– Зачем ты его прикончил? Я зло уставился на Пинки: – А ты бы предпочел, чтобы я этого не делал? – Я бы предпочел, чтобы остальные не заинтересовались нами. Полдюжины девятилапов оторвались от своего кровавого занятия и двинулись в нашу сторону. Я дважды выстрелил, каждый раз опасаясь, что после следующего нажатия на спусковой крючок услышу лишь тишину. Пистолет был неизвестной мне модели, и я понятия не имел, сколько в нем зарядов. Меня оглушила и ослепила белая вспышка, и я замер, весь дрожа. Усилием воли открыв глаза и кое-как проморгавшись, заметил парившие на краю поля зрения три белых силуэта. Они пробили себе взрывом путь в разделочную и теперь стреляли из встроенного в них оружия. Два скафандра были знакомого мне по «Косе» размера; третий – похожей модели, но поменьше и с другими анатомическими пропорциями. – А вот и наши средства передвижения, – сказал Пинки. Глава 16 Сидра и два дистанционно управляемых скафандра с топотом ввалились в проделанную ими дыру в стене. Из пулеметов, выдвинувшихся из их рукавов, шел дым. Практически неуязвимые против тех свинопасов, что еще оставались в живых, они теперь стреляли из встроенных в наплечники бозеров с нечеловеческой точностью и координацией. Вдобавок скафандры извлекали из податчика на поясе микрогранаты и с не меньшей меткостью бросали их. Пули свинопасов причиняли больше вреда самим стрелявшим, рикошетируя от скафандров, а от ударов холодного оружия урона было не больше, чем от поцелуев. Из-за столь вопиющего неравенства сил происходящее смахивало на бойню, но один лишь взгляд на еще живые тела на помостах напомнил мне, что свинопасы в полной мере заслужили такую судьбу. Скафандры продолжали прокладывать дорогу к нам. Сидра проявляла некоторую сдержанность; насколько я мог судить, ни один ее прицельный выстрел пока не попал в свинью. Но это мало значило при таком обилии рикошетов и летавших повсюду шальных пуль. И тут я заметил, как кое-что изменилось. Девятилапы реагировали на скафандры, по одному и по двое прекращая свое занятие и молниеносно устремляясь к ним. Конечности роботов царапали броню скафандров и вынуждали тех обороняться, тратя все больше и больше энергии на восстановление. В белой броне появлялись серебристые разрезы, которые быстро затягивались. Но численность девятилапов росла, и они атаковали все настойчивее. План Сидры дал сбой. Скафандры перешли от пассивной обороны к активным действиям. Бозеры нацелились на девятилапов. Чаще хватало одного выстрела; время от времени такой же эффект давала граната. Уничтожение пятого или шестого девятилапа сопровождалось взрывом, почти столь же мощным, как и тот, что возвестил о прибытии скафандров. Ударная волна опрокинула два помоста, вывалив измученных свиней на пол. Все вокруг было красным, скользким и липким – стоки не справлялись с таким количеством крови. – Не знаю, где нам будет безопаснее – в скафандрах или вне их, – сказал я. – Можешь рисковать, если тебе охота, Вонючка. Сам-то я знаю точно, где предпочел бы сейчас оказаться. Скафандры уже одолевали девятилапов, что позволило Сидре добраться до нас и присесть рядом. – Готовы? – глухо раздался ее голос из горловины скафандра. – Я прикрою вас огнем, а вы облачайтесь. Просто встаньте перед скафандрами, и они сделают все остальное. О помост все еще бились со звоном пули. Оружие Сидры сосредоточилось на целившихся в нас свинопасах, и их ответный огонь стал слабеть, по мере того как враги падали замертво или спешили укрыться за трупами своих товарищей. Но надеяться им было не на что – по крайней мере, пока продолжали работать скафандры. Выбрав момент, я прыгнул к ближайшему. Он бесцеремонно облек меня, в процессе добавив несколько синяков. На лицевом щитке уже светился знакомый набор символов. Сидра предоставила мне доступ к некоторым боевым режимам, прежде заблокированным. Второй скафандр поглотил Пинки, чья голова доставала мне лишь до плеча. – Уходим, – сказала Сидра. – С минимальным применением силы. Я бросил взгляд на уже причиненные ею разрушения: – Это что, минимальное применение? – Может, тебе и нелегко понять, Клавэйн, но я сдерживалась. Не хочется, чтобы все рухнуло, пока мы еще здесь. – Логично. Что будем делать с пленниками Королевы? – Я уже распыляю безболезненно умерщвляющий газ. – Нет, Сидра, – сказал я, понимая, что кричать на нее бессмысленно. – Мы не станем травить их газом. У тебя на «Косе» хватит места, чтобы вывезти не одну сотню. – Прибыв сюда, я провела экспресс-оценку текущей ситуации. То, что здесь произошло… достойно сожаления. – Рад, что ты так считаешь, – проворчал Пинки. – Их уже невозможно спасти, не говоря о том, что в результате наших усилий они попали под перекрестный огонь. Так что усыпление – это самое милосердное, что можно сделать. – Забирай его на корабль, – заявил Пинки. – Судя по всему, для тебя он важнее. Я повернулся к нему: – А ты куда? – Хочу взглянуть, можно ли чем-то помочь другим пленникам, которые наверняка тут есть. – Думаешь, сумеешь управиться со скафандром? Девятилапы теперь против нас, и только Сидра знает, сколько еще их в этом здании. – Сколько? – резко спросил Пинки. Сидра взглянула на него сверху вниз: – Хватает. Но если мы уйдем прямо сейчас, скафандры доставят нас на «Косу». – Иди, – сказал я. – Возвращайся на «Косу» и приготовься к отлету. Мы с Пинки поищем пленников. – Я не нуждаюсь в сопровождающем, – заявил