Один за другим, обитатели батарейной палубы появлялись рядом со мной, с ужасом смотря на то, во что превратили галеон пираты. Вся палуба и кормовая надстройка были залиты кровью и завалены полуголыми телами французов. Бандиты не постеснялись ободрать до нитки даже трупы. Пушки с главной палубы пропали, не видно было и якорей со шлюпками, такелаж частично был разграблен. Пираты сняли с погибающего корабля всё, что, по их мнению, представляло ценность. — Вы четверо — я ткнул пальцем в ближайших канониров — быстро назад и собирайте припас и инструмент! Воду главное возьмите, и побольше! Стаскивайте всё к пролому. Пустые бочки тоже все на воду! Остальные на корму, собираем доски, брёвна, парусину и канаты. Всё из чего можно построить плот, мачту и вёсла! Один пусть спуститься к воде и принимает найденное. Ив! В трюме был запасной такелаж и инструменты. Проследи, что бы ничего не забыли! Бегом! Я специально отослал пацанёнка назад, что бы он не видел всего того ужаса, что натворили взрослые во время боя и сразу после него. На трупы он уже насмотрелся конечно, в этом веке и в его возрасте главное развлечение, это смотреть как вешают и пытают людей на главной площади города, однако тут на палубе лежали его друзья и знакомые, и было их слишком много, да и занять мальчишку чем-то было нужно, что бы не болтался под ногами. Мои бойцы, подгоняемые страхом остаться на горящем корабле, бросились выполнять распоряжения, а я направился в каюту капитана. Надежда найти карты и навигационные приборы была ничтожна, но тем не менее стоило попытаться. Когда-то роскошное помещение, где мы всегда обедали с офицерами, представляло сейчас из себя жалкое зрелище. Всё разворочено и сломано, даже со стен сорвали обшивку, не говоря уже о том, что мебель видимо вынесли в первую очередь. Когда-то я думал, что это каюта капитана, которая при первом моём посещении корабля, показалась мне просто огромной, потом я узнал, что на самом деле это была этакая кают-компания. Сам же капитан, как оказалось, обитал в другом месте. Его каюта располагалась рядом с кормовыми раковинами, а точнее у раковины левого борта и была она едва ли больше той, в которой поселили Николя. Несмотря на богатый резной декор, кормовые раковины играли сугубо утилитарную роль. В левой раковине, помимо тесной каюты капитана, находился чулан для хранения навигационных инструментов — глобуса, лоций, карт и астролябии. Раковина по правому борту использовалась в качестве туалетной комнаты. На верхнем ее ярусе устанавливалась медная ванна для капитана, а снизу размещались сам гальюн и рукомойник. Тесное помещение, отделяющее раковину и кают-компанию, по правому борту, занимал стюард капитана. Сейчас же, как раз в левой раковине была огромная пробоина. Именно сюда пришёлся удар шпирона (надводного тарана, который служил не для потопления корабля, а для абордажа). Это давало хоть какие-то шансы, найти тут хоть что-то из полезного. Шпирон держался за корпус галеона до последнего, до самого отхода пиратского корабля, и затруднял пиратам обыск небольшого помещения. Разгребая ногами обломки и щепки, я старательно принялся обыскивать каюту и чулан. И вскоре в моих руках оказалась первая полезная находка — разбитый глобус. Пираты не позарились на сломанный прибор, а вот мне он будет полезен, за неимением нормальных карт, сойдёт и этот девайс! Пол был усыпан смятыми и порванными бумагами, пиратов они не интересовали и больше ничего стоящего тут мне найти не удалось. Подняв одну из бумаг, я разочарованно вздохнул. На французском написано! Хоть я и начал с горем пополам говорить на этом языке, только вот чтение и письмо ещё не освоил. Немного подумав, я быстро собрал всю макулатуру и сунул себе за пазуху. Пригодиться на розжиг для костра, и задницу вытирать! С этим тут проблема, и бумага дефицит! Когда я вернулся к месту пролома в борту, работа уже кипела вовсю. Стоять на палубе было уже просто нестерпимо, и канониры шустро подавали вниз, прямо на воду, всё что могли