— Так ты же ничего не спросил! — сразу вопит Гена. — Вопрос задай! — А точно, сорян, — я чешу голову. — Да я вроде задавал уже твоему отцу… Так зачем вам Камила? И тут Гена рассказывает нечто настолько фантастичное, что мне всё же приходится залезть ему в голову и проверить сведения. Слишком нереально звучит. Но он не врет. Офигеть. В общем, Камилу заказал Зябликовым иномирянин. Точнее он заказал магиню с двумя Дарами, пообещав взамен неслыханные сокровища. Вот и всё. Больше Гена ничего не знает. Да и это он подслушал случайно, когда отец с дядей переговаривались. Блин, вот досада! Не того я Зябликова в живых оставил! Но на самом деле мне было пофиг, зачем им Камила, я же все равно собирался прихлопнуть всех троих Зябликовых, и если бы не всплыл иномирянин, так бы и оставалось. А тут такой шок-контент. Как Ефрем мог встретиться с иномирянином? Без понятия. Правда, Гена помнит, что отец недавно ездил в район Сибирской Аномалии. Может, там. Но это слишком уж удачное совпадение. Я больше поверю, что у иномирянина есть в Царстве посредник, и этот выродок сам вышел на Зябликовых, зная о их договоре с Енеревыми. Логично? Логично. А значит, этот засранец еще всплывет. С коридора доносится грохот, и скоро Зубастик приволакивает целый холодильник, толкая его в дверной проем и сам с трудом пролезая следом. «Принес поесть», называется. Я достаю из морозилки эскимо, а дракоше кидаю замороженную свинину. Тот довольно уходит в угол лопать. После отдыха с перекусом усыпляю Гену и еще немного ковыряюсь в его памяти. Но всё без толку. Геннадий Одна Рука Пустая Голова ничего не знает. Отец ему вообще ничего не доверял. Такой себе наследник, конечно. Ладно, что теперь переживать. Пора ехать на княжеский суд. Я же всё-таки сегодня убил дворянина. И даже не одного, а целых двух. * * * Друзья, а давайте вы поставите лайки, и тогда меня хватит на еще одну главу в этом году) Глава 4 Требование барышни Через два часа я приехал на княжескую ставку с одноруким Зябликовым в багажнике. Сказать, что Великопермский сильно удивился — это ничего не сказать. Густые брови князя взлетели вверх, показав спрятанные удивленные глаза. Добавлял эпатажа и сам Гена, который пускал слюни и вертел головой. Мне пришлось накачать его мощным ментальным обезболом, а то еще бы откинул кони. Вдобавок я стер ему память о нашем сражении. Князю объяснил это последствиями моей атаки. Так что единственные воспоминания о бое были моими. Не лучше ли было вообще убить Генку? Ведь как пленник и свидетель он теперь полностью бесполезен. Важные упоминания об иномирянине и подлянке Зябликовых я и так забрал из его головы. Симпатии к Геннадию я, мягко говоря, тоже не испытываю. Возможно, и лучше было убить. Но я просто не захотел этого делать. Да-да. Не захотел и всё тут. Наверное, у каждого человека бывают подобные порывы. Меня просто задолбало сегодня убивать. Род Зябликовых всё равно накажут. Иномирянина им не простят. А я привел живого участника предательского заговора, и тем самым доказал искренность своих намерений. Меньше поводов подозревать Вещего в неуважении к сословию аристократов. Да и какие из Зябликовых аристократы, раз они сговорились с врагом? Можно было, конечно, не убивать, а захватить сознание Гены, но телепата, пускай даже никакущего телепата, я не рискну добавлять в Коллекцию. Слишком я еще не опытен в этом деле. Опять же помню предостережение Горнорудовой. А у меня и так некритичный перегруз легионеров. Чем больше разрастается Коллекция, тем мощнее требуется накопитель на сдерживание. В моем приоритете соразмерное развитие. Нынешняя Коллекция лояльна ко мне, но это пока. Надо всегда быть готовым к очередному бунту. Но я таки сдублировал из головы Гены всю информацию о техниках рода Зябликовых. Сделал себе слепок матчасти, которой он сам владеет, или читал, или слышал. К счастью, родня заставляла Гену зубрить родовые методики. А у каждого телепата фотографическая память, даже у несообразительного Гены. Вообще он не тупой, просто ленивый и мало знает о жизни. Но родовые книжки просмотрел от корки до корки, и на том спасибо. Теперь большого