– Где же моя Танечка? – Вы успокойтесь… – обратился к ней Сергей, – может быть, воды? Рыжие кудряшки колыхнулись в знак согласия. Евгений Юрьевич обернулся к рыдающей Оксане, которой Сергей уже налил воды из кулера. – Может, у вашей подруги изменилось настроение в последнее время? Кудряшки дернулись, Оксана отрицательно покачала головой. – Не заболела ли она чем? Не говорила ли о потустороннем? Может, какие-то новые знакомства появились? – продолжал спрашивать следователь. – Нет! Нет! И еще раз нет! Таня всегда имела голову на плечах. Она работала учительницей в школе и была пунктуальна и ответственна! Никаких изменений у нее в последнее время не наблюдалось! – Оксана шумно высморкалась и снова зарыдала, посмотрев на Сергея. – Одна только неприятность произошла, но зато какая! Она пропала! – Тихо-тихо, – то ли погладил, то ли постучал ее по плечу следователь, – скажите, а ваша подруга любит животных? Оксана даже плакать перестала. – Она была нормальной женщиной. Нор-маль-ной! Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Можно предположить, что человек, занимающийся воспитанием детей, хорошо относится и к животным, но никакого фанатизма я в ней не наблюдала. Она не заводила по двадцать кошек у себя дома и не бродила по помойкам, чтобы кормить собак, и точно никогда не говорила, что все свое имущество завещает животным. Я вообще в шоке от всего и не знаю, где еще искать Таню. – Покажите Маркину ее фото… Может, он знает ее под другим именем? – предложил следователь. Оксана порылась у себя в сумочке и выложила фотографию, на которой они с Татьяной поедали мороженое в парке. Сергей внимательно всмотрелся в не очень хороший снимок, с которого ему улыбалась девушка со светлыми волосами и приятным лицом. – Нет, я ее никогда не видел, – уверенно сказал он. Евгений Юрьевич задал ему еще один вопрос. – А вы когда-нибудь просили оказать материальную помощь вашему приюту? – Нет, никогда… Я же говорил, что не нуждаюсь в деньгах. – Как же она могла узнать о вас? Эксперт подтвердил, что роспись на завещании действительно принадлежит гражданке Одинцовой. То есть оно не поддельное, – пояснил следователь. – У нас есть брошюры и плакаты, которые носят исключительно информативный характер, чтобы люди знали о нашем приюте… А плакаты могут висеть в городе где угодно, – сказал Сергей. Следователь почесал затылок. – Я даже не могу спросить вас, где и в какое время вы были. Мы ведь не знаем, когда пропала гражданка Одинцова… А вы могли нанять разобраться с девушкой кого-то другого! – Опять вы за свое, – сокрушенно потряс головой Маркин. – Они от тебя не отстанут, очень странный случай, – влез Владимир. – А наследство вы все рано не получите, пока не подтвердится гибель Татьяны, – добавил капитан под усилившиеся всхлипывания Оксаны, – завещание предусматривает переход наследства именно после констатации смерти. А без вести пропавшим у нас человек может числиться годами, – произнес следователь с таким чувством, словно говорил Сергею: «Эх, зря ты убил Таню, деньги все равно не получишь!» Сергей поднял руки, будто сдавался, больше ему нечего было сказать. Оксана же вытерла заплаканное лицо и «вбила» в крышку его гроба последний гвоздь. – Маркин очень симпатичный… Кому хочешь запудрит мозги. Он явно прирожденный ловелас, дамский угодник, коварный соблазнитель и альфонс! – Оксана перевела дух. – Моя подруга была невинной душой, и этот роковой тип вполне мог ей понравиться! Наверняка Сергей Севастьянович ее соблазнил и обманул. Может, Таня почувствовала, что ее провели, и тогда он ее убрал… Точно! Так и было! Такой, как он, соблазнит любую! Неопытная Таня стала для него легкой добычей. А все эти животные – лишь прикрытие. Если такой красивый мужчина еще и романтично рассказывает, как он помогает котятам, у любой девушки «крыша поедет»… – Разберемся, – не очень уверенно произнес следователь, обращаясь к Сергею, – надеюсь, вы будете пока здесь? – Пока да… – Говорю тебе – получишь двадцать пять лет без права амнистии из-за какой-то ненормальной! – снова закаркал Владимир. Глава 5 Татьяна Одинцова после обретения сочувствующего друга в лице Зиновия Михайловича поддалась его уговорам и вместе с ним посетила лабораторию при медицинском центре. Он вывел к ней своего знакомого, тоже не молодого, но и не столь пожилого, как он сам, и представил его Стасом – гением анализов. – Передаю эту девушку в твои чуткие и профессиональные руки, – сказал Зиновий Михайлович, – ее напугали, что у нее с кровью совсем плохо… – Да вижу, и на теле проявления есть, – вздохнул Стас, – идемте, барышня! Не бойтесь, всего лишь маленький укол в вену… Затем врач-лаборант отвел ее в свои стерильные пенаты и взял анализ крови. – Часа три можете там подождать и прийти за результатом, – он показал ей рукой в конец коридора. Но Татьяна его предложение погулять восприняла буквально, да и не выдержали бы у нее нервы сидеть в больничном коридоре, пропахшем лекарствами. Тем более что напротив лаборатории располагалось отделение реанимации. Поэтому Татьяна проскользнула в открытую дверь, обогнула большое здание медцентра и вышла на улицу. Оживленное движение и людская толпа несколько отвлекли ее от грустных мыслей, но все же не избавили от уныния. Она остановилась у кафе с многозначительным названием «Последний шанс». Как и большинство таких заведений в Москве, эта кафешка отхватила немного серого асфальта у улицы и наставила там столов и скамеек. Все это безобразие, покрытое слоем пыли, называлось «летней верандой!» Вот на этой веранде Татьяна и пристроилась. Вскоре перед ней нарисовалась молоденькая девушка с хвостом из темно-каштановых волос. – Что будете заказывать? – Ой, я задумалась, и меню не успела посмотреть… – растерялась Таня. – Пить будете? – почему-то спросила официантка, видимо, уловив ее настроение. «Думаю, теперь мне можно все, – решила Таня, – все равно мало осталось». – У нас пивной ресторан! – заметила девушка, сразу же расставив все точки над «i». – Мне ноль пять темного… – Чехия? Германия? – А пусть будет Чехия! – «Крушавица» пойдет? – спросила официантка. – Пойдет. – Таня не разбиралась в пиве совсем. Девушка посмотрела на ее лицо в сыпи и сказала: – На закуску рекомендую окрошку. Очень хорошо в жару идет. И если вы любите необычные десерты… – Очень! Я вообще люблю все необычное, – кивнула Татьяна. – Тогда жареный сыр с клюквенной подливкой… Идет? – Хорошо, мне уже ничего не повредит, – тихо добавила Татьяна. Оставшись одна, она осмотрелась. Прямо на нее с плаката глядели миленькие мордашки щенка и котенка, ниже были указаны телефон и адрес частного приюта для животных и надпись: «В наших силах сделать их жизнь лучше!» – Да… в наших, – согласилась с рекламным текстом Татьяна. Она выпила пива, съела окрошку, сыр и попросила девушку рассчитать ее. Официантка снова посмотрела на нее с видом человека, который хочет что-то сказать, но не решается. Таня перехватила ее взгляд. – Знаю, что плохо выгляжу, знаю. – Да я не об этом! Я спросить хотела… – Спрашивайте. – Не хотите подзаработать? – Я? – удивилась ее предложению Таня. – Да, вот я смотрю на вас, вы – фрик. Извините, конечно, – девушка похлопала ресницами. – Кто?! Фрик?! Да вы что? Это же ругательство! – оторопела Таня. – Не ругательство… Фрики – люди, отличные от других, необычные. Что же в этом плохого и оскорбительного? Многие из кожи вон лезут, чтобы выделиться из общей массы. А у меня знакомый парнишка есть, он меня просил, если увижу кого-то необычного – я же с людьми работаю, – чтоб сообщила ему. За день тут столько народу проходит! И я сразу вас заприметила! А он очень хорошие деньги платит, что вам терять-то? Вот адрес – это ночной клуб, к десяти туда надо подтягиваться, зовут его Эдуард, здесь написано… Скажешь, что от Люси. Сходи! У Эдика бывает очень интересно, а какие люди там прикольные, развлечешься… – Хорошо, я подумаю. – Таня взяла визитку и вышла из кафе. У плаката с животными стояла девушка с флаерами того же приюта. – Возьмите, пожалуйста! Если увидите погибающих бездомных животных, вы всегда будете знать, куда можно их отвезти и спасти им жизнь. – Спасибо… А пожертвования надо делать? – спросила Татьяна. – Совсем не обязательно, – улыбнулась девушка, – это частный приют, но если вы захотите, то можете присоединиться к доброму делу.