– Ты хочешь мне отомстить, да? – шепчет она яростно. – Хочешь, чтобы я почувствовала себя виноватой за то, что пожелала тебе смерти? Хочешь наказать меня? – Нет! Марго, нет! – Он кладет руки ей на плечи, сигарета тлеет около ее уха, дым лезет в глаза. – Напротив, я не хочу, чтобы ты снова чувствовала такую огромную вину. Такую ненависть. Я люблю тебя, Марго. По-особенному. Я люблю нашу тусовку, но она уже мертва. И нам остается только умереть красиво. Она не верит. Просто не верит. Разве она не хотела этого? Разве она не чувствовала облегчения, когда он уехал? Разве не это они обсуждали с Севой? Она мысленно обращается к магии Бали, потому что сама решить не в состоянии. Она не то чтобы не знает, что ответить, она не знает, что чувствовать. Она видела альтернативу. Она прожила неделю совершенно по-другому. Она может быть другой. Она может выйти из этой секты и взять свою жизнь под контроль. Она может больше никогда не просыпаться от кошмаров из-за той последней вечеринки. Они изменились, и это страшно. За спиной несколько лет совместной дружбы, их традиции, их шутки. Их ощущение уюта и семьи. Без «Мяса», без Глеба она не чувствует опоры под ногами. Но и себя она перестала чувствовать. – Я принимаю твой яд, Марго, – говорит ей с улыбкой Глеб. – Спасибо тебе за него. Но без меня тебе будет лучше. Ты сама это знаешь, а если не можешь признать сейчас, то признаешь потом. Она резко ударяет его по лицу. Бали смеется над ними, и гремит еще одна молния. – Нам нужно закончить вечеринку, Глебушка, а не разводить сопли. Ей просто нужно сбежать. Завтра, завтра они все поймут. * * * Ваня и Лика едва смогли найти эту чертову локацию, где-то в джунглях, в заброшенных потерянных виллах. Несмотря на то что они решили приехать прямо к началу, чтобы застать «сансет» на склоне. Они приехали к локации, их обыскал охранник, а дальше путь шел через небольшую дорогу, увитую джунглями. Толпа уже собиралась, и они медленно шли в потоке. – Ничего себе. Они настоящие? На входе их ожидали расколотые ворота – чанди-бентар, – а за ними темнел искусственный храм. Классические демоны, статуи соединены линиями, видимо, будущими фонариками. Центром композиции служила круглая стойка диджея, где они должны будут стоять спиной к спине. Вокруг нее группировались жуткие ого-ого, которые скалили зубы и будто готовы были в любой момент сорваться и начать плясать. Одна из статуй – огромная голова Светозара, каждый глаз с человеческую голову. За ними – лаундж-зона из подушек, где разместились основные гости. По бокам – барные стойки. Хостес в традиционных костюмах раскидывали цветы, приносили напитки, носили корзинки на головах. Виднелась пара людей в костюмах демонов, которые тряслись под хороший эмбиент, исполняя традиционную хореографию. – Будто Burning Man[73] какой-то. Запах травы и благовоний наполнял все вокруг. Сладкий и удушливый. Закат сегодня был особенно ярким, прямо футуристическим. – Не теряйся, а! – Лика толкнула его в бок. – Надо найти бхагавана. – Не думаю, что он будет здесь с самого начала. Эта тусовка была одновременно и похожа на Бали, и непохожа. Каждый классический символ Бали здесь переосмыслили. Стикеры на фальшивом храме, дурацкие колпаки на демонах или коктейли у них в руках. Традиционный Бали столкнулся с ироническим переосмыслением современного мира. Даже музыка оказалась миксом из хорошего техно в стиле Берлина и народных песен, которые можно было услышать в каких-нибудь балийских массажных салонах. Гости расслабленно бродили по периметру, наслаждаясь напитками (кажется, безалкогольными), рассматривая экспозицию и общаясь в лаундж-зоне, любуясь закатом. Ваня краем глаза заметил, как суетливо и нервно носилась туда-сюда девушка с темными кудрями, прижимая мобильник к уху. – В смысле, его нет? Куда он пропал? Что за ерунда? – орала она. За ней следом бегал бородатый парень. Ваня помнил их. Где-то он их уже видел. – Надо найти того парня, который нам пригласительные дал. Леша этот, который Муть, – предложила Лика, заглядывая в его «Инстаграм». Леша выложил в сторис фотку своих друзей, которую сделал исподтишка. Они сидели на вилле, счастливые и молодые, смеялись над чем-то и пили. Подпись была простой: «Семейные вайбы». Следующие видео: он скачет среди декораций, орет «Эшкере!» и сходит с ума. Следующее: он на байке едет к Лесу обезьян с подписью «Держись, Сникерс». – Он же играть должен вроде? Ну или давай найдем Глеба для начала. * * * Постепенно темнело. Тусовка становилась все больше, музыка – насыщеннее, люди – раскрепощеннее. Запах наркотиков – жестче. Кристина наблюдала за этим с жуткой неприязнью, она видела, как прямо у нее на глазах в этом месте зарождалось безумие. – Мы не можем найти Лешу, – в нее врезалась Марго. – Ты же его знаешь, наверняка вернется с каким-нибудь петухом или обезьянкой, кто знает, – пожала плечами Кристина. – Тем более что он играет только через три часа. Разумеется, Марго нервничала. Она протирала руки салфетками каждые десять минут. – Гуру не видела? – Не-а. – Ладно, слушай… – Марго так и не решалась с ней заговорить. – Прости, что я вспылила тогда, и за прошлое прости, и… Кристина вздернула бровь. – Это совершенно ни к чему. – Я просто… Я устала, вышла из себя, и Глеб вчера учудил. Ох эта осторожная интонация, Кристина сразу ее узнала. Марго хочет получить от нее совет, но боится стать обузой. Рассказывает о своих делах так, между прочим. – Он… думает, что мы должны прекратить общаться. – Слава богу, – выдохнула Кристина. – Да? Ты так думаешь? «Да, черт возьми», – Кристина откровенно бесилась. Почему Марго в этот момент не может включить свою сучью прагматичность и понять, что Глеб не тот, за кого нужно цепляться? В толпе поднялся возбужденный и радостный шум, все стали двигаться ко входу. – Светозар явился, – шепнула Марго. – А с ним и Иоланта, – так же тихо прокомментировала Кристина. – А значит, и Глеб где-то рядом. Светозар улыбался и махал рукой, словно находился на ковровой дорожке. Толпа с отупевшими маниакальными лицами тянулась к нему с желанием прикоснуться. – Еще хочешь остаться на Бали? Учитывая, что твой любимый Penny Lane закрыли, – цокнула языком Марго. Кристина хмыкнула. – А ты думала, что будешь делать в Москве? Зачем туда возвращаться? – Честно, вообще не представляю себе жизнь там, – призналась Марго. – Обычно у меня всегда есть план. Подробный и четкий. В этом месяце мы должны были бы уже делать мероприятия топовым ресторанам и стать соорганизаторами летнего фестиваля. Я бы переехала в квартиру побольше, купила себе группу витаминов, чтобы поддержать нервную систему. В марте – апреле была бы тишина, небольшой отпуск, а потом – майский и летний сезон. Мы собирались бы в «лаборатории» у Севы, иногда я вытаскивала бы Глеба из ментовки, съездили бы с Лешей в Питер и надрались бы на Думской. Все было четко и понятно. – Но чего ты хочешь? – Проснуться дома и ничего не чувствовать. Может, сходить на маникюр с подругой. – Она посмотрела на Кристину с долей какой-то особой сестринской нежности. И в этот момент Кристина поняла, что у нее нет выбора. Память – это удивительная вещь. Некоторые вещи мы предпочитаем не сохранять, но к ним всегда есть скорая случайная тропинка. Запах тех самых духов может вернуть на пять лет назад, текстура бархата – в бабушкин шкаф, когда тебе было пять. А трек второсортного клауд-рэпера – в одну августовскую ночь, когда у Кристины было только десять тысяч подписчиков и много времени, чтобы следить за хроникой жизни звезд. – Я ее узнала! – расхохоталась она, глядя на Иоланту. – Я ее вспомнила! Если у их прекрасной семейной тусовки нет сил говорить правду, то Кристина с этим справится. – Марина! Марина! – крикнула она ей. Иоланта пугливо оглянулась. Истинное имя всегда будет откликом, ни одна практика из тебя этого не выбьет. Она подбежала к ней и схватила за руку, Иоланта в панике попыталась отойти. – Я должна рассказать тебе кое-что о Глебе. * * * – Я тебе говорю, это она! – Ване приходится переходить на крик. Лика в своем маленьком топике уже и забыла об их Миссии с большой буквы. Когда сталкиваешься с горем, на помощь приходят игры. Похороны и церемонии – тоже игры. Расследования – игры. Шпионаж, шантаж, идея мести – все это попытка мозга продлить факт смерти, не смириться с мыслью, что все конечно. – Пойдем к ней? – Ваня дергает Лику за юбку, но она не отвлекается. Сложно бороться с музыкой, с ударами битов, которые синхронизируются с сердцем. Тусовка сама по себе – наркотик, вход в другое пространство, в другие правила. Ваня понимает, что он безоружен и все придется делать самому. Та самая девушка носится где-то на задворках, тогда, в Новый год, она носилась так же. Наверняка она какой-то менеджер.