Она задумчиво кивнула: – Значит, строим. – Значит, строим, – повторил я. – Иди займись лодкой, старик, – сказала Роза-или-Нет. – Кое-кого из нас ждет настоящая работа, да и да. Я был бы рад отправиться в путь этим же утром – не то чтобы не терпелось встретиться с жонглерами, но я просто не мог думать ни о чем другом. Точно так же чувствовал себя в Солнечном Доле, зная, что предстоит выдернуть зуб. Мне попросту хотелось, чтобы все побыстрее закончилось, чтобы меня больше не мучили боль и неопределенность. Но обстоятельства задерживали нас на день-другой. Сидра должна была к вечеру закончить доработку лодки, после чего мы могли бы завершить все необходимые приготовления за час или два. Однако у погоды имелись иные планы. Хотя ночная гроза на какое-то время прекратилась, на горизонте продолжали сплачивать свои ряды тучи, похожие на ощетинившиеся пушками галеоны с темным днищем. Море ревело и плевалось брызгами. Может, судно покрупнее с закрытой кабиной и смогло бы отправиться в путь, но наша лодка перевернулась бы кверху килем несколько минут спустя. Казалось даже забавным, что все наши путешествия и проявленная отвага забросили нас в каменный век, когда приходится смотреть на небо и ждать попутного ветра. Мы не имели ни малейшего понятия о погодных условиях за горизонтом. Сидра не пожелала оставить на орбите «глаза», а теперь непреклонно заявляла, что посылать зонды или роботов на разведку за пределы Первого лагеря слишком рискованно, поскольку их могут обнаружить волки. Не менее рискованно было и плыть по морю на лодке, но этой части нашей экспедиции мы избежать не могли. Так что теперь нам ничего не оставалось, как ждать. Задержка действовала на нервы, но, по крайней мере, позволяла Баррасу и остальным войти в рабочий ритм, а нам со Скорпионом – помогать, где возможно, знаниями и мускульной силой. «Коса» и ее слуги-роботы неустанно выплевывали груды простейших модулей, из которых можно было собрать стулья или столы, а также обеспечивали нас инструментами и связующими материалами для создания более сложных конструкций. В административной раковине уже имелась длинная импровизированная кухня, где можно было дать отдых ногам, поесть или выпить. Также были отведены места под туалеты и умывальные, оснащение которых основывалось на базовых, но надежных образцах из архивов «Косы». Все это выглядело бессистемно, к тому же еду приходилось доставлять с корабля, как и отправлять на него отходы. Но со временем, судя по опыту Скорпиона, ничто не помешает поселению зависеть исключительно от моря. Познания свина стали мощным стимулом для решения краткосрочных проблем, а его уверенная и самодовольная манера вскоре передалась остальным. Скорпиону хватало ума не вмешиваться, когда он видел то или иное решение, но знал, что будет лучше, если другие додумаются сами. Я с гордостью наблюдал за ним, как будто его достижения были моей заслугой, а потом сам же себя за это ругал. К концу вторых суток, когда местный воздух уже не так раздражал глаза и носы, зашел разговор о том, чтобы разбудить еще сколько-то спящих, – это позволило бы ускорить приготовления. Однако Баррас и Роза-или-Нет уже успели ввести демократические принципы, и вопрос был поставлен на голосование, закончившееся с небольшим перевесом отрицательно. Было решено продолжать строительство в прежнем темпе и разбудить очередную порцию беженцев, лишь когда будет что им показать, кроме многих акров скользкого камня, продуваемых ветром раковин и некрасивых груд отбросов. Все двенадцать работали посменно, расчищая раковины и учась общению с «Косой». Сидра организовала интерфейсы для связи с кораблем, позволявшие свиньям пользоваться естественным языком, письменным кодом или абстрактными жестами. Интерфейсы представляли собой планшеты, защищенные от непогоды, способные выдержать падение на камни или недолгое пребывание в воде, и приспособленные под свиные пальцы. Для свиней это представляло некоторые сложности, поскольку мало кому из них доводилось отдавать команды