найти. Обломки рей, обшивка борта, двери и перегородки кают — всё шло в дело. На воде, возле корпуса судна, уже болталась огромная куча древесины, и один из моих подчинённых, что-то связывал прямо на воде, превращая всю эту груду в подобие плота. Нужно было торопиться, и я тоже спустился вниз, строго настрого приказав оставшимся на борту мужикам, беречь сломанный глобус как зеницу ока, и спустить на плот в последнюю очередь. Вдвоём у нас работа пошла быстрее. Оседлав бревно с обрывками такелажа, которое когда-то было гафелем, я придерживал плот, пока мой помощник связывал разнородный деревянный мусор между собой. Пустые бочки из-под воды и пороха, мы привязывали снизу, пытаясь хоть немного приподнять плот над уровнем воды. Если этого не сделать, все мы будем обречены быть постоянно мокрыми, ибо плот будет заливать водой и захлёстывать даже самой мелкой волной. — Виктор! — в проломе показалась голова Ива — нужно отплывать, с верхней палубы уже сыплются горящие угли, я боюсь, что скоро и до крюйт-камеры огонь доберётся! Мы вылили на порох несколько вёдер воды, но это наверное не поможет! — Все на плот! Грузим припас и отходим! — тут же подал я команду. Довести плот до ума можно будет уже на воде — глобус не забудьте! Капониры с верхней палубы, тут же спустились вниз. На некоторых из них уже тлела одежда, а волосы были опалены огнём. Все они были красные как варёные раки от долгого преывания вблизи пожара. Из пролома в нашу сторону полетели мешки и бочки с припасами, не разбирая что и где, мы кучей сваливали их посреди хлипкого плота. Через пять минут, весь оставшийся экипаж, усиленно грёб в сторону от пылающего галеона, буксируя за собой привязанные обломки, которые ещё не успели привязать к плоту. Куски общивки, руки и даже артиллерийский банник служили нам в качестве вёсел. Движимый ветром, пылающий галеон быстро удалялся от нас, в свой последний путь, став погребальным костром для своей команды. Мы держали путь к Африканскому берегу, от которого недавно так стремительно убегали. Парусов на горизонте видно не было, и французские шлюпы, и пиратские галеасы, скрылись из виду, продолжая начатый нами бой. — Суши вёсла! — приказал я, как только мы убрались на безопасное расстояние от корабля — надо плот нормально связать, а то скоро мы окажемся в воде! Укрепим плот, установим парус и в путь. Скоро ночь, а ночью на это времени не будет. Собирать плот, на котором уже сидят его пассажиры и навален груз, то ещё удовольствие. Раздевшись до гола и сложив свою одежду на бочки с водой, мы принялись за работу. Мы ещё возились с постройкой своего плавсредства, когда вдалеке прогремел мощный взрыв. Огонь добрался до крюйт-камеры галеона, отправив его на дно. — In nomine Patris, et Filii… — затянул поминальную католическую молитву Ив, и все канониры, бросив работу, тихо шептали за ним, повторяя его слова и время от времени крестясь. Я только молча смотрел в след уплывшему в вечность кораблю, вместе с которым в очередной раз испарились и мои надежды. Никола и Корнелий погибли, а значить у меня больше нет должников и покровителей. В очередной раз нужно начинать всё с начала… До самой темноты мы возились с плотом. По моему указанию, мы вначале собрали маленький плотик из болтавшихся рядом досок, на который перегрузили припасы, а потом разобрав основной плот, принялись основательно его собирать заново, сразу предусмотрев крепление для мачты. Укладывая послойно обломки, мы делали прочную конструкцию, способную выдержать вес девяти человек и не развалиться от набегавших волн. Уже наступила ночь, когда мы с горем пополам управились с работой. На носу стояла импровизированная мачта, к которой крепился наклонный парус, на корме приспособили румпель, парусиной же, в несколько слоёв, была выложена и палуба плота. Случись непогода, парус послужит нам укрытием, и из него же можно будет соорудить устройство для сбора питьевой воды, да и если сорвёт наш главный «двигатель», его будет чем заменить. Кроме того, все наши