— Слушай, — сказал я. — Ты бы с этим поосторожней. — Я пыталась объяснить ему, — заметила Джудит — что кто-нибудь обязательно унюхает. — Никто здесь ничего не унюхает, — возразил Хэмонд. По всей вероятности, он был прав: в комнате было не продохнуть. — А ты, значит, за аборт, но против марихуаны? Так я тебя понимаю? Пока я наблюдал, как он набирает полный рот дыма, меня вдруг осенила мысль: — Нортон, ведь ты живешь на Бикон Хилле. Ты не знаешь некую особу по прозвищу Баблз? — Кто же ее не знает? — Он рассмеялся. — Баблз и Суперголова. Они всегда вместе. — Суперголова? — Ага. Это ее текущее увлеченье. Сочинитель электронной музыки, которая звучит, как собачья свора, воющая на луну. — Она не жила прежде в одной квартире с Карен Рендал? — Не знаю. Возможно. А что? — Как ее настоящее имя? Этой Баблз. — Никогда не слышал, чтобы ее называли по-другому. А парня зовут Сэмюел Арчер. — Где он живет? — Где-то недалеко от ратуши, в каком-то подвале. Он у них оборудован под чрево. — Под чрево? — Это надо видеть, чтоб поверить, — сказал Нортон и спокойно, удовлетворенно вздохнул. 10 Адрес я нашел в телефонном справочнике: Сэмюел Ф. Арчер, 1334, Лэнгдон-стрит. Правда, существовал риск, что Сэмюел Ф. Арчер мог переехать, но все же я решил отправиться прямо по адресу. Квартира находилась в облупленном многоквартирном доме на крутом восточном склоне Бикон Хилла. В подъезде пахло капустой и пеленками. Я спустился по скрипучей деревянной лестнице в подвал, где сразу же вспыхнул зеленый свет, осветив дверь, выкрашенную черной масляной краской. На двери висела табличка с надписью: «Господь печется о чадах своих». Я постучал. Изнутри до меня доносились взвизгивания, завывания, трели и стенания. Дверь отворилась, и передо мной предстал молодой человек лет двадцати с небольшим, с окладистой бородой и длинными влажными черными волосами. На нем были джинсы, сандалии и лиловая и белую крапинку рубашка. Он смотрел на меня приветливо, не проявляя ни удивления, ни любопытства. — Что угодно? — Я доктор Бэрри. Вы не Сэмюел Арчер? — Нет. — А мистер Арчер дома? — Он сейчас занят. — Я бы хотел его видеть. — Вы его знакомый? — Теперь он смотрел на меня с нескрываемым недоверием. Я услышал новый каскад звуков — скрежет, грохот и протяжный свист. — Мне нужна его помощь. Он как будто немного оттаял: — Неудачное время вы выбрали. — Дело не терпит отлагательства. — Вы доктор? — Да. — У вас машина? — Да. — Какой марки? — «Шевроле», 1965 года. — Номер? — Два-один-один-пять-шестнадцать[5]. — Извините, но сами понимаете, какое теперь время. Никому нельзя верить. Заходите. Только молчите, хорошо? Я сперва сам ему скажу. Когда он творит, к нему лучше не подходить. Правда, сейчас уже пошел седьмой час, так что, наверное, ничего. Но вообще-то он легко срывается с нарезок. Даже на излете. Мы прошли через комнату, бывшую, по-видимому, гостиной. Тут стояли диван-кровати и несколько дешевеньких торшеров. Стены были белые, — покрытые странным растекающимся рисунком, выполненным светящимися красками. Свет фиолетовой лампочки еще больше выделял его. — Ошалеть можно, — сказал я в надежде, что говорю именно то, что нужно. — И не говорите. Мы вошли в следующую комнату. Свет здесь был притушенный. Бледнолицый невысокий юноша с огромной копной светлых вьющихся волос сидел на полу на корточках, в окружении разнообразной электронной аппаратуры. У стены стояли два микрофона. Работали сразу два магнитофона. Бледнолицый юноша трудился над своей техникой, он нажимал то одну, то другую кнопку и извлекал из поставленных повсюду приборов странные звуки. Когда мы вошли, он на нас даже не взглянул. Вид у него был весьма сосредоточенный, но движения казались замедленными. — Обождите здесь, — сказал бородатый. — Я ему скажу. Я остановился у двери. Бородатый подошел к бледнолицему и позвал тихонько: «Сэм, Сэм». Сэм поднял на него глаза. — Привет, — сказал он. — Сэм, к тебе пришли. У Сэма сделался озадаченный вид: — Ко мне? — Он по-прежнему не замечал меня. — Да. Очень симпатичный человек. Ты понимаешь? Он как друг пришел. — Хорошо, — медленно произнес Сэм. — Ему нужна твоя помощь. Ты поможешь ему? — Спрашиваешь, — сказал Сэм. Бородатый поманил меня. — Чем это он? — спросил я, подходя. — Да накурился. Уже пора бы ему очухаться. Но все равно, вы поосторожней. Хорошо? Я присел на корточки, так что мое лицо оказалось на уровне лица Сэма. Он посмотрел на меня бессмысленным взглядом. — Я тебя не знаю, — наконец произнес он. — Я Джон Бэрри. Сэм шелохнулся. — А ты, брат, старый. Ой какой старый. — Отчасти да! — сказал я. — Да, брат, чудеса… Эй, Марвин, — сказал он, глядя вверх на своего приятеля — Ты видел этого дядю? Совсем старик! — Совсем, — подтвердил Марвин. — Вот чудеса — старенький!