– Обстоятельства складываются таким образом, что Меншиков сам себя загоняет в ловушку. Он – не политик, не экономист и не юрист. Он – воин. Причём воин очень древней формации, привыкший всю жизнь проводить в походах, грабя и разоряя всё, что встречает на своём пути. И если бы он просто грабил и уходил – да, я бы разделял ваши опасения. Но он промахнулся – он стал захватывать земли. – Вы считаете, что это ошибка? – Совершенно очевидно, что следующим его шагом станет борьба за власть в России. И я могу держать пари: он выиграет – просто потому, что там некому оппонировать ему. Ввязавшись в эту борьбу раньше, он мог бы проиграть. Всё-таки его вес был ниже, а у того же Керенского был шанс сплотить вокруг себя всех тех, кто хотел обновления страны. Сейчас же на политической арене России просто нет достойных фигур для конкуренции. И вот – он взял власть в России, присоединив её к своим текущим владениям. Собрав, таким образом, огромную химеру из разных кусков, многих национальностей и религий. И что дальше? Что он со всем этим делать будет? Напоминаю – он всю свою жизнь воюет. Он воин, а не правитель. Справится ли с таким сложным делом? Не погребёт ли этот колосс на глиняных ногах его под собственным весом? – Вот вы что имеете в виду… – задумчиво произнёс посол. – Да, я склонен с вами согласиться. Справиться ему будет сложно. Но однозначных прогнозов я бы делать не стал. Он личность многогранная и совершенно непредсказуемая. Да и, в конце концов, что мешает ему найти толковых советников и помощников? А самому контролировать их работу. Уверен, что человек с вековым опытом сможет нас удивить… – Вы имеете в виду легенду о Феаноре? – Да. Именно её. Мы склонны доверять ей. – Даже если всё так, я не стал бы так сильно переживать. Во‐первых, он был наследником, а не правителем. И погиб им. То есть опыта управления державой у него нет. Во‐вторых, цивилизация эльфов была, очевидно, очень архаичной. Да, там была сильная магия и они пользовались её плодами. Но все эти луки, мечи и копья, характерные для их цивилизации, говорят об её очень слабом уровне развития. Из чего можно сделать вывод, что для Феанора наше сложное общество в новинку. – Вы считаете, что он не справится? – Да. В самом оптимистичном варианте – приведёт Россию к параличу военной диктатуры. А значит, окажется полностью поглощен стремительно нарастающим внутренним комом проблем и борьбой с недовольными. – А если нет? – А если да? – саркастично улыбнувшись, переспросил президент. – Почему проснулся Феанор, мы не знаем. И, скорее всего, никогда не узнаем. Но к чему он стремится – не секрет. Его интересует власть. По характеру он типичный викинг. Не зря же он гостил в Вальхалле? Хитрый, воинственный и безжалостный. Любит хорошую драку, алкоголь и женщин. Если лишить его войны, то чем он займётся? Алкоголь да женщины. Плюс роскошь, интерес к которой он не скрывает. Он легко во всём этом разврате утонет… без войны… – Полагаю, что он прекрасно осознаёт свои слабости, – возразил посол Великобритании. – А это значит, что он будет пытаться продолжать войну вечно. – Ничто не может идти вечно. К тому же он прекрасно показал, насколько неопытен в таких делах. Зачем России колонии в Африке и в Юго-Восточной Азии? У неё же нет нормальной промышленности, чтобы загрузить их промышленными товарами и перерабатывать получаемое в оплату сырье. Также у России нет флота, чтобы обеспечить нормальный торговый оборот со столь отдалёнными землями. Однако он хапнул эти земли. Зачем? Скорее всего, он просто не понимает, зачем нужны колонии. Он воин, а не делец. Про то, что он устроил в Европе, и говорить смешно. Как слон в посудной лавке. В России и без того хватало внутренних проблем. Он добавил новых. – И всё же угроза войны с ним остаётся реальной. – И что вы предлагаете? – Нужно найти способ от него избавиться. – Убить? – горько усмехнулся президент. – Уже пробовали. Оказалось, что он в состоянии воскреснуть. – А значит, его нужно поймать. Посадить в железную бочку. Залить её свинцом и утопить в самом глубоком месте океана. Чтобы это чудовище не могло выбраться оттуда. – Мы до конца не знаем механизма его воскрешения, – после долгой паузы произнёс Пуанкаре. – И лично я не горю желанием встретиться с ним взбешённым. Вы думаете, он будет приятен в общении? Сомневаюсь. Даже если он потеряет власть и станет частным лицом, то это ничего не изменит. Он уже показал, что может достать любого, где бы тот