Она сложила ладони по-восточному и поклонилась. – Не имею права раздавать указания. Слушайте внимательно господина Накашиму, он расскажет. Лекцию можно записать на диктофон, профессор не возражает. Я положила бутылочку назад в сумку. – Думала, в Москве уже не бывает бесплатных мероприятий. Я приятно удивлена отсутствию кассы при входе в зал. Лаура снова поклонилась. – Господин Накашима просветитель, он не жалеет времени, дабы вернуть людей на правильный путь. Посещение клуба бесплатное, но за индивидуальные консультации в медцентре придется заплатить. Собственно, благодаря этим деньгам мы и можем содержать бесплатный клуб. – Лаура! – крикнули со сцены. Дама ушла. Я поерзала в кресле, прикрыла глаза, и тут на мое плечо упал кусок льда. Из груди вырвался вскрик. – Простите, не хотела вас напугать, – послышался скрипучий голос сзади. Я обернулась и поняла, что никакие ледышки с потолка не падали, это спутница дядьки, поздоровавшегося со мной, схватила меня за плечо. Пальцы незнакомки напоминали замороженные клещи. – Отпустите мою руку, – резко сказала я. – Что за идея трогать незнакомого человека! – Мы знакомы, – заявила тетка, ослабляя хватку, – мы Олеся и Паша Железновы. Я потерла плечо. Рука убралась, но ощущение ледяного холода осталось. – Простите, не могу вспомнить, при каких обстоятельствах мы познакомились. – Лично не общались, – простодушно призналась Олеся, – мы-то вас сто раз видели, а вы нас никогда. Паша, покажи! Муж послушно раскрыл дешевую сумку и вытащил оттуда две мои сильно потрепанные книги в бумажных переплетах. – Конечно, стыдно в этом признаваться, – мямлила Олеся, – но, знаете, я вас читаю. Не Пушкина с Лермонтовым на ночь, а Арину Виолову. Мне неловко об этом говорить, потому что это плохая литература. Но ведь интересно! – Детективы не литература, – просипел ее супруг. – Я до последнего времени в школе работал завхозом. Там можно было и почитать, но приходилось ваши романы прятать. Что бы обо мне директор подумала, если бы с детективом в руках застала? Покрутила бы наша Анна Николаевна пальцем у виска: «С ума ты, Железнов, сошел». Но ведь правда интересно! Я попыталась светски улыбнуться, но из глубины души выглянула крохотная Вилка Тараканова, норовившая без промедления стукнуть обидчика кулаком в нос. – Хотите получить от меня индульгенцию на чтение криминальных романов? – поинтересовалась я. – Обратитесь к психологу. А еще лучше не прикасайтесь к моим помойным произведениям. Идите в книжный магазин, мир литературы велик, непременно отыщете автора, которого одобрит княгиня Марья Алексеевна[6]. – У нас нет знакомых княгинь, – растерялся Паша. Я отвернулась от парочки. Однако не прошло и десяти секунд, как ледяная лапа снова бухнулась на мое плечо. – Мы не хотели вас оскорбить, – сказала Олеся. – Обижаться можно лишь на близких людей, – процедила я. – Оставьте меня в покое. – Поговорить нам с вами надо, – кашлянул Паша. Я встала и пересела в третий, тоже совершенно пустой ряд. Лекция доктора Накашимы длилась сорок пять минут, и ничего интересного или удивительного я не услышала, общие слова о необходимости отказаться от потребления животных жиров, заменить мясо рыбой и ходить в спортзал. Японец прекрасно говорил по-русски, ни одной лексической ошибки он не сделал, а акцента в его речи не было. На вопросы присутствующих врач отвечал подробно и терпеливо. Когда лектор ушел за кулисы, посетители, сидевшие слева, вскочили и устроили ему продолжительную овацию. Неофиты справа тоже отчаянно били в ладоши до тех пор, пока гуру не исчез за маленькой дверью. – Внимание, господа! – заговорила Лаура, появляясь на сцене. – Кто желает записаться на прием к великому специалисту? Люди бросились на зов. – Спокойно, пожалуйста, спокойно! Не торопитесь! – вскрикнула Лаура. И позвала, выискивая кого-то взглядом: – Леня! На сцену вскочил здоровенный охранник и громогласно заорал: – Народ! Оставайтесь