свин. – Тебе не помешает, если кто-то будет рядом. Сидра, делай, что я сказал. Иначе сниму шлем и надышусь твоего газа. – Я этого просто не позволю, – ответила она. – Ваши скафандры полностью подчиняются мне. В вашем распоряжении связь и оружие, но не более того. И не думай, что сможешь в меня выстрелить. – Сидра, – прошипел я, – разреши нам обшарить нижние уровни. Если не мне, то хотя бы Пинки. В моем визоре замерцало розовое предупреждение об опасности – пульсирующий треугольник вокруг силуэта девятилапа, прорезающего себе путь в разделочную сквозь сплошную стену. – Они здесь, – сказала Сидра. – Уходим. Спорить не имело смысла. Сидра быстро зашагала вперед, и мой скафандр, вздрогнув, двинулся следом. Я даже не пытался замедлить шаг или свернуть, понимая, что нахожусь в полной власти скафандра. Видимо, Пинки пришел к тому же выводу, поскольку не сказал ни единого слова протеста. Я теперь понимал его чуть получше: за развязными манерами скрывался расчетливый ум. Возражения действовали лишь до определенного момента, после чего превращались в пустую трату энергии, которую стоило приберечь. Мне, однако, стало интересно, каким образом он намерен в дальнейшем поквитаться с Сидрой. В разделочную врывались все новые девятилапы. Мы беспрепятственно добрались до главных дверей – Сидра лишь на мгновение задержалась, чтобы метнуть несколько гранат и бозерных импульсов в появившихся на противоположном краю помещения роботов. Закрыв за нами двери, Сидра непрерывным бозерным лучом быстро заварила шов, и мы двинулись дальше. Я ощутил два холодных укола – один в бедро, другой в плечо. – Кажется, в меня попали. – Нет, это хирургические иглы. Скафандр вводит тебе буферный раствор. Или ты предпочел бы гемокласт? Стоит ему пробыть в тебе чуть подольше, и ты начнешь умирать. Скафандр проделал все необходимые манипуляции с моей кровью, и я почувствовал себя лучше, по крайней мере относительно. Я надеялся, что точно так же чувствует себя и Пинки. Мы без особого труда поднимались с уровня на уровень, встречая лишь небольшое сопротивление оставшихся свинопасов. Росло чувство вины, ведь я бросал свиней на произвол судьбы. Я пытался усыпить совесть, твердя ей, что явился в Город Бездны не для того, чтобы избавить его от злодейства; у меня очень узкая задача: завладеть камнями. Это уже стоило мне немалых страданий, я натерпелся страха и мог запросто лишиться жизни. Хватит и того, что мы разрушили логово и обезглавили культ, посеяв зерна его краха. Нас всего трое, и мы многим рисковали… Но я знал, что стыд никуда не денется. Выбора у меня, конечно же, не было – я нисколько не сомневался, что скафандр выполнит любой приказ Сидры. Однако меня беспокоило облегчение, которое я испытал, когда Сидра меня этого выбора лишила. Своего рода оправдание собственной трусости. Скафандр Сидры решил, что самый надежный способ покинуть Свинарник – вернуться тем же путем на посадочную площадку. Поэтому некоторое время спустя мы оказались в смотровой, где Свиная Королева не сумела обнаружить гемокласт. Стены дрожали, перенимая вибрацию необычно большого космического корабля, который расположился прямо над головой, вытеснив огромную массу воздуха. Путь нам преградил девятилап. Присевший на тонких как иглы ногах, он был похож на перевернутый канделябр. Сидра немедленно его расстреляла. – Сюда направляются другие. Нужно поскорее уходить. – Господи, Сидра! Сколько этих тварей ты выпустила? – Восемьдесят. – Восемьдесят? С ума сошла? Как тебе удалось столько подчинить? – Я… убедила леди Арэх, что массированная атака повысит наши шансы. И привезла их в одном из скафандров. – Похоже, ты кое-чего не учла, проглядела какой-то нюанс в их программе. Самодовольно решила, будто во всей Вселенной нет системы, с которой не справится твой гениальный ум. Тебе не приходило в голову, что этих девятилапов оставили не просто так? Может, потому, что им никогда не доверяли? Мы поднялись по лестнице. Скафандр Сидры перепрыгивал через две ступеньки, и его примеру следовали наши. Мой визор снова заполнился символами, извещавшими о подвижной механической угрозе. Рискнув бросить взгляд назад, я заметил быстрое как ртуть движение. Сзади к нам приближались два или три девятилапа, медленно, но верно, будто оценили исходящую от нас опасность и поняли, что ее следует тщательно нейтрализовать. Сидра разнесла последние двери, и внутрь ворвался завывающий ветер. На фоне тусклого желтоватого дневного света виднелась разлапистая тень парящего вне поля зрения громадного корабля; душераздирающий вой двигателей проникал в скафандр. Я смог различить лишь часть посадочной площадки. Вокруг валялось несколько трупов, а живых свинопасов не было видно. Башенки, сторожившие корабль леди Арэх, – по крайней мере, те, которые я мог видеть, – превратились в дымящиеся трубы. На одной я разглядел оплавленную пушку Гатлинга, а рядом два скелета в защитных очках и масках. Сидра вывела нас наружу. «Коса» висела метрах в десяти над башенками, параллельно стене ущелья. Из ее брюха опускался пандус. Я испытал ни с чем не сравнимое облегчение, даже на миг исчезло мучительное чувство вины. Моя шкура спасена, и это здорово! Мы совершили то, что хотели, – получили камни и выжили. Впереди может ждать миллион тяжких шагов, но этот конкретный шаг уже сделан. Почти. Появился девятилап, прятавшийся за одним из трупов. За ним второй.