машине. Но с другой стороны, им не требовалось начинать с чистого листа. Я с радостью наблюдал, как они быстро преодолевают неуверенность, убеждая корабль создавать вещи, удовлетворяющие всем потребностям, а не просто сырье или полуфабрикаты. Процесс оборудования раковин набирал темп, и свиньи находили все более изобретательные и действенные решения, превращая заливаемые дождями и продуваемые ветрами оболочки в нечто пригодное для жизни. Казалось, вся та свобода воли, которой они были лишены в течение многих лет на Йеллоустоне, вернулась к ним за считаные дни. Никаких трупов мы не обнаружили. Во время своего прошлого визита Сидра их тоже не нашла, но призналась нам, что искала не слишком тщательно. И у меня не возникало ощущения, будто я раньше видел здесь мертвые тела, хотя в этом отношении я мог полагаться лишь на эмоциональный фон таящихся в глубинах разума воспоминаний. Порой оттуда всплывала боязнь утонуть, но не страх встречи с непогребенным покойником. Возможно, я очень недолго пробыл в Первом лагере и его окрестностях, и весь мой существенный опыт ограничивался открытым морем. Я сказал Сидре, что до того, как мы отправимся к жонглерам, хотелось бы посетить упомянутый ею памятник. Мне это казалось необходимой данью уважения. Сидра, однако, сочла это совершенно излишним. Одно дело – часовой полет на ее скиммере, и совсем другое – долгое и утомительное плавание на моторной лодке. – Это не туризм, Клавэйн. Мы прилетели сюда не достопримечательностями любоваться. – У меня такое чувство, будто мы ступаем по костям. Сидра дала понять, что ее отказ окончателен. – Как только будет благоприятствовать погода, отправляемся. Но не к памятнику. – Она пристально взглянула на меня. – Что ты надеешься найти? Теплое послание от брата, отпущение грехов с того света? – Если бы я здесь уже бывал, то, возможно, оставил бы послание самому себе. – Но не оставил, – бесстрастно сказала она. – Я бы его нашла. На следующий день погода оказалась не мягче, чем в первую грозу, и в ближайшие пятьдесят два часа улучшения не ожидалось. Даже свиньям пришлось сбавить темп. Они уже отложили прокладку противоскользящих дорожек, которые изготовила по их просьбе «Коса», вокруг раковин и между ними, но из-за дождя, ветра и обжигающих глаза брызг морской пены работа на время приостановилась. Свиньи отдыхали, частью вернувшись на корабль, частью укрывшись в почти обустроенной раковине. Пора было полечить раны, вытянуть натруженные ноги, набить животы, поделиться историями и похвалиться достижениями. Тепла и горячей воды имелось в изобилии, и корабль обеспечивал едой и питьем в любых желаемых количествах и разновидностях. Скорпион, движимый духом солидарности, даже поучил свиней добывать водоросли: какие искать, каких избегать и как приводить собранные в относительно съедобный вид. Все это наводило на мысли об утомительно однообразной диете, но я вспомнил похожие уроки, которые мне – или человеку, который был не совсем мной? – довелось получить в Солнечном Доле. Мы постепенно находили удивительные вкусовые нюансы в небогатой пище, которую нам удавалось выращивать в пещерах, и эта способность различать тонкости усиливалась у каждого нового поколения. Погода в конце концов улучшилась, хотя мы не осмелились сразу же отплыть – опасались, что за горизонтом близится нечто похуже. Но еще через день дожди и ветер окончательно сошли на нет, небо расчистилось, насколько хватало взгляда, а зеленовато-голубую поверхность моря едва шевелили волны. Воздух стал теплее и суше, и к вечеру засияли звезды, будто зажженные заботливыми богами фонари. Все мы смотрели на них с одной и той же мыслью: где-то во тьме среди этих ярких точек затаился враг; возможно, он слишком близок. Но пока мы были бессильны против волков, а потому старались загнать страх перед ними как можно дальше в недра сознания. Лодка была готова. Ее корпус почти не изменился, но зато Сидра добавила двигатель, состоящий из трех корабельных роботов. Шары были соединены в ряд и окружены