Ему даже хотелось добавить это светозаровское дебильное «Я слышу и понимаю тебя». Но он не понимал. – Но затем все стало ужасно. Мне казалось, что я не контролирую свое тело. Что оно не мое. Мир стал совершенно другим, страшным… – она сделала глубокий вдох. – Я не знаю, как это описать. Это было отвратительно… – Она нервно облизнула губы. Ощущения вчерашнего дня остались в ней словно эхо. Иногда ей казалось, что ее тело до сих пор забито мокрыми волосами, словно ванный слив. – Ну а что было у тебя? Раз мы перешли на такие откровения. Глеб пытался вспомнить. Никак. Марго везла их на виллу в Убуде. Знакомые уже улицы, все те же собаки. Интересно, что стало с той собакой, которую он встретил в храме? На этом острове время шло как-то по-другому. Дни становились веками. В путешествии, наверное, всегда так. Глеб в какой-то момент завис в Испании на две недели, и тогда дни тоже были насыщенными, долгими, такими, что потом еще полгода с тоской вспоминаешь их в Москве. Но сейчас… Нет горячих испанок, дешевого алкоголя и пляжа. Только странная непонятная дичь. – Сначала были звезды. Да… Я видел рисунок из звезд, потом они начали орать… – Нет. Он не скажет. – Мне казалось, что я заперт в аду из танцующих тел. Бесконечная вечеринка. Ну, знаешь, жесткая такая. Будто… Ох, даже не знаю. Помню, что еще постоянно извинялся и всюду, всюду видел это странное белое платье. Марго внезапно свернула с обочины и остановилась так резко, что Глеб чуть не вылетел через лобовое стекло. Они уже почти въехали в город, и тот ответил недовольными сигналами автомобилистов. – Белое платье? – с ужасом переспросила она. Марго глубоко и прерывисто дышала, будто у нее началась паническая атака. – Марго, что случилось? Воды, может? – Ты еще что-то видел? – Что? – Помнишь еще что-то? – Я… – Он откинулся на сиденье и с трудом копался в воспоминаниях. – К нам никто не влезал на виллу? Она медленно обернулась к нему. – Что? – Я разговаривал с какой-то девушкой, но, честно говоря, не совсем уверен, настоящая она или нет. Мы стояли на кухне, я дал ей еду. Потом вышли во двор, я погнался за ней, и тогда меня схватила полиция. Девушка в белом платье. – Глеб, не было никакой девушки. Мы были на вилле одни. – Ты уверена? – Да. У нас есть сигнализация, и ребята никого не видели. Никаких следов взлома и проникновения. Да, была еда на кухне. Но это Сева все сожрал, он сам мне потом сказал. – Значит… черт. А выглядела такой реальной. Ха-ха. Но я и думал, что она, скорее, мне привиделась. – Как она выглядела? – Тощая, загорелая, с длинными волосами, косичка какая-то. Я… не знаю, она будто на призрака была похожа. – У нее были губы? – Что? – Забудь. Руки Марго тут же закопошились в поисках сигареты. Они тряслись, зажигалка сработала не сразу. Она открыла окно, местный злобно постучал ей по капоту, принуждая к движению. Марго явно на что-то решалась, пока нервно курила свою сигарету. – Да ты можешь сказать наконец, что происходит? Она молча пялилась в окно, нервно жевала губы, а в Глебе закипала ярость. – Боже, как меня достало. Что случилось? Что за реакции? Ты вообще адекватная? Ведешь себя как истеричка. Марго молчала, и это было самое сложное. – Ты постоянно перемигиваешься с Севой, думаешь, я этого не замечаю?! Все равно тишина. – Ведете себя так, будто я маленький ребенок. Тебе напомнить, Марго, кто начал «Мясо»? Кто вообще вас создал? Ты бы сидела в этом чертовом ресторане и считала свои чаевые от жирных ублюдков… Твою мать! Он не успел понять, что случилось, пока со всей злостью орал на Марго. В это время она молниеносно обернулась и… потушила сигарету о его руку. Глеб истошно заорал, хватаясь за ожог. – Ебанутая истеричка! – Ты нас сделал?! – зловещим шепотом переспросила Марго. – Ты? Нас?! Ты хоть, блять, представляешь, чем мы пожертвовали ради тебя? Что мы сделали ради тебя? Из-за твоих идиотских придумок, из-за детского поведения, Глебушек? Думаешь, я еще буду терпеть подобное? Нет! Ты неблагодарный, бессовестный, нарциссичный выродок… Дальше он не слышал. Глеб просто хлопнул дверцей машины и выскочил на улицу, прижимая руку к груди. Ожог был крошечным, шуточным, но каким обидным. Будто его пырнули ножом в спину. – Иди на хер! – крикнула ему через окно Марго, сигналя. – Иди ты на хер, ублюдок! Сил моих больше нет! Она в бешенстве стала колотить по рулю, а Глеб все продолжал двигаться вперед, пыхтя от злости. Ему срочно нужны были алкоголь, кондиционер, Кристина – что-нибудь. Белое платье, россыпь звезд. Извинения Марго. Да! Ее извинения, сострадание и жалость. Сева или Леша, которые подтвердят, что она просто сука. Но Марго проехала мимо, показав ему средний палец. – Ты сука! – крикнул он ей напоследок. Через пару часов раскаяние и бешенство Глеба обрели свою форму: ВИП-лежак в Finns Beach Club и несколько бутылок виски. * * * Марго просит скинуть фотку моих туфель, в которых я была вчера. Сева лениво поднял голову, щурясь от яркого солнца. Перед ним стоял кувшин уже нагретой естественным путем минералки с кусочками лайма и огурцов. Но он боялся пить, иначе его вырвет. Он вообще боялся двигаться, потому что и так картинка перед ним постоянно кружилась. Висок болел, голова у него теперь странной и неестественной формы, будто надулась с одной стороны. В руках он держит счет за медицинские услуги. Зря они не оформили страховку. Он только заметил Кристину, которая устроилась в кресле с телефоном в руках. Она радостно проверяла статистику, директ и считала лайки, но с куда большим удовольствием смотрела убогие серые сторис своих подруг, оставшихся в Москве. – Что? Зачем? – едва проговорил Сева. Тело разваливалось на кусочки. В горло кусок не лез, он завис на грани какой-то дремоты. Перед глазами еще мелькали грязная больница в Амеде и медсестра с пухлыми руками и грязными ногтями. – Она Глеба забрала? – Так спроси у нее, – недоуменно ответила Кристина, взглядом пытаясь найти свои туфли. – Может, у Марго фетиш какой-то? – Не, не знаю. Про фут-фетиш не знаю. Господи, как же я задолбался. – Сева поднялся на ноги, продолжая ощущать невероятную слабость в теле. Покружил по кухне, потыкал пальцем в манго, проверяя, насколько оно спелое. – Ты вообще как? Кристина смерила его раздражающим взглядом. – Я записала двадцать яростных голосовых сообщений Светозара и до сих пор не услышала ответа. Думаешь, я хотела все это контролировать? Может, мне по чистой случайности и повезло, но, прости, Сев, я не записывалась в няньки. – Кажется, вечер ты провела в стиле Марго. Спасибо тебе, что отвезла меня в больницу. Кто знает, что бы случилось, если бы ты тоже выпила эту чертову воду. Вообще будет нам урок проверять корзины на наличие записки. Может, Севе всего лишь показалось, но Кристина, кажется, смутилась. – У Марго просто дикая мания контроля. – Звук еще одного уведомления. – Теперь она спрашивает мой размер ноги. Ха. – Может, хочет купить тебе новые туфли? – Если только испанский сапог. Сева удивился. Он не знал, что Кристина в курсе того, что такое испанский сапог. Она непохожа на ту, которая что-то знает об орудиях пыток инквизиции. – Вообще не понимаю, чего вы ссоритесь. – Я тоже не понимаю. У Марго вообще когда-нибудь были подруги? Сева рухнул за барную стойку и приложился щекой к холодному камню столешницы. – Не. Только сестры и всякие двоюродные сестры. Марго всегда возилась с нами. – Вы вообще неохотно впускаете новых людей, да? Разве что Леша – исключение, как я поняла. – Леша – универсал. Ха, как-то пошло прозвучало. Леша ненапряжный, он куда угодно впишется. – И, видимо, так же легко и выпишется. Куда он вообще делся? – Сказал, что погонит в Чангу. У него с утра было что-то вроде панической атаки, он хотел развеяться. А насчет Леши: не, не выпишется. Я его знаю. Кристина заливисто рассмеялась. – Сев, я пережила кучу компаний. Я тоже звала своих друзей семьей и представляла, как наши дети будут кидаться песком друг в друга. Я тоже думала, что вместе везде и навсегда. Мушкетеры мушкетерами… – Не начинай даже, ладно?