припасы, так же требовали защиты от солёной воды и были плотно упакованы в запасной марсель с галеона. Как только на небе появились первые звёзды, я сориентировался и указал направление, куда нам следовало плыть. Берега видно не было, однако он должен быть не далеко. Мимо континента не промахнёшься, главное не сбиться с курса и не попасть в ближайшее время в шторм, который снесёт нас с курса. Ветер почти встречный, поэтому придётся идти галсами, что на плоту будет чертовски сложно, но я был полон оптимизма. Выжив в кровавой мясорубке абордажного боя, будет глупо утонуть возле берега! Да и французские шлюпы, должны вернуться на место недавнего боя галеона, чтобы спасти выживших. Ещё недавно мы слышали артиллерийскую канонаду, значить как минимум одного подранка, которого я лишил мачты, и которому мы основательно проредили гребцов и наделали пробоин, французы догнали. Вот разберутся с ним, отправят на дно, и нас искать пойдут! Распределив вахты, так что бы на дежурстве всегда было по два человека (один на румпеле, второй на парусе), задействовав всех кроме Ива, я приказал всем кроме дежурной смены отдыхать, взяв первую вахту на румпеле на себя. Надо приноровиться к управлению этим плавсредством, на таком мне ещё не доводилось плавать. — Ложись спать Ив — велел я мальцу, который после постройки плота, сидел с потерянным видом. Он беспрерывно шептал молитвы, и даже набожные канониры, стали уже смотреть на него косо. И правда, с виду пацанёнок был похож на сумасшедшего, глаза широко открыты и смотрят в никуда — завтра трудный день, надеюсь нас подберут шлюпы, если нет, то мы без всяких сомнений сможем дойти до берега. — Воздалось нам за грехи наши Виктор. Кто согрешил меньше, тот уже умер и отправился в ад сразу, а нам ещё страдать тут. Нас не подберут завтра и до берега мы не дойдём, мы в чистилище! — выдал мне Ив, замогильным голосом. Канониры, которые ещё тоже не спали, глухо заворчали и бунта ждать я не стал. С трудом подняв своё израненное и избитое тело, которое начало напоминать мне, что всё же сегодня меня основательно били, бросали с надстройки и резали, я подошёл к мальчику и ногой спихнул его в воду. Раздался крик ужаса. Ив, оказавшись в ночном море, забился и попытался взобраться на плот, но я не давал ему этого сделать. — Так плыви за галеоном, маленький засранец! Ты быстро выбьешься из сил и утонешь! Ты же этого хотел? Умереть быстро? Считай, что это не самоубийство, я возьму этот грех на себя! — я отпихивал и отпихивал бьющегося в воде Ива, который судорожно хотел взобраться на спасительный плот — а тут останутся только те, кто выживет и вернётся домой! — Виктор! Что ты делаешь! Я утону! Спасите меня!!! — мальчишка уже впал в истерику, пытаясь укусить меня, когда я в очередной раз толкал его. От былой апатии не осталось и следа, он превратился в зверя, инстинкт самосохранения взял верх. Он умолял меня, приказывал и просил канониров, но те только молча смотрели на экзекуцию, не решаясь вмешиваться. Когда Ив выбился из сил и начал захлёбываться, я схватил его за волосы и вытащил на плот. Малец обессилено лежал на мокром настиле, тихо плача, у него не было даже сил утереть лицо исцарапанными руками. — Это тебе последнее предупреждение Ив! — я присел возле мальчишки на корточки и не мигая смотрел в его глаза — в следующий раз я тебя пристрелю, а на твои потроха мы будем ловить рыбу! Ты отлично показал себя во время боя, и потом, во время бунта и пожара не струсил, но если ты ещё раз хотя бы заикнёшься о том, что мы не спасёмся и умрём, ты умрёшь первым! — Зачем ты так Виктор⁈ — прошептал пацан, со страхом глядя на меня. — Я хотел проверить, сошёл ли ты с ума и хочешь ли ты жить мальчик! Как видишь, ты сделал всё, для того что бы спастись. Вот и мы тоже сделаем всё возможное. И самое главное в нашей ситуации, это не поддаваться панике и верить в лучше — спокойно объяснил я пареньку — ты чего приуныл-то? Мы выжили и обязательно спасёмся — тут радоваться надо, а не ныть! Из ста