на местах! Лаура непременно подойдет к каждому. – Запись на декабрь, – уточнила та. Зрители зашумели. Послышались недовольные голоса: – А пораньше нельзя? – Лето на дворе… – Господин Накашима не справляется с потоком больных, – застрекотала Лаура. – Не нервничайте, каждый может получить бесплатный совет. Приходите на собрание клуба «Здоровье», общайтесь с профессором и между собой. Лаура подошла к пенсионерке, сидевшей в первом ряду, и начала задавать ей какие-то вопросы. Остальные расселись кто куда, пытаясь оказаться поближе к помощнице японца. Я же, наоборот, направилась к последним креслам. Пусть Лаура запишет жаждущих приема, мне главное – вызвать ее на откровенность. В первую очередь попробую узнать, не являлись ли все жертвы маньяка фанатами доктора Накашимы. Может, серийный убийца член клуба «Здоровье»? – Вы должны нам помочь! – проник в мои уши противный голос. Я резко повернулась, уже зная, кого увижу. И точно! Чета Железновых уселась в непосредственной близости от меня. Глава 24 – Вы должны нам помочь, – повторила Олеся. – Прямо обязана? – ухмыльнулась я. – В ультимативном порядке? – Мы видели, как Лаура перед вами приседала, – прохрипел Паша, – а от нас она отворачивается, хорошо еще, что не гонит. – Я не знакома с секретарем Накашимы, – нехотя ввязалась я в беседу, – встретилась с ней впервые. – А-а-а… – протянул Паша. – Лаура хитрее змеи, – зашептала Олеся, – она сразу знаменитость вычислила. Вот увидите, она предложит вам завтра к японцу на прием прийти. А простые люди ждать вынуждены. – Я до декабря не доживу, – тоскливо произнес Павел, – если вы откажетесь помочь, умру. Вздрогнув, я внимательно посмотрела на Павла. Тот выглядел плохо – землистая кожа, болезненная худоба, в то же время лицо одутловатое, под глазами набрякли большие мешки. – Что с вами? – ощутив прилив жалости, спросила я. – Почки у мужа не работают, – объяснила Олеся, – нужна трансплантация. – Сейчас я на диализе, – пояснил супруг. – Он уже давно на очистке, – завздыхала Олеся, – ждем донорскую почку. Родственников у Паши нет, никто органом поделиться не может. А донор никак не находится. – Умру я, – тоскливо произнес Павел, – уже полтора года мучаюсь. – Очень вам сочувствую. Но чем же я могу помочь? – не поняла я. – Мы бедные, – сказала Олеся, – Паша сейчас первый в очереди на почку. – Ага, – с сарказмом перебил ее муж, – я давно список возглавляю, а толку? Врачи берут других, из середины списка или с конца. Никому нищий не нужен. – Извините, я ничего не понимаю в таком сложном деле, как трансплантация органов, – произнесла я, – но знаю, что подбор донора непрост, необходимо, чтобы совпало много показателей. Нельзя взять первую попавшуюся почку и пересадить ее любому. – Слышали эти песни, – оборвала меня Олеся, – но на деле получается, что за деньги можно все. С нами вместе на диализ ходил Антон Яхонтов. Так вот, его мать продала дом, и сыну вшили новый орган. Нам на торги выставить нечего, ютимся в однушке, дачи не имеем, машины нет, зарплата – кошкины слезы. Я в Интернете объявление разместила, попросила денег у народа Христа ради, но ничего не получила. – Люди в основном детям помогают, – грустно протянул Павел, – а взрослый мужик жалости не вызывает. А мне так худо! Не передать словами. Я опустила взгляд. Сейчас Железновы попросят у меня денег, и я попаду в крайне неприятное положение. Гонорары у меня не так уж велики, и хотя мне хватает на достойную жизнь и мелкие радости, но оплатить операцию по пересадке почки я не смогу. – Помогите! – всхлипнула Олеся. И сказала ожидаемое: – Если дадите нам денег, Паша на ноги встанет, как Яхонтов! – Кто? – не поняла я. Олеся пояснила с обидой: – Вы нас не слушаете? Вместе с Пашей на диализ ходил Антон Яхонтов. Он тоже долго ждал донора, а врачи врали, что надо набраться терпения, сами же… – Давайте перестанем ругать медиков и сосредоточимся на основной проблеме, – потребовала я.