Пинки повернул ко мне голову. Наши тележки стояли вертикально, достаточно близко друг к другу, чтобы мы могли разговаривать. – Уверен, что все еще хочешь работать на эту психопатку, де Рюйтер? Думаешь, это тебе хоть как-то поможет? – Мое время еще не пришло, – ответил я. – Зато пришло мое. – Нет, думаю, ты еще долго протянешь. Слышал же, что она сказала: ты сумел пережить всех остальных. Она будет поддерживать в тебе жизнь, сколько сможет, так как знает, что ты единственный в своем роде. Свиная Королева подошла чуть ближе к нам: – Что, болтаете, старые приятели? Коротаете время за воспоминаниями? – Делай то, что собиралась сделать с нами, – сказал я. – Это уж непременно! Снова раздался оглушительный рев, но, вместо того чтобы его поддержать, Королева резко ударила жезлом в пол, и сразу наступила напряженная тишина. – Прошу проявить хоть немного уважения к нашим гостям, моя верная паства! Из-за ваших воплей они едва слышат друг друга! Тишина была весьма относительная – зрители на какое-то время утихомирились, но по-прежнему жужжали и булькали поддерживающие жизнь машины. Я напряг слух, пытаясь услышать какие-нибудь звуки снизу, крики или выстрелы, любой намек на то, что Сидра проникла внутрь и скоро будет с нами, но мои усилия оставались тщетны. Пинки хотел учинить тут полный хаос, и я был почти готов присоединиться, но еле слышный голос разума подсказывал: нужно еще немного подождать. – Для тебя больше пользы от него живого, чем от мертвого, – сказал я Свиной Королеве. Та наклонилась ко мне: – Что, вы опять закадычные друзья? – Я всего лишь рассуждаю логически. Ты видишь в нем свинью, твое свинейшество. Я вижу того, кто выжил. Он продержался столько лет не потому, что ему просто повезло. Он своего рода природная стихия, беспощадный тактик и стратег, которого леди Арэх ценила не без причины. Он понимает свиней, но точно так же понимает и нас с тобой. Можешь наделать из него котлет, но тогда ты лишишься чего-то намного более ценного. – Я сама решаю, кого и когда мне сожрать. – Королева переключила внимание на Пинки. – Ладно, пока отрежу немного. Просто на закуску. Ничего такого, о чем ты мог бы пожалеть. Пинки задергался в ремнях, стиснув кулаки. Понять, что происходит с его заостренными ногтями, было невозможно. Внезапно на меня обрушилась боль. Вновь пробудилось пламя в моей крови – пламя, которое и было моей кровью. Обезболивающее перестало действовать без всякого предупреждения. Я напрягся, заскрежетав зубами. Свиная Королева подошла к столу, на котором лежала почти невредимая свинья. Отдав жезл помощнице, Королева покопалась среди инструментов и извлекла маленькую циркулярную пилу. Проверив искрящееся лезвие на краю помоста, она начала вырезать узкую полосу мяса из бедра. На мгновение свинья замерла от шока, но тут же забилась в прочных ремнях. Свинья визжала от невыносимой боли и истекала кровью, а Королева продолжала свое занятие. Она вырезала лишь тончайший ломтик, а затем отделила жужжащей пилой другой рукой кусочек мяса, размером с наглазную повязку. Она швырнула мясо в зрителей – подачку для алчной толпы. Те устремились к ней, как железные опилки к магниту; каждый надеялся завладеть куском, а если придется – вырвать его у соседа. Свиная Королева пару минут наблюдала за суматохой не то с наслаждением, не то с отвращением, а затем вернулась к свинье. Выбрав другой участок плоти, вонзила в него лезвие пилы, после чего щелкнула пальцами свободной руки охранникам в масках, которые спустились вместе с нами из смотровой. – Тащите сюда наши трофеи. Вряд ли небольшая дегустация испортит главное блюдо, а мне не терпится узнать, настолько ли мясо старейшего