шестидесяти человек, судьба дала шанс только нам! Надеюсь ты усвоил урок! Сними одежду и положи сушиться на бочки, а потом забирайся под парус и ложись спать! На плоту стояла звенящая тишина, все молчали и только всхлипывания Ива иногда доносились до моего слуха, но и они вскоре затихли, парень уснул. Я сидел и думал о своём поступке. Пареньку всего десять, он ещё ребёнок! Да вот только если бы начали возмущаться канониры, пришлось бы драться с ними, и нас вдвоём с этим мальчишкой, скорее всего убили бы. Мы для них почти офицеры, дворяне, бунт против которых грозит им смертью по всем морским уставам всех флотов мира. Ива бы точно кто-то из них или обматерил, или ударил, а мне потом что делать? Зато теперь все знают, что я церемониться не стану. Случай с капралом могли списать на горячку боя, а вот Ив… Мне кажется даже, что они вздохнули свободнее и почувствовали облегчение, когда я показал, кто тут главный, и что я готов на любые решительные действия. Сильный командир, который принимает решения, не колеблясь и не сожалея о сделанном, всегда внушает уверенность подчинённым. И пусть я в их глазах тоже малолетний пацан, но пацан, который вправе принимать решения и приказы которого они теперь не посмеют оспорить! Небо было безоблачным, я хорошо видел звёзды, держать ориентир было легко. На носу плота косой парус наполнился ветром, и наше хлипкое судёнышко уверенно шло к своей цели. Завтра будет новый день и он покажет, прав ли я был. Ну а пока, я отходил от пережитого. Тело ломило и ныло, перед глазами то и дело вставлю сцены недавнего боя. Я выжил чудом, оказавшись в самом центре рукопашной схватки без правил. Мне было до слёз жаль погибшего Филиппа. За этот день мы ни один раз спасали друг другу жизнь. Сейчас бы он мне тут пригодился. Всегда уверенный в себе и спокойный унтер, стал бы мне отличным помощником. Ну ничего. Прорвёмся и в этот раз! Как говорили у нас на флоте: «Нас мало, но мы в тельняшках!», и хоть из всех присутствующих когда-то тельник носил только я, но и меня одного хватит на все неприятности этого блядского мира! Глава 13 Ночь прошла спокойно. Приноровившись к управлению и примерно рассчитав время смены галсов, я приказал следующему сменному рулевому будить меня в случаи если ветер поменяется и оставив подробные инструкции как держать курс, лег спать. Проснулся я рано, от холода и жажды. Меня морозило. Над утренним морем стоял туман, берегов и парусов на горизонте видно не было. Едва начало светать, и по моим ощущениям спал я всего ничего. С трудом заставив себя выползти из-под вороха парусины, я сел и осмотрелся. Кроме вахтенных все ещё спали. Чувствовал я себя хреново. Всё тело болело, кости ломило, пересохшее горло как будто кошки скребли, нос заложен. Несмотря на то, что мне было чертовски холодно, всё тело горело огнём. Я заболел. Ну что же, этого следовало ожидать. Вчера я много раз издевался над собой, как только мог, и купаться мне пришлось ни один раз, а потом ещё и в мокрой одежде сидеть. Я держался долго, с самого момента попадания в этот мир. Не смотря на антисанитарию, плохое питание, тяжёлую работу и побои, несколько месяцев мой организм находился в постоянном стрессе и держался, и вот первый сбой. Так. Только спокойно, это просто простуда, ничего страшного, нет повода для паники. Даже врачи говорят, что если простуду не лечить, она пройдёт за неделю, а если лечить, то за семь дней. Температура не большая, и поэтому, как и все мужики, переношу я её плохо. Что можно сделать прямо сейчас? Вспомнил, обильное питьё! Только вот с питьём беда, воды хоть у нас и много, но мы ещё не спаслись и её надо экономить. Что ещё из народных методов можно применить? Я же цивилизованный и образованный человек, и знаю много о народной медицине! Ну вот на вскидку: водка с перцем и пропотеть; дышать над картошкой; подорожник прикладывать; использовать огурцы, не срывая с грядки… Так, про огурцы это, по-моему, не от простуды! Ладно, из всего перечисленного есть только водка, да и