секрета, чем владели Зябликовы, для меня нет. Впрочем, ничего особенного я не нашел. Но некоторые вещи стоит попробовать, просто ради опыта. Так, например, у рода Зябликовых оригинальная связка пси-щитов. Может, дополню ей свою динамическую защиту. Вообще же полезность Зябликовых лично для меня состоит отнюдь не в мощных техниках или накрученных конструктах, а в том, что вся их информация структурирована и упорядочена. Род как-никак. За свою долгую историю Зябликовы обзавелись собственной программой обучения родовой магии. Вот бы попасть в их библиотеку. Парочка томов по телепатии бы пришлась очень кстати. Мне было бы проще сопоставить их методички со своим «костыльным» саморазвитием. Хотя и без книг будет результат, но я люблю, когда перед глазами текст. К моему удивлению, Глеб, младший сынок князя, всё же потребовал меня наказать. Я так и не понял за что. Но Великопермский к нему даже не прислушался, вместо этого князь вызвал своего следователя-телепата, а также сам звякнул Степану. Отчим приехал незамедлительно, стоило ему услышать слово «иномирянин». Дальше было скучно. Гену увели на лечение и допрос. Я передал его воспоминания Степану и княжескому телепату, заодно поделился пси-кадрами из нашей битвы с Зябликовыми. Теперь-то всем до лампочки, из-за чего произошло столкновение с предателями Царя и Отечества, но пускай будет. Так спать спокойнее. — Вот же мрази! — не выдержал князь, когда телепат подтвердили ему мои слова о предательстве Зябликовых. — Каких змей, оказывается, пригрело мое княжество! А враг хитер! — Еще как, — признал мрачный Степан. — Ваше Сиятельство, — вставил я. — А что теперь будет с Геннадием Ефремовичем? — В штрафбат загремит, — вместо князя вдруг ответил отчим. — Вешать нельзя. Хоть и однорукий, но как пушечное мясо вполне сойдет. Сейчас на Аномалии как раз нашествие огненных ежиков. С помощью штрафбатов их заманивают в ловушки. Князь молча кивнул, соглашаясь. — Михаил Ермолаевич, — продолжил Степан. — Сегодня же, пожалуйста. передайте предателя царским охотникам. — Конечно, только сам скажу ему пару ласковых на прощание! — прогремел Великопермский. Ну и на том меня отпустили. Про библиотеку Зябликовых сейчас совсем не подходящее время спрашивать. Потом уточню, может, через Степана. Глеб Михайлович проводил меня недобрым взглядом, но больше не посмел заикаться о моем наказании. Странный какой-то сын у князя. И чего ко мне прокопался? Неужели банальная личная неприязнь? Бывает, лишь бы дальше слов не пошло. По дороге домой звонит Эльдар: — Как дела, Данила? — любезным тоном спрашивает. — Проблема с Зябликовыми устранена, — устало отвечаю. — Никто Камилу силой не потащит под венец. — Ого! — радуется наследник Енеревых. — А я ведь сразу сказал отцу, что вступление Камилы в «Русичи» — это замечательная идея. За таким командиром сестренка как за каменной стеной. — Официальный командир отряда Гриша, если что, — напоминаю, а то еще растреплет кому. Пока я не получил герб, лучше не подсвечиваться. — Да всё понятно с вами, Данила Степанович, — сто пудово, опять ухмыляется. Я просто вешаю трубку, а то достал уже. Понятно ему, блин. Я ваших врагов в одиночку положил, так где хотя бы простое человеческое «спасибо»? И пускай сам я в убытке не остался и приобрел полезную информацию о родовой методике Зябликовых, но Эльдар-то этого не знает. Как только возвращаюсь домой, первым делом накидываюсь на стряпню Антонины Павловны. Сама учительница сейчас в школе, как и весь преподавательский состав, хоть уже и поздний вечер. Готовят учреждение к возобновлению работы. Скоро снова будем любоваться царицей математики у школьной доски. А Лакомка наверняка в лаборатории до сих пор трудится, бедняжка. Пока уминаю порцию вареников на пятерых и запиваю чаем, решаю позвонить Сереге Сивых. — Да, шеф? — незамедлительно отвечает командир гвардии. — Зубастик, если что, вернулся. Только у него понос. Он пока летел на базу, похоже, обгадил полгорода, словно гигантский голубь. — Потому что жрет всякую гадость, — вздыхаю. — Например, конечности предателей родины. Дайте ему что ли миску активированного