Этого было достаточно, чтобы Рассел пошел на попятную. — Я лишь хочу сказать, что мы не должны торопиться с выводами, пока не узнаем больше, — пролепетал он. Фицпатрик вновь повернулся к Эвелин. — Ты намекаешь, что я поручил одному заключенному ударить ножом другого, потому что боялся, что тот скажет? Эвелин хотела подкрепить свои слова тем, что ей было известно про список Даниэль, но не осмелилась. Вдруг Тим из ее списка — это не Фицпатрик, а дворник. Она уже и так нанесла их отношениям непоправимый урон. С другой стороны, похоже, она нанесла этот урон несколько недель назад, когда он пытался поцеловать ее. — Если бы ты знал, что сказал мне Хьюго, ты бы понял, почему я так думаю. — И что он тебе сказал? Эвелин смерила его гневным взглядом. — Что это ты убил Лоррейн. После этих ее слов в кабинете наступила мертвая тишина. Все словно окаменели. Первым пришел в себя Фицпатрик. — Но ведь это курам на смех! — выкрикнул он. — Эвелин, прекрати. — Рассел поспешил встать между ними и вскинул руки, как будто призывал ее одуматься. — Ты сама знаешь, что это не так. В глазах Пенни стояли слезы. — С какой стати доктору Фицпатрику кого-то убивать? — Доктор Тэлбот так не думает, — поспешил объяснить Рассел. — Это в ней говорят страх и нервное напряжение. Сама Эвелин не была в этом уверена. Кто-то ведь подделал ее подпись на приказе. И проще всего это было сделать Фицпатрику. Возможно, в его планы не входило убивать Хьюго, но он вполне мог попробовать поставить ее в дурацкое положение, опозорить, заставить страдать из-за того, что она когда-то отвергла его. — Я не собираюсь ни в какой отпуск, Тим, — тихо сказала она. — И не в твоей власти давить на меня. Тебе ее никто не давал. Фицпатрик схватил со шкафа пресс-папье и в сердцах швырнул его ей на стол. Раздался глухой стук. — Прекрасно! — крикнул он. — Загони себя до смерти. Давай посмотрим, до чего ты себя доведешь! — А до чего я должна себя довести? — Ты стала совершенно невменяемой! Ты обвиняешь невинных людей в совершении преступлений! Забываешь, что ты подписала ту или иную бумагу. Отказываешься взять на себя ответственность за проблемы, которые сама же и создаешь. — Эвелин в его голосе послышалась угроза. — Но может, стресс здесь ни при чем. Может, ты с самого начала была неспособна управлять подобного рода учреждением и с моей стороны было величайшей ошибкой оказать тебе доверие. — Я способна, так же, как и ты, — огрызнулась Эвелин и гордо прошествовала мимо них к двери. — Я намерена проведать Хьюго. По крайней мере один из нас должен остаться здесь, чтобы держать ситуацию под контролем. В конце концов, речь идет о жизни человека. Фицпатрик одарил ее колючим взглядом. «Такой убьет кого угодно», — подумалось ей. 17 Будь у всего человечества одна общая шея, я бы его тотчас придушил! Карл Панцрам, серийный убийца, поджигатель, вор, грабитель и насильник — Скажи мне, что ты не знал, что происходит. Коротышка не осмеливался посмотреть Амароку в глаза. Он вытер барную стойку, после чего забросил тряпку в мойку. — Ты ведь наверняка все знал, — добавил Амарок. — Ты офицер общественной безопасности, черт возьми! Почему ты мне ничего не сказал? Скажи еще, что была некая девушка, которая давала всем, кто сюда входил. — Уголки рта Коротышки поползли вниз, как будто он был расстроен, хотя и не слишком. — Потому что, сдается мне, она не нарушала никаких законов. Она была совершеннолетняя. Я сам проверил у нее документ. Она ни с кого не брала денег. Все было по взаимному согласию. — Она была приезжей в нашем городе и жила одна. Учитывая, сколько мужчин застряло здесь по причине зимы, — причем почти все носят оружие, — такое поведение просто опасно! — А я говорю, ей все было мало! Она однажды по-просила меня устроить целую очередь, да еще хотела, чтобы я сказал ребятам, чтобы они были с ней погрубее. Чтобы было похоже… на изнасилование. Нет, ты представляешь? Амарок поморщился. — И ты выполнил ее просьбу? — Нет конечно! — Но ты ее и не остановил. — Мне казалось, я не имею на это права! — Бог мой, она ведь трахалась с первым встречным в твоем заведении! Коротышка налил себе чашку кофе. — Согласен, наверно, я был не прав. Но ведь мы все должны как-то зарабатывать себе на жизнь. Когда она приходила сюда, парни слетались, словно мухи на мед и скупали почти весь алкоголь. — Дружище, мы говорим о девушке, которой, скорее всего, уже нет в живых. Коротышка вытянул шею. — Ты уже говорил. И мне от этого не по себе. Зря не положил этому конец. Но мне казалось, что от этого никому ни холодно ни жарко. Амарок сделал глоток кофе из кружки, которую Коротышка поставил перед ним в самом начале их беседы. — Скажи, а как часто это бывало? — Каждый раз, когда она приходила сюда, а она приходила при первой возможности. — У нее были постоянные клиенты? — Не знаю, назовешь ли ты их постоянными клиентами, но они точно выстроились бы к ней в очередь. — А чужаков среди них не было? — Были конечно. У нас тут вечно крутятся всякие охотники, трапперы, любители экстрима, кинодокументалисты. Даже зимой. Я не прошу их расписываться в книге. Амарок подтолкнул через барную стойку фото Джаспера, которое он нашел в Интернете. После кровавой вакханалии в Бостоне убийцу трех подруг Эвелин больше никто не видел в глаза. Она не успела взглянуть на его лицо, когда прошлым летом он пытался похитить ее. Это фото было старым портретом. Никто не знал, как Джаспер выглядит в наши дни. Но это все, что у него было. — А как тебе этот тип? Узнаешь его? Он здесь бывал? — Ты имеешь в виду, этот мальчишка? — Он давно уже не мальчишка. — Нет, навряд ли. — Коротышка отрицательно покачал головой. — А жаль. — Амарок нехотя вернул фото себе в карман. — Скажи, а кто-нибудь из них предъявлял какие-то особые права на Даниэль? Мол, у него больше прав залезть к ней в трусы, чем у остальных? — Нет, сержант. Клянусь. Народ просто развлекался как мог, иначе я давно уже доложил бы вам, что здесь что-то нечисто. Амарок потер подбородок. С трудом верилось, что все это безобразие происходило буквально у него под носом. Фу, какая мерзость. — Составь для меня список. — Список? — Всех тех, кто был с ней. — Ты это серьезно? — Коротышка насупил брови. — Серьезней не бывает. Речь идет об убийстве. — Но некоторые из них… — Что некоторые из них? — Амарок изобразил наивность.