то не правильная, ром называется. Попробуем этот метод. Молча встав и добравшись до припасов, под бдительными взглядами вахтенных, я достал маленький бочонок рома и бахнул прямо «с горла». Противная жидкость потекла по пищеводу. Сморщившись и запив ром водой, я повернулся к рулевому. — Как проснуться мужики, каждому кто не на вахте, выдашь по глотку рома! Что бы не заболеть. Сами выпьете, как только с вахты сменитесь! Я опять спать, и упаси тебя бог выпить или дать кому-то больше, чем я тебе сказал! Если увижу пьяного на плоту, будет плыть за нами, пока не протрезвеет! Разбуди меня через два часа — раздавая ценные указания, я вернулся на своё спальное место, и постарался закутаться в одежду и парусину как можно плотнее, чтобы согреться. Нужно ещё поспать и беречь силы! — Спасибо господин Виктор, храни вас бог! — уже сквозь сон услышал я голос довольного рулевого. Новое пробуждение было куда как приятнее предыдущего. Я согрелся, пить хотелось снова, но чувствовал я себя лучше. На плоту уже никто не спал, вокруг стоял оживлённый гомон. К сменившемуся со своего поста рулевому, по очереди подходили канониры, и получали в руку медную чарку с ромом, солидно и не торопясь выпивали и отходили, освобождая место следующему. Новоявленный виночерпий (по моему его Дайон зовут) строго отмерял положенную норму. — Доброе утро ребята. Дайон, раз уж ты взялся за распределение продуктов, временно назначаю тебя квартирмейстером. Распредели пайки так, чтобы нам хватило как минимум на десять дней и начинай кормить команду — снял я с себя часть обязанностей. Продукты дело такое, всегда найдутся недовольные качеством и объемом выданного, так пусть лучше под раздачу попадёт если что кто-то другой, а не я. Да и за внешним видом моряков и исправностью оружия тоже должен кто-то следить, не буду же я каждого проверять сам! — Не извольте беспокоиться господин Виктор, сделаю всё в лучшем виде! — довольный Дайон даже приосанился. Его выделили и назначили на «хлебную» должность, а значит он теперь причислен к унтер-офицерам. Все канониры, которые были на плоту, были рядовыми, единственного капрала я лично «уволил». Умывшись морской водой и оправившись, я подошёл к Иву. Мальчик с утра не проронил и слова, хотя уже не был так подавлен как вчера. — Ив, сейчас завтракай, а потом мы займёмся с тобой навигацией! — дал я указания пареньку — лучшего способа получить практические знания и научиться чему-то новому, тебе не представится. Готовься. Сейчас ты покажешь мне, чему научился за время плавания, а я тебя проверю. — Но у нас нет приборов Виктор — Ив растеряно смотрел на меня. — Настоящий штурман сможет обойтись и без приборов — усмехнулся я — Есть солнце и звёзды, даже время можно в полдень точно определить без часов. Достаточно ориентироваться на тень от мачты, она будет у нас вместо гномона! Вспомни чему тебя учили, в полдень тень самая короткая, а в полночь самая длинная! Сегодня ты займёшься полезным делом, будешь сидеть, отчитывать и отмечать на плоту положение тени, это будет наш кадран, так мы с тобой сделаем солнечные часы, а уже с помощь них определим скорость, и наше место положение. У нас нет карт, но есть сломанный глобус. За точность его не поручусь, однако и широта, и долгота на нём нанесены, значить примерно сможем сориентироваться. — Ты сказал, что нас подберут шлюпы, так зачем нам этим заниматься? — ого, а у паренька то голос прорезался, уже не приятные вопросы задаёт. Это хорошо, отошёл значит от вчерашней экзекуции. — Мы в открытом море братишка, и случиться может всё что угодно. Нас несомненно будут искать, только вот всегда надо быть готовым к худшему. Как я тебе и говорил, даже если шлюпы нас не найдут, мы доберёмся до африканского берега уже совсем скоро. Я вот знаю куда курс держать, а ты, а команда? А если со мной что-то случиться? Кто подкорректирует курс если ветер поменяется? Учится нужно всегда, когда есть возможность, поэтому за дело! Съев по куску противной солонины и запив свою пайку водой, я