– Уже три дня, как я в отпуске, – отрапортовала Тоня. – Наши считают, что я улетела в Грецию. У меня были планы отправиться в Афины к подруге, которая замужем за греком. Но теперь я останусь. И буду заниматься расследованием, никому не докладывая. Надо помочь Олегу. Он копии всех документов держал дома. Я туда съездила и все забрала. – Надо же, он нарушил служебную инструкцию, скопировал данные… – протянула я. – Похоже, Олег в самом деле изменился. – Все-таки ты на него злишься, – констатировала Грымова. – Нет, – чуть громче, чем надо, сказала я. – Его жена отдала тебе бумаги? Она не в вашей системе работает? Тоня замотала головой: – Полная клуша. Думает только об уборке, готовке и новой шубе. Нигде не работает, в общем, домашняя курица. – Похоже, она тебе не особенно нравится, – улыбнулась я. – Иногда я вынуждена заходить к Олегу, – буркнула Тоня. – Не все можно в кабинете обсудить, из наших стен торчат большие уши. Бумаги я взяла без проблем. Не понимаю, как Куприн с этой бабой живет? Разговаривает она токмо о еде, сыплет рецептами, в деталях описывает процесс приготовления котлет. – Ты знакома с делом? – остановила я фонтан негатива, направленный на жену Куприна. – Досконально, – отрапортовала Тоня. – Ранее маньяк убивал по одной жертве. Интересно, почему вчера напал на двух женщин? – Вероятно, в нарушении сценария и есть ключ к разгадке, – выдвинула свою версию Тоня. – Думаю, преступник посчитал убитых одной целью. – Потому что нарисовал на посланиях, оставленных на трупах, пятиугольник, – кивнула я. – Похоже, ты права, в противном случае на одной из жертв обнаружили бы бумажку с фигурой из шести углов. Почему он не пишет цифры? – Возможно, наслышан о почерковедческой экспертизе, – ответила Антонина. – Простые линии сложнее трактовать, в лаборатории установят лишь, что, скажем, треугольник и прямая линия начертаны одной ручкой. – Но киллер пользовался разными, а еще карандашом и фломастером, – напомнила я. – Просто хочу сказать, что индивидуальные особенности почерка трудно определить по черточкам. А вот цифры можно изобразить по-разному, появляются характерные отличия, – уточнила Грымова. – Елену он задушил, – продолжала я. – Мне известно о возможности снятия отпечатков пальцев с кожи трупа. – С этим плохо, – вздохнула Тоня. – Тело Макеевой в чуланчике обнаружил сотрудник полиции из поселка Брендино. Тот еще Шерлок Холмс! Работает без году неделя, только-только вернулся из армии. Парень решил, что женщине стало плохо от жары. Видимых-то повреждений на теле не было! Вместо того чтобы позвать старшего по званию, бывший солдат принялся оказывать пострадавшей первую помощь, взял со стеллажа бутылку воды, побрызгал на тело, затем схватил бумажное полотенце и протер лицо и шею жертвы. До дурака не сразу дошло, что он пытается взбодрить мертвую. – Вопрос об отпечатках снят, – смущенно пробормотала я, вспомнив, как сама брызгала минералкой в лицо лежащей без сознания Ирины. – Мало того! – с возмущением продолжала Грымова. – Когда идиот сообразил, что умывает труп, он вскочил и уронил бутылку, разлил воду, наступил в нее, поскользнулся, а чтобы не упасть, схватился за полку, и та рухнула. Угадай, что на ней стояло? Банка с вареньем и пакеты с мукой, перцем, ванилью. Стекло разбилось, сироп с ягодами вытек, осколки порвали бумагу… Представляешь натюрморт? Ни один, даже самый лучший эксперт в этой каше ничего обнаружить не смог бы. Короче, с уликами у нас не густо. И вообще, убийца гений маскировки, не пользуется ничем своим, все берет на месте. Кроме оружия. Оно всякий раз разное, никогда ранее не задействованное в преступлениях. Наш маньяк очень предусмотрителен, тщательно изучает местность, готовится к убийству. Наверное, следит за жертвой не один день. Ни малейшей спонтанности. Думаю, на дело он идет в перчатках, а может, и в маске. Я побарабанила пальцами по бумажной скатерти. – Представь себя за прилавком небольшого сельпо. Народа нет, и тут входит некто в бахилах поверх обуви, руки в перчатках, плюс шлем, как у омоновцев. А на улице более тридцати градусов жары. Оружия у продавщицы нет, охраны тоже, зато есть дверь в подсобку. Твоя реакция? – Кинусь в чулан, запрусь, заору: «Помогите», – выпалила Тоня. – Вот! – кивнула я. – А Наташа спокойно подпустила покупателя, причем довольно близко. Почему? – Они были знакомы, – выдвинула новое предположение Грымова. И тут же следующее: – Или он не вызывал подозрений. – Точно, – согласилась я. – Эксперты на место, как я понимаю, не выезжали? – Нет, – грустно подтвердила Антонина. – Люпин прямо сказал: «Нечего там искать, все ясно». Кретин-начальник сейчас позиционирует это происшествие как спонтанное двойное убийство при ограблении. Касса цела, на женщинах остались украшения, у Елены дорогая сумка с набитым кошельком, в нем было тридцать с лишним тысяч, но Алексея сей факт не смущает. Я вспомнила, как Лена, собираясь идти в лавчонку, попросила: «Дай мне тысячу, у меня с собой только карточка, навряд ли ею можно в глуши расплатиться», – и разозлилась. – Олег сказал, Лена твоя подруга, приехала в «Парус» для беседы с тобой. Это так? – спросила Грымова. Мне пришлось рассказать о визите к Юре. – Не очень приятный денек у тебя выдался, – хмыкнула Тоня, выслушав меня. Я не любительница жаловаться, поэтому живо сказала: – Бывало и хуже. Идем дальше: одинаковые геометрические фигуры на бумажках указывают на маньяка, а его отличает тщательность, значит, жертвы в магазине у станции «Брендино» не случайны. Нам необходимо найти нечто, связывающее всех погибших. Грымова, естественно, воскликнула: – Что? Я перевернула чашку с гущей на блюдечко и пожала плечами. – Любую малость. Вместе учились, посещали одного врача, состояли в кружке любителей декоративного садоводства, заходили в одну группу «ВКонтакте», посещали определенную парикмахерскую, купили одинаковые пижамы… Антонина достала из сумки айпад. – Сергиенко, бывший начальник Олега, ну, который ранее руководил бригадой, скрупулезно изучил личность предыдущих погибших, опросил кучу народа. Ни малейших связей! Мазаева, Иншаков, Волков и Ваткина вращались в разных кругах. Молодая учительница, подросток-девятиклассник, пенсионер, домохозяйка. Никаких точек пересечения. – Но они есть, – настаивала я. – Маньяк выбрал этих людей из миллионов, живущих в Москве. И, между прочим, за Леонидом Ильичом Волковым – тот уехал жить в деревню, увлекся выращиванием овощей, завел курочек – убийца отправился в область. Что-то было у жертв общее, поэтому они убиты. Нужно найти связующие нити. Тоня оторвала взор от экрана. – Как? На меня накатило вдохновение: – Николай Иншаков мог иметь приятеля, который учился в школе, где преподавала Вера Мазаева. К другу Коля ездил на трамвае, который водил Волков, и в том же вагоне, рядом с Колей, ездила на рынок Алена Ваткина. Что-то они вместе совершили и расплатились за свой поступок. Тебе не приходило в голову, что наш убийца – палач? Один выстрел в голову. Киллеру не нужны страдания жертв, нет ни малейшей сексуальной подоплеки, извращения. Он просто убивает людей. А маньяки действуют иначе. Смею предположить, что погибшие обидели кого-то и понесли заслуженное, по мнению этого человека, наказание. Все они подпустили свою смерть на расстояние вытянутой руки. Никто не занервничал, не побежал, не позвал на помощь. В моем кармане завибрировал мобильный. – Ты где? – спросил меня Костя. – В городе, на деловой встрече. На дачу вернусь в районе семи, если не попаду в пробку на МКАДе, – доложила я. – Позвоню позднее, – сказал Франклин. – Или ты звякни, когда останешься одна. Я положила телефон на стол, он зазвонил вновь. Схватив трубку и решив, что Константин хочет что-то добавить, я произнесла: – Слушаю, говори. Но вместо голоса Франклина услышала женский: – Районное почтовое отделение Ликино, заведующая Иванова. Вы мне звонили. – Нет, вы ошиблись номером, – ответила я и собралась отсоединиться. Однако на другом конце провода воскликнули: – Девушка, секундочку! На определителе ваш номер. Я аккуратно набирала цифры, слушайте: восемь девять ноль три… – Ну да, номер мой, – подтвердила я, когда женщина закончила перечисление цифр. – Странно, но, простите, я давно не пользуюсь обычной почтой… И тут услышала, как на заднем фоне кто-то позвал мою собеседницу: – Клавдия Гавриловна, тут пришли с претензией на доставку газет. И звонившая мне дама крикнула: – Сейчас, Оля, попроси секунду подождать! – Вы Иванова Клавдия Гавриловна? – воскликнула я. – Да, я звонила час с небольшим назад. Из трубки донесся тяжелый вздох. – Слушаю. – Вы мать Милены Макеевой? – осведомилась я. – Ну, да, – испуганно отреагировала женщина. – Мы давно не общаемся, никакой ответственности за нее я не несу. Похоже, моя подруга выпила у матери много крови. – Нам надо встретиться, могу приехать через пару часов, – предложила я. – Я получаю денег с гулькин нос, – заговорила Иванова дрожащим голосом, – мать за взрослую дочь не расплачивается. Я поспешила успокоить ее. – Елена не брала у меня денег, разговор не о финансах. Ни малейших претензий к вам я не имею. Просто надо побеседовать. Очень надо! Иванова слегка воспрянула духом.