Улыбка Грейсона угасла. – Мне очень жаль, Элли. – И мне тоже. – Чем меньше она рисовала, тем реальнее становилась для меня ее болезнь. Но я изо всех сил старалась отогнать от себя эти мысли. Стоит мне только соскользнуть в пучину тоски, и обратно уже не выбраться. – А твои родители? Чем они занимаются? – спросила я, меняя тему. Он пожал плечами. – Отец – генеральный директор компании по производству виски, а мама бесконечно путешествует. Я их редко вижу. Маму я не видел уже пару недель, а отец только иногда забегает поспать. Большую часть времени он живет в квартире в Чикаго, чтобы не ездить домой. – Выходит, ты почти все время один? – Да. Раньше у меня был дедушка, но с тех пор как он умер… да, я остался один. – Ты скучаешь по ним? – спросила я. – По родителям? – Это неважно. Моя тоска по ним не заставит их остаться. И я постоянно говорю себе, что не стану таким, как они, понимаешь? Я хочу быть другим, если когда-нибудь у меня появятся дети. Я бы никогда их не бросил. Предполагается, что через пару лет я возглавлю компанию, но буду вести дела иначе, нежели мой отец. Я бы чаще бывал дома. Мой дедушка мог делать и то, и другое: не только вести бизнес, но и быть родителем. Он постоянно появлялся дома. – Мне кажется, многие люди не понимают, как важно просто приходить домой. – Да, это многое значит, – согласился он. – Значит, ты унаследуешь отцовскую компанию? – Да. Ее основал дедушка. Полагаю, это семейное дело. – И ты именно этим хочешь заниматься? Кем ты хочешь стать, когда станешь взрослым? – спросила я. – Хочу стать счастливым, – мгновенно ответил он. – Счастливым? – Да. Только и всего. Именно об этом мне всегда говорил дедушка. Он говорил: «Слушай внимательно, Грейсон. Ты можешь быть кем угодно, и все будет хорошо. Заслуги на работе не так уж важны, пока на столе есть пища, а в очаге горит огонь. А вот что действительно важно, так это ощущение счастья. Поэтому, когда ты по-настоящему повзрослеешь, постарайся стать счастливым. И тогда все остальное встанет на свои места». Поэтому я хочу быть счастливым. И мне все равно, чем я занимаюсь, если я счастлив. Мне несказанно понравился его ответ. – А ты, Элли? Чего хочешь ты? – Хочу быть счастливой, – повторила я его слова. – Думаю, я тоже просто хочу быть счастливой. Он улыбнулся и ласково подтолкнул меня плечом. А затем вскинул голову, уставившись в небо. – Как же мне здесь нравится… – Да. Как хорошо укрыться от мира маглов, – заметила я. Он ухмыльнулся. – Ты сильно увлечена всем, что связано с Гарри Поттером, да? – Для меня это словно воздух, – как ни в чем не бывало откликнулась я. Я и представить себе не могла, как бы пережила последние несколько лет, если бы не книги о Гарри Поттере. Если бы не они, я могла бы поверить во всю ту чушь, что люди рассказывали обо мне. Я бы поверила, что во мне нет ничего волшебного, и это стало бы для меня огромным позором. Как печально, что многие люди жили на свете, даже не догадываясь, сколько в них волшебства. – Думаю, здорово, что ты так увлечена этим, – сказал он. – И я жду не дождусь выхода следующей книги. – Я тоже, – призналась я. – Скорей бы. Мы сидели, наблюдая, как вокруг с жужжанием носятся стрекозы, и я набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. – Я могу спросить тебя? Ты можешь не отвечать, если не хочешь. – Спрашивай. – Что это за история со Стейси Уайт? Не хочешь – не говори, но, мне кажется, раз уж она стала причиной нашего знакомства… Он потер переносицу. – Мне неловко. – Можешь не рассказывать, правда. Я спросила из любопытства. Он стиснул ладони, расправил плечи, щелкнув позвоночником. – Ну, мне тоже было бы любопытно. Но это ужасно нелепая история. – Грейсон, я ношу вязаные кардиганы со стрекозами. Вот что нелепо. Он вздохнул и, кивнув, обернулся ко мне. А затем снова сжал ладони. – Ладно. Мы со Стейси встречались некоторое время, совсем недолго, и я даже не знал, стоило ли вообще мне с ней встречаться, потому что она совершенно не в моем вкусе. Она слишком самовлюбленная, но это уже неважно. Все шло неплохо, пока она не захотела, ну, ты понимаешь… – Грейсон покраснел, еще никогда я не видела его таким смущенным. Наконец-то мы оказались на равных. – Догадываюсь. – Я кивнула, изо всех сил стараясь ободрить его. – Когда я сказал ей, что никогда раньше этим не занимался, она расхохоталась, решив, что я разыгрываю ее, и я рассмеялся в ответ, решив обратить все в шутку. Но когда мы занялись сексом, я не смог… – Он опустил глаза. – Ну, я так разволновался, что у меня… не получилось. – Последние слова он произнес едва слышно, и я прониклась к нему еще большей симпатией. – Я волновался и преувеличивал, и я понимаю, что мне семнадцать, а я еще ни разу… – Я тоже ни разу, – оборвала его я. Он изумленно уставился на меня, и его взгляд поразил меня. Он удивлен, что любительница кардиганов и Гарри Поттера все еще девственница? Это невозможно! – Правда? – произнес он с таким видом, словно он не единственный чудак на планете. – Правда-правда. Ничего удивительного. Я даже ни разу не целовалась. – Ты ошибаешься, – возразил он. – Еще как удивительно. Я пожала плечами. – Думаю, большинство наших ровесников преувеличивают важность таких отношений. – Именно так и поступила Стейси. Она рассмеялась мне в лицо, а затем принялась оскорблять, говоря, что самый популярный в школе парень не смог удовлетворить ее. И я порвал с ней. Она разозлилась и пригрозила, что расскажет всем о моих… способностях. Я все рассказал Лэндону, и он разрулил ситуацию. У него был компромат на Стейси, и она не хотела, чтобы другие узнали неприятные подробности о ней, поэтому заткнулась. Вот почему я обязан Лэндону. – Понятно. – Да. Он придурок, но он мой лучший друг, так что, по крайней мере, он верный придурок. – Ух ты. Конечно, это очень мило с его стороны… но он шантажом заставил тебя заговорить на вечеринке с настоящей чудачкой. – Но я ни капельки об этом не жалею, – как ни в чем не бывало откликнулся он. Вздох. – Я тоже. – Я благодарен тебе, Элли. – За что? Откашлявшись, он почесал затылок. – С тех пор как умер дедушка, я чувствовал себя одиноко, мне было очень грустно и даже на вечеринках, среди других людей, я чувствовал себя не в своей тарелке. Но с тобой я не одинок. С тобой я чувствую себя самим собой. И я благодарен тебе за это. А я почти забыл, каково это. – Забыл, каково это? Он пожал плечом. – Быть счастливым.