Здесь пахло травами и болезнью. — Миледи! — Невысокая женщина поспешно выбежала навстречу, изобразила книксен. — Мы не ждали вас сегодня. — Здравствуй, Ханна. — Дениза передала ей корзинку с едой. — Как твой отец? На измученном, изборожденном преждевременными морщинами лице появилось выражение обреченного смирения. — Все так же. — Он в сознании? — Временами. — Крестьянка бросила быстрый взгляд в единственную комнату, откуда доносилось тяжелое сиплое дыхание. — Он все чаще впадает в беспамятство. — Ханна, кто там? — раздался сухой, каркающий голос. — Госпожа виконтесса приехала навестить тебя, отец, — отозвалась женщина и виновато посмотрела на гостью. — Теперь вам придется пройти. Он не успокоится, пока не увидит вас. Пожав плечами, Дениза вошла в комнату, стараясь не замечать убогую обстановку крестьянского жилища. В самом темном углу на перекошенной от времени кровати лежал старик. Желтая, точно пергаментная бумага, кожа обтягивала кости черепа. Щеки впали, а нос с горбинкой напоминал клюв хищной птицы. Денизе хватило одного взгляда, чтобы понять, что старик очень плох. Каждое движение давалось ему с большим трудом. Услышав шаги, он повернул голову и скосил глаза на посетительницу: — А, миледи! Простите, что не встаю, — ноги подводят. — Ничего страшного. — Виконтесса с сочувствием смотрела на лежащего старика. Она помнила его крепким и полным жизни. Именно таким он и был, когда она впервые приехала в Клер-холл. Джон легко управлялся с любой норовистой лошадью и держал в почтительном страхе всех конюхов. Он внезапно слег в конце мая. Упал на конюшне в конвульсиях, после чего так и не оправился. И вот теперь этот некогда сильный старик медленно угасал в своем доме под присмотром старшей дочери, бездетной вдовы, потерявшей мужа в одной из оловянных шахт. — Как там Громовержец? — Громовержец? — переспросила Дениза, беспомощно оглядываясь на Ханну. — Конь старого виконта, деда вашего мужа, — пояснила та. — Отец стал путать имена. Папа, Громовержец давно уже умер. — Он не мог умереть! — яростно возразил тот. — Громовержец — лучший жеребец виконта! Помню, как он скинул мастера Родри так, что тот сломал себе руку. И поделом ему! — Мастер Родри? — Дениза вновь посмотрела на Ханну, женщина пожала плечами: — Один из сыновей его светлости, дядя нынешнего виконта. Он сгинул где-то в южных колониях. Во всяком случае, так говорят. — Мастер Родри пропал? — Больной даже приподнялся на локте. — Он уехал? — Да, папа, и довольно давно. — Ханна подошла и поправила сбившееся одеяло. — Мастер Родри давно уехал, и сейчас хозяин Клер-холла — мастер Тони. — Мастер Тони? Гадкий мальчишка. Дурная кровь. Вот что случается, когда выбираешь девушку не из наших земель! — проворчал старик. Его дочь умоляюще посмотрела на знатную посетительницу: — Прошу, миледи, не придавайте значения этим словам! Вы же видите, он не в себе. — Да, конечно. — Дениза задумчиво посмотрела на больного. — А этот мастер Родри… — Он был дурным человеком, миледи! — Ханна вздохнула. — Когда он жил в Клер-холле, никто не хотел там работать. Потом старый виконт нанял горничных в другом графстве. Поговаривали, что одна из девиц понесла от мастера Родри, и тот убил ее у развалин старой часовни. — Вот как? — Дениза невольно вспомнила сумрачный лес и свой страх. — Тело так и не нашли. Говорят, это жертвоприношение триединой богине! — Ханна произнесла последнюю фразу зловещим топом. Это вырвало Денизу из воспоминаний. — Что за чушь! — воскликнула она, досадуя на свою впечатлительность. — Возможно, опозоренная девушка просто уехала в Ландау, где ее никто не знает, и начала новую жизнь. — Возможно. — Ханна сказала это с таким выражением, что было понятно: она не изменит своего мнения. — А что случилось с самим Родри? — Дениза решила не настаивать на своей трактовке событий. В конце концов, это все было слишком давно. — Отец, устав от