постарался занять свою команду чем можно. Вахтенные занимались своими обязанностями, мы с Ивом пытались определить широту и долготу не имея приборов, а остальные канониры занялись изготовлением рыболовных снастей. Необходимо было распустить несколько канатов и сплести из них сеть. Свежая рыба всё-таки куда как лучше, чем-то, что у нас есть. Все были при деле и в надежде крутили головами, чтобы не пропустить приближение спасателей. До полудня я вдалбливал в Ива прописные истины, которые учат все курсанты мореходки, с первого курса. Морской командир должен быть «универсальным солдатом»! Забив большой и толстый болт на навигацию, каждый офицер обрекает себя на то, что он зависит от своих подчинённых, которые тоже люди, и могут ошибаться. Случай с нашим плотом тому яркий пример. Не будь тут меня, куда бы плыл плот? Ив отвел глаза после моего вопроса, он не знал ответ. Я был в его шкуре, когда только попал в свой первый рейс на китобойной флотилии в своё время. Тогда, меня, молодого и ничего не соображающего штурмана (я думал, что знаю и умею всё на свете, но оказалось, что абсолютно ничего!), отправили с борта китобойной базы на спасательном боте искать потерпевший аварию и севший в море гидросамолёт. Я помню каким беспомощным и потерянным тогда я был, и только старый опытный боцман, а потом и спасённый штурман с гидросамолёта, не дали мне и матросам спасательного бота, сгинуть в холодном, штормовом море, среди бездушных айсбергов. Именно после того случая я и занялся изучением навигации всерьёз, до этого всегда рядом был кто-то, кто решал все задачи за меня. Я учил пацана тому, что знал сам, показывая ему на наглядном примере, как пользоваться астрономическими телами. Ив слушал внимательно, аж открыв рот, от «откровений», которые я ему преподносил. Видимо лекция была интересна не только ему, потому что и канониры, прекратив переговариваться между собой, ловили каждое моё слово. — Земля! — через час после полудня, сидящий на парусе канонир, издал долгожданный и радостный вопль. На плоту послышались радостные голоса, а я про себя облегчённо выдохнул. Ходить и излучать уверенность было трудно, все вокруг были уверены, что я абсолютно точно знал куда мы плыли, только вот меня грызли сомнения, в правильности моих действий. Моряки радовались как дети. Я тоже был рад, но было бы куда лучше, если бы нас подобрали французы. Африканский берег сейчас представляет из себя дико место, где в радиусе сотен, а то и тысяч километров можно не встретить ни одного поселения белых людей. С этого берега нам придётся тоже как-то выбираться. Имея ориентир, мы плыли уже увереннее. Плот мы больше не вели галсами, а став по ветру, шли на север, постепенно приближаясь к земле. Забросив плетение сети, все свободные от вахты канониры старались грести подручными средствами, чтобы до темноты успеть попасть в безлопастное место. — Не ходите дети, в Африку гулять… — тихо пропел я про себя, с тревогой вглядываясь вдаль. Прицепилась ко мне эта песенка! А ведь умные люди стихи писали, они зря говорить так не будут… Я чувствовал себя хорошо, казалось болезнь отступила, но радости мне это не добавляло. В Африке можно сгинуть не хуже, чем на плоту в открытом море! До темны добраться до берега мы так и не успели, а парусов на горизонте видно не было. Французские шлюпы, судя по всему, не стали искать выживших с погибшего галеона. Но сейчас никого из моих коллег по несчастью похоже особо это не интересовало, берег казался им спасением и избавлением от несчастий. Наступление темноты все восприняли как личную трагедию и были полны решимости не спать и грести всю ночь, лишь бы не потерять шанс выжить. Заставлять силой возбуждённых людей хоть немного отдохнуть, я посчитал не правильной идеей, всё равно они не заснут, так что я, заняв место рулевого и посадив рядом с собой Ива, настроился на долгое ночное путешествие. С неба начал лить противный, нудный дождь, грозящий перейти в ливень. Погода портилась. Мужики правы, нужно бы