ни прятался. Даже малыми силами. Сколотить небольшую банду ему будет несложно. А потом мы умрём. Все мы. И все наши близкие. Не забывайте: он существо древнее, безжалостное и, очевидно, крайне мстительное… Президент Франции прекрасно понимал опасения Великобритании. И в обычных условиях он бы с ними согласился. Но связываться со столь опасным существом ему не хотелось. Тем более что во Франции Максим был национальным героем и открытое выступление против него выглядело крайне плохой стратегией. Наконец этот разговор закончился. Как и ожидалось – ничем. Все ушли. А из ниши, где всё это время находился, вышел Эдуард де Рибокур – великий мастер Великой национальной независимой и регулярной ложи Франции. – Вы всё правильно сделали, – тихо и чуть хрипло произнёс старик. Подошёл к графину с водой и промочил пересохшее горло. – Я в этом не уверен, – так же тихо ответил Пуанкаре. – Вы боитесь его? – А Вы нет? Он выглядит достаточно опасным. Вы видели настрой британской делегации. Он их пугает. Настолько сильно, что их подводит традиционная английская выдержка. – Это не удивительно. Ведь он их дразнит. Вы не знали? Странно. Смотрите сами. Всё к одному. Обе успешные десантные операции русских в этой войне инициированы и подготовлены им. Раз. В Штормграде до сих пор продолжают заниматься производством десантных средств «для форсирования крупных рек и приморского манёвра». Два. Плюс ко всему его поведение в Константинополе. Это три. Он их просто дразнит и провоцирует. Вы же видите сами: их поведение не вполне разумно. – Какая ему с этого выгода? Он всё-таки хочет продолжить войну? – К огромному сожалению, мы не знаем, каковы планы наследного принца нолдор. Для англичан довольно и того, что Вы сказали. Стремление к власти вполне понятно и естественно. Для них это объяснит всё. Но на самом деле мы не знаем, чем он руководствуется. Многие его поступки не укладываются в эту парадигму. Всё намного сложнее. – Он будет продолжать войну? – вперившись взглядом в Эдуарда, спросил Пуанкаре. – Вся наша жизнь – война. – Это не ответ. – Большего Вам никто не скажет. А если и скажет, то соврёт. Мы не знаем, чем руководствуется Феанор, и стремимся объяснить его поступки понятными нам вещами. – И что нам делать с этим кровожадным чудовищем? – Не такое уж он и чудовище, – возразил Эдуард. – Вы считаете? А массовые расстрелы в Константинополе? – По нашим оценкам, он с их помощью предотвратил куда больше жертв. Там ведь разгоралась кровавая каша уличных беспорядков и погромов. Он расстрелял всего несколько тысяч, что позволило сохранить жизнь десяткам, если не сотням тысяч и избежать массовых пожаров, выглядевших совершенно неизбежными. Генерал не боится крови, но и не стремится её проливать бездумно. Для него насилие – это просто инструмент. Президент Франции немного помолчал, обдумывая слова этого масона. После чего кивнул, поблагодарил за совет и распрощался с ним. Изначальный запал и страсть от соприкосновения с чем-то волшебным и неизведанным прошли. И теперь того откровенно детского восторга он не разделял. Ему было страшно, просто страшно. Эдуард покинул кабинет. А Раймон Пуанкаре взял лист бумаги и начал писать. Все мысли, озвученные на прошедших переговорах, чтобы всё упорядочить и ничего не пропустить. Что будет дальше? Остановится Меншиков или продолжит войну? А если остановится, то надолго ли? Может быть, только для того, чтобы изготовить новое оружие? Пуанкаре не знал и не хотел знать то, чем руководствуется Максим. Он видел только одно: тот взял много… слишком много, чтобы удержать. Дурак? Может быть. Но что, если нет?.. Глава 5 1916 год, 7 ноября, Киев Сдав охрану Константинополя и окрестных земель Восточно-Римского царства морякам-черноморцам, Максим выдвинулся на Петроград. Прямо всем корпусом и выдвинулся. Пошёл через Румынию, просто уведомив её руководство телеграммой о своём намерении. Никаких переговоров. Просто «смс» телеграфом. Но их и не потребовалось. Король Фердинанд I, перепуганный угрозой военного конфликта с Меншиковым, начал отдавать спешные и вполне разумные приказы. Так что пограничники встретили колонну русских приветливо. А сотрудники полиции обеспечивали её спокойное – а главное, предельно быстрое – прохождение по дорогам. Чтобы нигде на пути её следования никакой пастух стадо коров не выгнал или ещё какую глупость не сделал. Никто в Европе не обладал всей полнотой информации о том, как проходили бои в