этих проделок, лишил его содержания и выслал в южные колонии. Там мастер Родри пропал. — Вот как? Виконт Сен-Клер никогда не рассказывал мне о нем… — Дениза задумчиво посмотрела на больного старика. Он лежал, бормоча что-то себе под нос. Внезапно он вскинулся и взглянул на Денизу в упор, его глаза лихорадочно заблестели. — Морриган! — воскликнул он. — Морриган, ты меня слышишь? Сокруши злость этой земли! Он забился в конвульсиях, дочь кинулась к нему, а Дениза, вздрогнув, предпочла уйти. После темного душного дома деревенский воздух показался благоуханием, а лучи солнца слепили. Виконтесса на секунду замерла на пороге, а затем неторопливо направилась к своей лошади. Ласточка, точно чувствуя настроение хозяйки, фыркнула и ткнулась носом ей в бок. Дениза невольно улыбнулась и погладила лошадь по голове. Потом отвязала повод и вскочила в седло. Вид умирающего старика потряс ее больше, чем она ожидала. Особенно разительным был контраст этого иссушенного болезнью тела с тем человеком, который встретил ее по приезде в Клер-холл. Погруженная в свои мысли, она заметила одиноко скачущего всадника, лишь когда почти поравнялась с ним. Разворачиваться и мчаться прочь было уже глупо, к тому же она узнала старого гнедого мерина, как и высокую фигуру наездника. — Доброе утро! — Руперт придержал коня и поднес руку к Цилиндру, приветствуя Денизу. — Доброе утро! — После визита к конюху девушка не была расположена к дружеским беседам. Она тронула ногами лошадь, намереваясь проехать, но лорд Сен-Клер развернул коня и направился вместе с ней, гнедой осторожно ступал по траве и цветам, растущим вдоль тропинки. — Вы что-то хотели? — Знаете, я искал вас. — Руперт не стал ходить вокруг да около. — Вот как? — Да. — Желаете узнать новые пикантные подробности моей жизни? — холодно спросила Дениза. Руперт рассмеялся: — Вы действительно потомок Морриган! Я всего лишь хотел попросить прощения за вчерашние, так неосторожно сказанные мною слова! Дениза чуть склонила голову, показывая, что принимает извинения. Ей не хотелось ссориться с кузеном мужа. — Где ваш верный спутник? — спросила Дениза, понимая, что Руперт терпеливо ждет, когда она начнет разговор. — Тори? Опасаясь, что ваши поиски займут много времени, я оставил его в доме. Так что сейчас он наверняка опять царапает дверь комнаты. — А почему бы вам самому не подождать меня в Клер-холле? — невольно вырвалось у девушки, она выдохнула и провела рукой по лбу, откидывая вуаль, то и дело падавшую на лицо. — Простите… я… — У вас что-то случилось? — Руперт смотрел на нее с непритворным участием. Дениза покачала головой: — Нет, то есть да… Не у меня, конечно, но это… это так печально… Она отвернулась и заморгала, сдерживая выступившие на глазах слезы. Наверняка лорд Сен-Клер даже не помнит старика. Руперт все молчал, и девушка решилась: — Я навещала Джона. Старшего конюха. — Старина Джон? — изумился Руперт. — Он еще жив? — Да, вы помните его? — Конечно! Он сажал меня на моего пони, а когда мне было двенадцать, я без спросу взял дедушкиного Громовержца и едва не сломал себе шею, Джон надрал мне уши. Правда, при этом не сказал деду ни слова! Как он поживает? — У него в мае был удар. Теперь он совсем слаб и не встает с постели. Это так печально… — Я вас понимаю, — кивнул лорд Сен-Клер. — Джон всегда казался слишком крепким. Говорите, он не встает? Возможно, мне стоит навестить его. — Не думаю, что вам понравится его дом… — Бросьте, на материке мы не раз ночевали в хижинах, где полом служила вытоптанная земля, а дым из полуразрушенного очага вытягивало через дырку в крыше, — отмахнулся Руперт. — Так что не думаю, что меня можно смутить бедностью крестьянского жилища. Виконтесса Сен-Клер внимательно посмотрела на мужчину, точно гадая, говорит ли он правду. Руперт едва заметно улыбнулся, словно читая ее мысли. — Мне незачем лгать вам, — спокойно пояснил он.