каркасом. Они всасывали воздух и ускоряли его поток внутри себя, и на выходе получалась мощная струя; ее вполне хватало, чтобы толкать лодку со скоростью сорок километров в час при слабом сопротивлении ветра и малой волне – ненамного быстрее, чем электрокар в Солнечном Доле, но нас вполне устраивало. Двигатель крепился к корме на поворотной стойке, и сидевший на кормовой банке мог управлять вручную. Сидра имела возможность регулировать мощность двигателя посредством нейроинтерфейса, но для простых смертных румпель был снабжен пультом. Ничто на Арарате не могло быть стопроцентно защищено от разъедающего воздействия биохимических и молекулярных компонентов моря, но, по крайней мере, наш мотор находился над водой. Мы надеялись, что он продержится долго, чтобы доставить нас к жонглерам образами и обратно. Когда мы садились на планету, Сидра определила, что ближайшее крупное скопление жонглеров находится в двухстах пятидесяти километрах от Первого лагеря. Если оно не сместилось и море продолжает нам благоприятствовать, мы доберемся меньше чем за шесть часов. Контакт с жонглерами невозможно никак спрогнозировать, но в случае отказа, вероятно, он закончится быстро. На этой широте и в это время года Яркое Солнце находилось над горизонтом около восемнадцати часов. У нас был шанс сделать первую попытку и вернуться на базу до наступления ночи. И даже ночью, хотя путешествие было бы рискованным, Сидра вполне смогла бы справиться с навигацией. Мы договорились отправиться в путь перед самым рассветом. Хотя рассчитывали вернуться до темноты, все же подготовились к более длительной экспедиции: взяли еды и воды на три дня, медикаменты, дополнительную одежду, плавсредства и тент на случай, если придется дрейфовать под жарким солнцем. Мы также взяли две пары весел, найденных среди мусора, и убрали их под банки: если и понадобятся, то не скоро. У нас имелись ножи и газовый гарпун, но больше никакого оружия. Работавший на радиочастоте коммуникатор позволял держать связь с Розой-или-Нет, хотя мы собирались ограничить его использование до минимума. По словам Сидры, любое излучение энергии могло отпугнуть жонглеров. Обойтись без двигателя мы не можем, но чем меньше при нас будет достижений технологической культуры, тем лучше. Мы с Сидрой уже были в лодке, устраиваясь поудобнее и укладывая груз, когда подошли Скорпион, Баррас и Роза-или-Нет. – Он говорит, что вам без него не обойтись, – сказал Баррас. – Это так. – Привезите его назад, – сказала Роза-или-Нет, подчеркивая повелительный тон циклопическим взглядом. – Он считает, что его помощь нам не нужна, но она нужна, да. Да и да. – Она хлопнула тыльной стороной кисти по лбу. – Привезите его назад, да и да. – Мы все вернемся, – ответил я и сразу об этом пожалел, поскольку мои слова прозвучали как пустая бравада. – А о Скорпе позаботимся особо. Ему вовсе не обязательно плыть с нами, и тем не менее я попросил его, потому что мне нужен друг, и я считаю, что его присутствие повысит наши шансы. Но он знает, что может отказаться и я не стану его принуждать. – Я бы стала, – пробормотала Сидра. Баррас помог Пинки забраться в лодку, пока я страховал с другой стороны. – Решила, что без моего волнующего общества тебе не прожить, Сидра? – проворчал Пинки, устраивая ноги в тесном пространстве между банками. – Решила, что Клавэйн прав и ты можешь нам пригодиться. – Она взглянула на оставшихся на берегу. – Вряд ли мы вернемся раньше чем через тринадцать часов. Если задержимся, не беспокойтесь. – Сообщи нам, если… да и да. Если возникнут, да, сложности. – Думаете, вы сумеете нам помочь, не имея никаких транспортных средств? – Нам все равно нужно… Да, все равно нужно знать, да и воистину да. – Что ж, узнаете, – пообещала Сидра. Пинки втиснулся на среднюю банку. Сидра села сзади, у румпеля, я спереди. Без предупреждения со стороны Сидры мы тронулись с места, сперва не спеша, поскольку корпус уже начали опутывать водоросли, но затем лодка набрала скорость и, вырвавшись из зарослей, устремилась