Австро-Венгрии, Сербии, Болгарии и Турции. Однако все, даже самые последние бродяги прекрасно знали: Меншиков играючи раскидывал все войска, которые мог взять с наскока, а те, что не мог, – обходил с фланга или тыла и брал манёвром. Да, встречались пытающиеся охладить горячие головы. Но люди – существа иррациональные. Поэтому в условиях дефицита информации, да ещё в обстановке определённого градуса мистицизма они склонны сами придумывать то, чего не знают. Фердинанд тоже не знал, что к чему. Поэтому постарался не обострять. Тем более догадаться, куда и зачем идёт Меншиков, не требовалось большого ума. А значит – что? Правильно. Он сначала даст леща на проходе. Достигнет своей цели. А потом вернётся и завершит начатое. И судьба Болгарии говорила: всё будет плохо. Каким-то особенным человеколюбием или гуманизмом он не отличался и вопросы решал радикально… Автопробег шёл спокойно. Константинополь, Бургас, Варна, Констанца, Одесса и, наконец, Киев. Конечно, можно было бы, наверное, вести свои войска южнее. Через Екатеринослав и далее в сторону Москвы. Однако Максим решил всё же пообщаться с Брусиловым. Время пришло. И что примечательно – везде в городах Российской Империи лейб-гвардии Механизированный корпус встречали овациями и цветами. Ликованием. Приходилось сбавлять скорость хода. А местами, как в той же Одессе, даже импровизированный парад пришлось проводить. И вот – Киев. Толпа людей вывалила на улицу встречать национального героя. Человека, который выиграл войну. Иначе о нём в России и не говорили. Воевали многие, а выиграл один. Один за всех. И землицы прирезал обильно, и Царьград взял, и германца под каблук загнал, и австрияка примерно наказал, да и англичанку, которая, как известно, гадит, на место поставил. В общем – ничего не скажешь, молодец! – Кто на свете всех сильнее? Кто не знает страха? Кто повсюду знаменит, кого хочешь победит с одного размаха? – напевал Максим песенку из старой советской киносказки[10], когда слышал в очередной раз потоки этих дифирамбов в свой адрес. Так или иначе – корпус торжественно входил в Киев, к немалой радости горожан. Ведь не верили. Думали, что он пойдёт другой дорогой. Ан нет – пришёл. На Бибиковском бульваре возле Ботанического сада их встречали лучшие люди города, возглавляемые делегацией Юго-Западного фронта с Брусиловым во главе. Хлеб-соль-цветы-оркестр. И всё такое. – Добрый день, Максим Иванович, – поприветствовал его Брусилов с совершенно постным, даже чуть восковым лицом, явственно выражающим крайнюю степень волнения. Сдерживаемого волнения. – Разрешите от лица всего Юго-Западного фронта поздравить Вас с производством в генерал-фельдмаршалы. – Благодарю, – ответил наш герой максимально нейтральным тоном. – Также мне радостно Вам сообщить, что Верховный главнокомандующий, понимая неуместность командования такого высокого чина всего лишь корпусом, распорядился перевести лейб-гвардии Механизированный корпус в подчинение Юго-Западного фронта и перевести его в Закарпатье. Его высокая подвижность будет очень важна для наведения порядка во вновь присоединённых землях Российской Империи. Вам же надлежит явиться в Петроград для участия в торжествах по случаю окончания войны. Меншиков удивлённо выгнул бровь, поражённый подобной наглостью. Брусилов же продолжил: – Алексей Максимович, – произнёс командующий Юго-Западным фронтом, обращаясь к Каледину, – принимайте командование корпусом. Максим перевёл взгляд на Каледина и улыбнулся. Без злобы. Скорее с любопытством. Но тот ничего не ответил. Лишь задумчиво смотрел куда-то вдаль. – Алексей Максимович! – повторил Брусилов, чей вид стал ещё напряжённее. – Алексей Алексеевич, – наконец, после долгой паузы и игры в гляделки с Меншиковым ответил Каледин, – я не могу принять командование корпусом. К сожалению, моё состояние здоровья не позволит управиться со столь сложным и трудным соединением. – Что?! – ахнул ошалевший генерал Брусилов, разворачиваясь всем корпусом к генералу Каледину. – Ранение, Алексей Алексеевич. Не терзайте меня. Не могу. Вот вам крест, не могу, – произнёс он и перекрестился. – Мы же договорились! В присутствии жены и тёщи! – воскликнул Брусилов. – Так рана тогда не ныла, не беспокоила меня, – продолжил Каледин гнуть свою линию. – И не уговаривайте – не могу. Ну какой из меня командир корпуса в таком состоянии? Мне долечиваться надо. Сами посудите – как мне командовать, валяясь на койке в лазарете? А в любой момент могу свалиться.