соленое, как его речи. Двое охранников подошли к изголовью наших тележек и завозились с ремнями. Остальные двое оставались спереди, держа наготове длинные ножи. За неровными дырами в свиных масках виднелись человеческие глаза, но вряд ли что-то человеческое осталось в их взгляде. – Она здесь, – сказал я достаточно тихо, чтобы не уловила Свиная Королева, занятая своей жужжащей пилой. – Я ее не слышу, – ответил Пинки. – Я тоже. Но верю, что она здесь и скоро появится. – Хочешь сказать, пора? – Да. Время пришло. – Хорошо, а то я уже не могу терпеть. От этой крови такая боль – будто в меня вонзаются ножи Королевы. Охранник передо мной, обеспокоенный нашим разговором, сунул нож мне под подбородок. Нож не коснулся кожи, но хватило бы легкого нажима, чтобы ранить. – Что еще за время? – спросила свиная маска. – Это такое абстрактное понятие, – ответил я. Нож вонзился, потекла кровь. Я дернулся, но не вскрикнул, продолжая с силой раздирать ладонь зазубренным ногтем. Наконец из меня полился гемокласт. У него имелось два выхода – через руку и через подбородок. Обе ранки были невелики, но этого хватило. Мы могли позволить себе лишь частичную потерю гемокласта – хоть он и был оружием, еще должен был играть роль заменителя крови. По истечении одного литра гемокласта его выход должен был автоматически прекратиться, но мы могли в любой момент возобновить процесс – и терять по литру снова и снова, пока не ослабели бы вконец. Я не видел, как текло из-под челюсти, хоть и находилось в поле зрения расползающееся красное пятно на груди. Зато ничто не мешало глядеть на руку. Сочившаяся из нее пенистая жидкость вела себя вовсе не так, как следовало себя вести крови. Она все текла и текла, не створаживаясь, и к тому моменту, когда добралась до кончиков пальцев, в ней началась некая самоорганизация. Пена рябила и приобретала зернистую структуру; участки отделялись друг от друга, между ними появлялись полоски светлой бескровной плоти. Гемокласт делился на сотни субэлементов размером с мелкое насекомое. Мелкие красные блестящие насекомые. Охранники видели: что-то не так. По собственному долгому опыту они знали, как течет и сворачивается кровь. То, что они наблюдали, нарушало в буквальном смысле священные принципы. Но пока они, будто охваченные параличом, пытались выразить словами увиденное, Свиная Королева продолжала орудовать пилой, а свинья продолжала вопить. Ток из моей ладони ослаб, но я уже чувствовал, как понемногу угасает огонь, который разожгла во мне кровь. Гемокласт, стекавший с подбородка, превратился в столб, соединившийся с основной массой, которая собралась вокруг руки. Вдруг возникло впечатление, будто я намазал руку медом и сунул ее в муравейник. Внезапно «насекомые» взлетели. Это напоминало взрыв, – брызнув в воздух, крошечные красные существа мгновение поколебались, словно выбирая цель, а затем метнулись в разные стороны, подобно молниям. Секунду спустя они достигли всех намеченных целей, в каждом уголке разделочной. Начался хаос… но прежде Пинки тоже успел высвободить свой гемокласт. В его случае рана была только одна, однако эффект оказался сравнимым. Возможно, перемещения «насекомых» и выглядели нескоординированными, но на самом деле все существа действовали как единое оружие, готовое подзарядиться еще остававшимся внутри нас гемокластом. Кровотечение из моей ладони прекратилось – оружие определило, что израсходовано около литра. Я вонзил ноготь в кожу, заново вскрывая порез, и вновь устремился красный поток. В разделочной царил хаос, которому, казалось, не будет конца. «Насекомые» искали любые отверстия, органы чувств, раны и слабые места, а если не находили, все равно