в относительно открытое и спокойное море. Мотор издавал тонкий пронзительный свист, вздымая воду на протяжении почти десяти метров позади нас. Сидра прибавила скорость, похоже, до предела. В лицо мне били ветер и водяные брызги, и я отвернулся, положившись на навигаторские способности Сидры. Мы направлялись на запад, так что Яркое Солнце светило нам в спину. Первый лагерь постепенно удалялся, строения все уменьшались, а через полчаса суша скрылась за озаренным горизонтом, и вместе с ней исчезли вершины раковин. В отсутствие других видимых островов мы сделались движущейся точкой посреди океана, не имея возможности оценить пройденный путь. Гроза миновала, но море не успокоилось, и лодка то и дело задирала нос, поскольку большая часть веса приходилась на корму. Иногда лодка вставала на дыбы под натиском волн, а иногда мы врезались в них, поднимая облако обжигающей водяной пыли. С момента нашего отплытия мы не произнесли ни слова. Сидра держалась уверенно, сосредоточившись на управлении лодкой, и я гадал, каких внутренних резервов ей это стоило. Пинки стоически подставлял рыло ветру, щурясь и вглядываясь в юго-западный горизонт. Тонкие белые волоски на его лбу прилипли к коже. – Как ты? – спросил я час спустя, ощутив первые признаки морской болезни. – Для меня это не первое путешествие на лодке. – Для меня, похоже, первое. Может, я и добирался прежде по воде до жонглеров, но ничего об этом не помню. Где тебе в последний раз приходилось плавать? Здесь? – На Хеле лодки вроде без надобности. – Он покосился на меня. – Есть о чем еще поговорить, кроме лодок и Арарата? – Извини, – улыбнулся я. – Знаю, тебе тяжело. – Ты даже половины не знаешь. – Ты помнишь, что случилось на этой планете, и тебе не хочется плыть туда, где это случилось. Я не помню, что было со мной, кроме того, что остался страх утонуть. Но я должен вернуться. Возможно, это поможет нам обоим. Сидра молча наблюдала за нами. Трудно было понять, слушает ли она и насколько вообще ее наш разговор интересует. – А если не поможет, будем надеяться, что не окажемся еще глубже в заднице. И лучше быть к этому готовыми, – как я убедился, жизнь далеко не всегда исполняет наши ничем не обоснованные желания. – Я готов. Мне страшно, но я готов. И я знаю еще одно: худшее, что может случиться со мной в этом океане, – ничто по сравнению с гибелью человечества от волков. – Вполне разумно подмечено, – прокомментировала Сидра. – Ты слышала? – Я всегда слушаю. Воспринимаю ли – другой вопрос. Иногда шум в голове для меня предпочтительнее человеческой болтовни. – Поздравляю, – усмехнулся Пинки. – Ты преодолел ее порог, оказавшись меньшим раздражителем, чем белый шум. – Он помолчал, не сводя с меня взгляда. – Я знаю, что здесь случилось и каково было мое участие. И этого уже не исправишь. Я примирился с тем, что совершил. Приходи, когда убьешь единственного настоящего друга во всей Вселенной, и тогда, может быть, поговорим. – Ты убил моего брата, – тихо произнес я. – Думаю, в этом есть и моя вина. Пинки промолчал. Лодка неслась по волнам, и пронзительный вой двигателя врезался мне в душу. Глава 25 Вокруг простиралось бескрайнее море, все ориентиры остались далеко позади. От Первого лагеря нас отделяло больше двух часов пути. Размеренное покачивание лодки и плеск волн убаюкивали, и мне приходилось моргать, чтобы не заснуть. Внезапно сон как рукой сняло. Метрах в ста по левому борту что-то на мгновение всплыло среди волн, хотя, возможно, мне лишь показалось. Сидра была всецело занята управлением, но Пинки наверняка заметил, как я вскинулся, пытаясь высмотреть силуэт. – Что? Это было первое слово, которое он произнес после разговора о смерти моего брата. – Ничего, – ответил я, поскольку то, что я видел, а может, и не видел, уже скрылось под волнами. А потом не слишком благоразумно добавил: – Я просто подумал… – Будто увидел что-то в воде. – Он немного помолчал. – Угу. Я тоже. Не сейчас, но пару минут назад, а может, и раньше. Сидра наконец обратила на нас внимание: