Я чуть было не улыбнулась, услышав его наглый тон, но злость тут же вытеснила улыбку. – Просто окажи мне услугу, – попросил Лэндон. – Я этого не сделаю, – уперся Грейсон. – Оставь ее в покое. – Да ладно, – настаивал Лэндон. – Ты мой должник за Стейси Уайт. Грейсон несколько раз вздохнул. Потом, после долгого выдоха, сдался. – Ладно. О, нет. Нет, нет, нет, нет… Я пыталась сосредоточиться на чтении, но краем глаза увидела его приближающиеся кроссовки. Конечно же, это были кроссовки Nike, потому что все в Грейсоне было абсолютно банально. Он вполне мог бы рекламировать их с экрана. Когда эти новенькие, без единого пятнышка кеды оказались прямо передо мной, я неохотно подняла голову. Он в упор смотрел на меня. Эти серые глаза… Это был тот самый цвет, который, казалось, существовал только в вычурных любовных романах, где главный герой всегда тошнотворно идеален. На самом деле ни у кого нет чисто серых глаз. За свои шестнадцать лет я ни разу не встречала таких парней, кроме Грейсона. Светло-голубые? Несомненно. Зеленые? И такие иногда попадались. Однако глаза Грейсона были не похожи на все, что я видела раньше. И я понимала, почему они так притягательны. И сейчас под прицелом его серого взгляда и этой улыбки я остро осознала, почему большинство девчонок беспомощно таяли в его присутствии. Господи, пусть это прекратится. Встретившись со мной взглядом, он слегка кивнул с едва заметной усмешкой, и это меня взбесило. Возможно, эти ухмылки работали с девчонками вроде Стейси Уайт, но точно не со мной. Я снова уставилась в книгу, стараясь не обращать на него внимания. Однако кроссовки не двинулись с места. А затем краем глаза я заметила, что он начинает медленно наклоняться и вот уже присел на корточки передо мной. И снова кивнул мне с прежней фальшивой улыбкой. – Привет, Элеанор, как жизнь? – произнес он с таким видом, словно мы всегда общались, а теперь, встретив меня, он просто подошел поболтать. Я едва слышно выругалась. Он удивленно на меня уставился. – Ты что-то сказала? Ради всего святого, неужели он не замечал мои наушники и книгу? Неужели забыл, что сегодня 21 июня 2003 года? Почему никто не мог понять, как важно тут же проглотить эту книгу, как только она попала к тебе в руки? Иногда я ненавидела этот мир. – Я сказала, не надо. – Я сняла наушники. – Не делай этого. – Чего? – Этого. – Я указала на пространство между нами. – Я знаю, Лэндон попросил тебя поговорить со мной, чтобы закадрить Шай, но это дохлый номер. Мне не интересно, а Шай – тем более. – Как ты могла услышать, о чем мы говорили, если на тебе наушники? – Все просто. Я не слушала музыку. – Тогда зачем они тебе? О БОЖЕ, ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ ПРОСТО НЕ УБРАТЬСЯ? Нет ничего ужаснее, когда экстраверт пытается постичь логику интроверта. Я тяжело вздохнула. – Послушай, я поняла, ты хочешь помочь другу и все такое, но, честно, сейчас я просто хочу спокойно почитать, и чтобы никто мне не мешал. Грейсон провел пятерней по волосам с видом долбаной модели из рекламы шампуня. Клянусь, он делал это словно в замедленном движении, под порывами несуществующего ветра, раздувающего его волосы. – Ладно, но можно я немного посижу здесь с тобой? Чтобы Лэндон думал, будто я оказываю ему услугу. – Мне плевать, что ты будешь делать. Только тихо. Он улыбнулся, и, черт подери, эта улыбка не могла никого оставить равнодушным. Я вернулась к чтению, а Грейсон устроился рядом. Время от времени он говорил: – Говори что-нибудь, чтобы Лэндон решил, будто мы подружились. А я откликалась: – Только когда будешь отвечать, старайся не выглядеть так же смехотворно, как сейчас. Он снова улыбнулся, я заметила улыбку и тут же уткнулась в книгу. Тем временем появилась Шай с пластиковым стаканчиком кока-колы, в котором плавал фруктовый лед. – Я не смогла найти обычный лед, а потом подумала, что и с фруктовым будет неплохо. К тому же это вишневый лед, так что – вуаля! Теперь у тебя вишневая кола. – Она перевела взгляд на Грейсона и вскинула бровь. – О, Грей… привет, что случилось? – Ничего. Просто болтаю с Элеанор. – И он снова нацепил на себя свою улыбочку, и Шай тут же попалась, как газель, угодившая в логово льва. – Как мило! Она – мой самый любимый человечек на свете, так что сегодня на твоей улице праздник. Ладно, ребята, не буду мешать. – Шай помахала мне с таким видом, словно не замечала ужаса в моих глазах и застывшую в них мольбу: «Положи этому конец! Спаси меня!» – Она направилась прочь, чтобы дальше играть роль светской львицы, которой и была, а я, скованная паникой, осталась в компании Грейсона. – И сколько это еще будет продолжаться? – спросила я его. Он пожал плечами. – Не знаю. До тех пор, пока Лэндон не прекратит вспоминать мне историю со Стейси Уайт. – И что же ты сделал со Стейси Уайт? Прищурившись, он вскинул бровь. – В смысле, что я с ней сделал? – Просто все это прозвучало так, будто что-то произошло. Он заерзал и отвел глаза. – В действительности все совсем наоборот. Ничего не произошло, но это никого не касается. – Теперь это касается меня, если из-за той истории тебе приходится сидеть здесь и таращиться на меня. – Ладно, понял. – На мгновение он умолк, а затем снова заговорил: – Почему бы Шай не дать Лэндону второй шанс? – Он ей изменил. И недели не прошло! – Да, я знаю, но… Я захлопнула книгу. Теперь стало совершенно очевидно, что в ближайшее время почитать не удастся. – Никаких «но». Меня поражает, что вы, парни, считаете, будто можете заполучить любую девчонку благодаря своей внешности. Но Шай не дура и знает себе цену. Грейсон уткнулся языком в щеку. – Неужели ты только что намекнула, что я красавец? – Даже не думай. – Поверь, уже подумал. – Он принялся барабанить пальцами по ногам. – Так чем ты занимаешься? – Мне казалось, мы только изображаем разговор. – Да, но мне это надоело. Значит, ты любишь… читать? – Кивком головы он указал на книгу. – Как точно подмечено, Капитан Очевидность, – заметила я. Он расхохотался. – А ты дерзкая. – Вся в маму. – Мне это нравится.