вгрызались в кожу подобно буравчику. Маски не помогали – «насекомые» быстро проникали в организм, добирались до нервной ткани и взрывались крошечным фейерверком. Одного или двух вполне хватало, чтобы разрушить определенные участки мозга, практически мгновенно выводя противника из строя. Когда в одно и то же место их пробирались десятки, эффект напоминал срабатывание миниатюрного взрывного устройства позади глаз, из которых било нечто вроде розовато-серого дыма. Вряд ли после такого можно было выжить, но, упав, тело продолжало судорожно дергаться и корчиться на полу. Свиная Королева все была способна ходить и говорить. Это вовсе не означало, что гемокластические убийцы преднамеренно ее щадили. То ли ей повезло, то ли маска и броня давали необходимую защиту. Снова зажужжав циркулярной пилой, она поднесла диск вертикально к моему лбу, позволив ему коснуться кожи, но не нажимая. – Прекрати, – сказала она. Вскинув левую руку, я вырвал пилу из пальцев Королевы. Мои руки были свободны с того момента, как охранники сняли ремни, но ноги оставались зафиксированы. Прежде чем Свиная Королева успела среагировать, я разрезал оставшиеся путы и бросил пилу Пинки, который тоже был почти свободен. Я надеялся, что ему тоже полегчало после того, как из него вытекла часть гемокласта. Вторая партия «насекомых» уже закончила покидать мое тело через порез в ладони. Возможно, чуть больше их выбралось из раны под челюстью, но насколько глубок этот прокол, определить было сложно. Потеряв два литра крови, я ощущал лишь легкое головокружение. Первая волна почти исчерпала силы, уложив уйму врагов, но и уцелевших осталось немало. Вторая волна «насекомых», включая посланных Пинки, выбирала цели. Мгновение спустя нервно подрагивающий красный шар разлетелся во все стороны. Свиная Королева извлекла из своего носимого арсенала длинный нож и замахнулась. Я увернулся, подивившись инстинктивной быстроте собственной реакции и той легкости, с которой она сработала на подсознательном уровне. Пинки, уже освободившийся, присел позади Королевы и забрал что-то у ее павшего охранника. Это оказался пистолет с массивным стволом и короткой вычурной рукояткой, для которой рука Пинки явно не была приспособлена. Пинки бросил пистолет мне, и я ловко поймал, вмиг обхватив пальцами рукоятку и нащупал спусковой крючок. Несколько секунд назад моя ладонь была залита кровью, но, взлетев, гемокластические создания оставили после себя чистую и гладкую кожу. Я прицелился в Свиную Королеву, точно между глаз. Оружие кашлянуло и дернулось в моей руке. В обтянутом свиной кожей лбу возникла дыра величиной с палец. Королева пыталась что-то сказать, булькая и корчась на полу. «Насекомые» окружили ее и, найдя рану, устремились внутрь. С этого момента Свиная Королева пронзительно визжала, пока в ее черепе не протрещали взрывы. Мы были свободны, но это вовсе не значило, что опасность миновала. Свинопасов оставалось еще много. Они лезли с ярусов, в панике и бешенстве толкая и давя друг друга. Возможно, они не понимали, что произошло, но увидели достаточно, чтобы сообразить: виной всему нечто, исходившее из наших тел. Я вонзил в ладонь зазубренный ноготь, надеясь, что смогу пережить потерю еще одного литра. Мы с Пинки прижались друг к другу спиной. У него в руке был нож Свиной Королевы, а у меня пистолет – вполне достаточно, чтобы какое-то время сдерживать свинопасов. Но чтобы выжить, нам требовалось нечто большее. И оно пришло. Толпа разразилась дикими воплями, полными невыразимого ужаса, – мне в жизни не доводилось слышать таких. А еще я уловил металлический стрекот. Мое внимание привлек пляшущий серебристый вихрь, он прокладывал путь