Я решил идти ва-банк и не ходить вокруг да около. – Это ты заплатила Гальпериной за смерть ее мужа? – Что?! – Она отшатнулась от меня и стукнулась затылком об подголовник. – Заплатила Гальпериной? Я?! Ты спятил, мент? – У тебя роман с мужем Марины. Сергей твой любовник! Признайся, это же правда. Кстати, почему ты здесь? Он отпускает тебя шляться по барам? Интересные отношения. Она вдруг хихикнула. Это выглядело настолько странно и нелепо, что я опешил. Нина меж тем продолжала хихикать. Плечи ее дергались, голова тряслась, как в припадке. Постепенно смех ее становился все громче и визгливей, пока я не понял, что это обычная истерика. – Замолчи! – Я несильно шлепнул ее по щеке. Она ойкнула и затихла. Из глаз ее медленно текли слезы. – Ты плохо кончишь, – сказал я мягче. – Нельзя столько пить и постоянно менять кавалеров. Зачем тебе понадобился Сергей? – Отвали. – Она всхлипнула и обняла себя за голые плечи обеими руками. – Нет у нас никакого романа. Ему… ему плевать на меня. Всегда было плевать, с самой первой минуты знакомства. Ему была нужна только Маринка. Только она. А я так, в койке поваляться. – Почему же он не пишет ей, не звонит, не ездит на свидания? – А я почем знаю? Он вызовет меня, и я бегу, как собачка. Потом ему надоедает, и он выгоняет меня. Все меня выгоня-я-ют… – Она заревела в голос. Мне стало ее немного жаль. Опустившаяся, несчастная девчонка, никому не нужная, пьяная. Я сомневался, чтобы она могла провернуть такую блестящую операцию по посадке в тюрьму подруги. Тут я заметил на ее пальце кольцо с россыпью бриллиантов. Оно было явно недешевым. Сергей подарил? Я еще раз внимательно оглядел тихо скулящую Нину. Одета она была хоть и вульгарно, но в дорогие брендовые шмотки. Другое дело, сидели они на ней фигово. Я взял сумочку из ее обмякших рук и пошарил там в поисках телефона. – Эй, ты что творишь! – слабо вякнула она. Так и есть – в кармашке лежал новенький айфон последней модели. Такой стоит кучу денег. – Скажи пароль, – потребовал я у Нины. – Еще чего. – Иначе я заберу его с собой, и мне его взломают.