угля. Кстати, а я зачем тебе позвонил-то? — секунду вспоминаю. — В общем, набирай в гвардию больше людей, Серега. Еще сто ветеранов. Найдешь? — Хм, найти-то найду, но это же сколько ртов, — замечает он. — Зачем их кормить, если задействовать не будем? Или мы собрались воевать? Для контрактов «Патриота» вполне хватает наряда из двадцати человек. — Кстати, а как там поживает «Патриот»? — Сам я с этими «норами» уже и подзабыл о нашем подразделении, созданном под контракты с государственными ведомствами. — Неплохо, — радуется Сергей. — Спросом у полиции пользуется. Правда, пока что это большей частью облавы на нелегальных мигрантов. Недавно вот накрыли крупное общежитие с уроженцами из Ближнего Востока. Но главное, что нарабатываем послужной список. Думаю, скоро посыплются контракты и посерьезней. А то совсем негусто платят, только и покрываем расходники. — Ничего страшного, пускаю парни продолжают, — одобряю. — Мы и не рассчитывали, что сразу выйдет толк. Веяние новое, силовики к нам только-только присматриваются. Им сейчас вообще невдомек, с чего это мы почти забесплатно у них работы просим. Может, пройти и полгода, и год, прежде чем дадут рыбу покрупней. Но мы никуда не торопимся. — Хорошо, шеф, — расслабляется Сергей. Наверное, его напрягало то, что не может обрадовать меня успехом нашего патриотического направления. — А насчет твоего вопроса про «воевать» — так мы давно уже воюем, — замечаю. — Многие дворяне восприняли «норы» как сафари. Это серьезная ошибка. В Будовске начались самые настоящие захватнические войны с предварительной боевой разведкой. Бигусы сейчас поутихли, но другие звери продолжают прибывать. Да и приматы, наверняка, вернутся. А значит, скоро примут закон, когда в добротряды начнут принимать все сословия. В будущем на зверей будут охотиться не только благородные. — Мы создадим больше доброотрядов? — дошло до Сереги. — Верно, — подтверждаю. — Так что в приоритете бывшие царские охотники. Они знают, что со зверями делать. — Хе, это точно, — смеется командир. — Мы знаем. Поговорив с Серегой, я откидываюсь на стуле и поглаживаю раздутый живот. Столько слопал, что наелся нехилый момон. Но не спешу ускорять переваривание пищи. Разве что только немножко. Хочется насладиться подольше моментом, когда не голоден. Ох, хорошо. Я встаю медленно и тяжело, как пингвин. Потом топаю в гостиную, там падаю в удобное кресло и пять минут пережидаю легкую одышку. — Шеф, — возникает на пороге гвардеец. — К вам в гости просится Камила Енерева. Пропустить? Хм, ну вот. А я только собирался вздремнуть после сытного ужина. — Проведи сюда, — киваю, неуклюже повернувшись к нему. Он мигом исчезает, а я лениво размышляю обо всём и ни о чём сразу, поддавшись меланхоличному настроению перекормленного человека. — Даня, — тревожно восклицает появившаяся на пороге Камила с тонкой прямоугольной коробкой в руках. — С тобой всё хорошо? Неужели это последствия сражения с Зябликовыми? — Нет, это я просто плотно покушал, — со вздохом ускоряю метаболизм, чтобы не пугать одноклассницу. — Сейчас мой вид улучшится. А ты зачем пришла? — Я пришла тебя благодарить. За Зябликовых, — брюнетка с улыбкой поднимает крышку коробки. — Вот сама приготовила вишневый пирог. Я задумчиво смотрю на выпечку, еще не остывшую и испускающую ароматный запах. И первое что делаю — еще сильнее ускоряю пищеварение, а также всасывание и удаление непереваренных остатков пищи. А сам легко встаю и принимаю у девушки пирог. — Присаживайся, — указываю на кресло у журнального столика. — Сейчас будем ужинать, Камила Альбертовна. Брюнетка, кивнув, садится, я же бегом отправляясь за служанкой, чтобы принесла сервиз и налила чай. Когда накрывают на столик, я с удовольствие накидываюсь на пирог. В один присест уминаю почти половину. Вкусно-о-о-о! — Любим покушать, Данила Степанович? — с улыбкой наблюдает за мной девушка. — Только достойные яства, — нахваливаю ее кулинарные достоинства. Брюнетка важно кивает и улыбается чуть шире, принимая комплимент. Сама она тоже пробует кусочек. — Какое у тебя настроение теперь, когда Зябликовы канули в лету? — праздно интересуюсь.