А потом она вскрикнула, развернулась по кругу и вылетела из комнаты. – Леона! – услышала я её крик. – Леона, это сработало! – Что сработало? – спросил Дани. Прежде чем я успела сказать, что понятия не имею, о чём говорила моя дочь, панические шаги восьмилетних детей с грохотом спустились по лестнице и ворвались обратно в комнату. Дани резко вдохнул, когда Леона завернула за угол, отставая от Блэр на несколько дюймов. – Дядя Дани! – крикнула она. – Вот дерьмо, – раздался взрослый голос где-то над нами. Блэр заползла на кровать и обняла меня за шею, практически вибрируя и говоря так быстро, что я едва успевала за ней. – Мы с Леоной спросили Санту, можете ли вы с Дани быть парнем и девушкой. Он сказал, что подумает, но его магические способности не заставляли людей влюбляться. Леона сказала, что Санта может делать всё что угодно, поэтому мы использовали все наши рождественские пожелания. Поэтому я не могла тебе сказать! Это бы не сбылось. Но я ничего не сказала, и всё сработало, оно сбылось! Где-то в этой череде тарабарщины Эшли сбежала по лестнице и присоединилась к нам. Леона исполняла странный прыжковый танец и схватила маму за предплечье, как только она вошла. – Мама, дядя Дани и Кэт теперь парень и девушка! Санта исполнил рождественское пожелание Блэр! Я могла бы плакать. Чёрт. Я очень старалась не плакать, но это было чересчур, понимаете? Сильный страх, что я оставлю шрамы своей дочери на всю жизнь, за которым последовало замешательство, когда она отпраздновала то, о чём я даже не подозревала. За этим последовало осознание того, что моя дочь и её лучшая подруга отказались от своих рождественских пожеланий, чтобы мы с Дани могли быть вместе. Не знаю, откуда моя вопящая дочь взяла самоотверженность, но не от меня. Мне удалось немного сдержать слёзы. Я не плакала, обнимая свою дочь, обменявшись благодарным взглядом с Дани, когда мы оба облегчённо вздохнули. И я особенно гордилась тем фактом, что не заплакала, когда Блэр отпустила меня и набросилась на Дани, едва дав ему время протянуть руки, чтобы поймать её, прежде чем она его обняла. Я держалась, когда она сказала ему, что хочет, чтобы он сделал маму счастливой и хорошо о ней позаботился. Это заслуживает золотой медали, особенно когда Дани торжественно пообещал ей, что он это сделает. Я не плакала, когда Эшли и Артур обещали, что никогда не позволят мне или Дани пережить это. И я не заплакала, когда Дани нервно посмотрел на меня, извинился и протянул Блэр длинный тонкий пакет, в котором находился набор барабанных палочек с фотографией барабанной установки, которую он купил ей. Хотя никто бы не стал обвинять меня в том, что я плачу, я просто рассмеялась и поцеловала его, отчего Блэр взвизгнула и быстро постучала палочками по кофейному столику. Я всё ещё держалась, а вот Эшли действительно плакала. Сразу после того, как Леона открыла какое-то странное записывающее оборудование от Артура, которое, как он объяснил, предназначалось для неё и Блэр, чтобы они могли играть музыку вместе, если захотят. Когда она спросила о выступлении, он покачал головой. – Это для того, чтобы вы вместе повеселились, – сказал он. Леона посмотрела на подарок, затем осторожно поставила его рядом с собой. Она встала, подбежала к Артуру и крепко его обняла. – Спасибо, папа. Эшли пришлось на минуту покинуть комнату. Я не заплакала, пока её не было, и Артур сунул мне конверт, который, как он объяснил, был подарком от него – только от него. – Ты так много делаешь для меня и Эшли, даже не прося ничего взамен, – тихо сказал он, пока Дани показал девочкам, как работать со звукозаписывающей машиной. – Считай это маленьким знаком моей благодарности. Мой рот приоткрылся, когда я распечатала конверт. – Артур, это уже слишком. – Этого даже недостаточно. Ты так чертовски внимательна ко всему, что я даже не осознавал, как усложняю твою жизнь. – Я… я просто хочу, чтобы ты и она были счастливы, – сказала я, – она мой лучший друг. – Ты хорошо знаешь, что ты больше, чем её друг, – он улыбнулся, взглянув на девочек и Дани, прежде чем снова взглянуть на меня, – ты семья. Это потребовало определённых усилий, но мне удалось сохранить глаза сухими, когда я пролистала брошюру, которую он вложил в конверт, с подробным описанием всех удобств и пакетов, доступных в роскошном спа-салоне, в который он отправлял меня и Эшли на выходные. Я сохраняла хладнокровие, пока он протягивал мне ещё один конверт, неловко объясняя, что этот был от Майка, затем нервно смотрел, как я открывала, чтобы увидеть пожертвование от моего имени женскому приюту в точной сумме билетов на Тейлор Свифт. И это было действительно важно, потому что это… ну. Это о многом говорит. Майк никогда не собирался заставлять меня платить за билеты, но он понимал, что вернуть мне мой чек было бы оскорблением, чем-то унизительным и разочаровывающим для меня. Итак, он обналичил этот чек, который я выписала, а затем развернулся и отправил его обратно в мир, чтобы помочь следующей женщине, которая в итоге оказалась с таким мужчиной, как Давид. Теперь я немного лучше поняла Майка. Я не плакала, когда мы заставили Блэр и Леону сесть рядом друг с другом, чтобы Дани мог тайком включить музыку на своём телефоне, поскольку перед ними стояли огромные коробки, обёрнутые бумагой. Я чуть не расплакалась от смеха, когда девочки поняли, что в большой была ещё одна, обёрнутая бумагой коробка, а в большой – ещё одна и ещё шесть, прежде чем они наконец добрались до маленькой плоской коробки. И когда Блэр открыла эту маленькую плоскую коробку, увидела слова «Концерт Тейлор Свифт» и разразилась слезами, которые настолько захлестнули её, что прошло почти десять минут, прежде чем мы смогли возобновить открытие подарков. Было близко к слезам, когда я обнимала её, слушая хныканье. Блэр была взволнована, и ей нужна была минута, потому что она ни разу за сто миллионов тысяч триллионов лет не думала, что посмотрит концерт Тейлор Свифт. И я поняла, что все ужасные, ужасные, ужасные вещи, через которые мне пришлось пройти, чтобы получить эти билеты, того стоили. Я была в порядке до тех пор, пока Блэр не вручила мне запачканный подарок и сказала, что она сделала его сама, когда была у своего отца. Это была рамка для картины, вроде одной из тех дешёвых деревянных, которые можно купить в любом магазине товаров для рукоделия, но на ней было два отверстия. Она раскрасила его и ослепила всеми цветами горного хрусталя во Вселенной, приклеила помпоны по одному краю и ленту по другому, и, очевидно, произошел инцидент с блёстками, который был поспешно закрыт плотной бумагой. С одной стороны была фотография, которую она должна была получить от Эшли: я и она на концерте после того, как она закончила играть на бубне, и я подняла её в воздух, чтобы сказать, как я ею горжусь. С другой стороны был рисунок с аккуратной надписью маркером: «Дом там, где моя мама». «С любовью, Блэр». – Мама, это должно показать, что я люблю тебя, – сказала она. – Я знаю, милая. – И ты должна быть счастлива, – сказала она, – у тебя теперь есть парень, и мы собираемся вместе увидеть Тейлор Свифт, и это Рождество! Почему ты плачешь? Я всхлипнула и посмотрела вверх. В этой комнате был мой парень, человек, который выбрал меня и мою дочь. В этой комнате была моя семья, которую я выбрала, и которая выбрала меня. В этой комнате была моя дочь, моя милая, умная, самоотверженная девочка. Я снова крепко обняла её. – Потому что я счастлива. Я чертовски счастлива. – Не ругайся, – хихикнула она, – папа говорит, что это плохо. – Чёрт возьми! По-моему, сегодня хороший день для ругани. *** «Я просто хочу тебя для себя. Больше, чем ты можешь представить. Исполни моё желание. Всё, что я хочу на Рождество, это ты, детка». (All I Want For Christmas Is You в исполнении Heavy Metal Heroes)