сквозь массу стоящих и лежащих тел, рубя их на куски. Ошеломленно глядя на него, я вдруг понял, что это девятилап. Я уже видел, на что способен этот робот, когда Сидра проводила демонстрацию, но к подобной резне оказался не готов. Девятилап превратился в демоническую сущность, в чудовищный водоворот ртути, кромсавший толпу врагов, как остро заточенные лопасти пропеллера. Девятилап был не один. В разделочную проник второй, за ним третий. Против их оружия не имелось никакой защиты. Роботы проходили сквозь броню, как сквозь воздух, и, казалось, они никогда не остановятся. На нас сыпался дождь из крови пополам с градом из плоти. Я убеждал себя, что нас девятилапы не тронут, что они запрограммированы опознавать наши физические и биометрические параметры. Но теперь, когда я увидел их ужасающую работу собственными глазами, моя уверенность пошатнулась. Потом я заметил четвертого, за ним пятого. Бойня продолжалась. Мы с Пинки теперь чувствовали себя почти посторонними. Свинопасы прекратили попытки нас убить, их теперь интересовало только одно: убраться из разделочной, сбежать в воображаемое укрытие, где эти крутящиеся чудовища их не достанут. Опасность угрожала и свиньям – девятилапы не атаковали их непосредственно, но поскольку разрушительная волна катилась и по помостам, случайных ран было не миновать. Слышались вопли свиней, и без того израненной плоти которых касались лезвия. Оборудование, предназначавшееся для защиты от шока и поддержания жизни, опрокидывалось и разносилось на куски без какого-либо разбора. В разделочную проникало все больше девятилапов, которые выпрыгивали из каналов и решеток. Передовой отряд нашел нас, и всем остальным был дан сигнал собраться здесь. – Их слишком много! – заорал я, пытаясь перекричать хаос. – Больше, чем она хотела послать. – Раз они здесь, значит и Сидра тоже, – ответил Пинки. Тяжело дыша, он сделал выпад ножом, чтобы удержать на расстоянии свинопаса в маске. – У нее с трудом получалось управляться с одним. – Это не имеет значения, они делают то, что нужно. – Пока. Сможешь добраться до посадочной площадки? Если Сидра начала атаку, «Коса» должна быть там. – Смогу. Это не мне леди Арэх выстрелила в ногу. – Ничего страшного, она хорошо целилась. Я полагал, что смогу найти дорогу назад. Почти затерявшись посреди всеобщей резни, мы двинулись в сторону высоких красно-коричневых дверей, но, прежде чем преодолели полпути, ворвалась новая толпа свинопасов, все вооруженные и в броне. Им потребовалось лишь мгновение, чтобы оценить ситуацию, после чего они открыли огонь – и в девятилапов, и в нас. Мы наверняка погибли бы на месте, если бы им не мешали прицелиться летящие брызги крови и куски мяса, костей и брони. Схватив за плечо, Пинки повалил меня на пол возле пустого помоста, в который с другой стороны со звоном ударились пули, неспособные пробить толстую металлическую конструкцию. Девятилапы продолжали прибывать. Их была уже дюжина, а может, и полторы. Один замедлил вращение и подобрался к нам, шевеля девятью окровавленными конечностями. – Он нас узна́ет, – тихо проговорил я. – Скажи мне, что он нас узнает. Пинки потер свое лицо и показал запятнанную красным ладонь. – Мы малость запачкались. Возможно, он не слишком хорошо считывает нашу биометрию. Девятилап двинулся ко мне. Я отполз назад, но не настолько, чтобы покинуть укрытие, которое давал помост. Девятилап выбросил вперед конечность, и я ощутил щекой холодный укол. Конечность отдернулась, унося микропробу. Я разнес его выстрелом на три больших дымящихся куска, которые тут же упали на пол. Отвалившиеся конечности бесцельно подрагивали. Я отодвинулся от остатков машины как можно дальше.