поторопиться, если разыграется шторм, нам несдобровать! Нам не повезло с погодой, и не повезло с местом высадки. Едва мы из-за шума грозы и ливня услышали шум прибоя, как наш плот наскочил на рифы. О том, что всё плохо, я догадался сразу. Только что, хоть и не спокойная, но привычная вода, вдруг стремительно понесла нас прямо к берегу. Мы шли всё быстрее и быстрее, набирая ход. На черных волнах ночного моря проступила белая, извивающаяся полоса, и я понял, что это буруны. — Парус вниз! Греби назад! — проорал я команду, не жалея горла. Перепуганные канониры мгновенно отреагировали, но было уже поздно. Нам удалось только снизить скорость, после чего плот врезался в препятствие. Будь на море штиль, мы бы просто снялись с рифа и поплыли бы искать более удобное место для высадки, ведь пробоина нам не грозила, ввиду особенностей нашего плавсредства, но на нашу беду ветер был и волны с прибоем были сильными. Следующая волна подкинула плот, снова ударив его о камни, а потом ещё и ещё! Люди кричали, пытаясь удержаться на палубе, хорошо закрепленные как мне казалось бочки с водой, стал сыпаться как карточный домик, а через несколько минут такой пляски, плот разлетелся по бревнышкам и все мы погрузились в кипящую от бурунов воду. Забившись в воде, я буквально сразу же процарапал себе щёку об острые рифы. Боль была сильная, а удар настолько неожиданный, что я чуть не захлебнулся, на мгновение забыв, что я под водой и заорав. Когда я вынырнул, я был уже на относительно спокойной воде. Меня перенесло волнами через отмель, и я оказался в довольно глубокой лагуне. Вокруг никого не было видно, сквозь шум прибоя было слышно чей-то отчаянный вопль, однако я не стал бросаться на помощь прямо сейчас. Мне бы кто помог! Я был полностью одет, и от одежды избавляться не собирался (где я потом другую найду⁈), между тем сапоги, и особенно камзол, как камень тянули меня на дно. Не теряя времени и сил, я быстро погрёб к берегу. Доберусь до земли, сниму с себя шмотки, и тогда можно будет заняться спасательными работами. Кроме людей нужно и припасы попытаться спасти, мне их даже больше жалко! Дно под ногами я почувствовал, когда совсем было решился всё же проредить свой гардероб. Болели от напряжения руки и ноги, я наглотался воды, однако всё же смог добраться до берега, без единой потери! Шатаясь я выбрался на песчаный пляж, заваленный грудами гниющих водорослей. С трудом стянув с себя мокрую одежду, я разложил всё на каком-то обломки дерева и развернулся к воде. Снова идти в ночное море не хотелось, но придется… — Эй! Есть кто живой⁈ — заорал я, прежде чем плыть неизвестно куда. — Господин Виктор, помогите! — тут же ответил мне знакомый голос, это был Дайон. — Иду, держись! — прокричал я в ответ и бросился на вопли матроса. Дайону нужна срочная помощь, судя по голосу, там что-то серьёзное! Бежать оказалось не далеко, буквально метров тридцать. В свете луны я увидел канонира, который что-то тащил из моря, падая и напрягая последние силы. Я тут же бросился на помощь, думая, что это кто-то из наших, пострадавших в крушении товарищей. — Ловите верёвку господин Виктор, так будет сподручнее — Дайон кинул мне конец троса, и я без разговоров потянул его, помогая канониру. — Кто это, чего он такой тяжёлый⁈ — когда мы, кряхтя, вдвоём выволокли непонятное нечто на песок пляжа и без сил опустились на землю, спросил я у канонира. — Не знаю, о чем вы господин Виктор, а это наши припасы, оружие и инструмент! Только бочки с водой пропали! Я их крепко к рее и к себе на ночь привязывал, вот и выбросило меня за борт вместе с грузом. Я едва не утонул, там железа несколько ливров, если бы не обломок реи, кормить бы мне крабов! — пояснил мне Дайон. — Тфу, мудак! — сплюнул я и выругался на русском, я-то думал мы человека спасаем… — Прости господин Виктор, я голландский не понимаю — извинился Дайон. — Молодец говорю! — перевёл я — выражаю благодарность с занесением. А теперь поднимай свою жопу и пойдём остальных искать! Может кому помощь нужна.