Не было Гриффа и на кухне, когда я пришла туда, чтобы сделать сэндвич на обед. Беата тоже куда-то пропала, возможно, она боролась с беспорядком в особняке. Внезапно я почувствовала себя очень одинокой. До переселения в Дайспер Холл мне хватало общества зверей и птиц. Больше мне никто и не был нужен. Но теперь я остро чувствовала, что мне необходимо помириться с Гриффом. Мысль о том, что он злится на меня, оказалась невыносима. И к ней присоединилась другая мысль, ещё более нестерпимая: а вдруг он уже никогда не захочет общаться со мной? Днём облака над Дайспер Холлом выглядели особенно мрачными. Я нашла новый замок для вольера морского тигра и проверила на прочность. Как всё-таки странно, что старый замок почему-то сломался. От этого на душе скребли кошки. Теперь надо всегда хорошенько проверять, закрыт ли вольер как следует. Выполнив каждодневные обязанности, я поднялась на чердак, стараясь не попасться на глаза ни Беате, ни мистеру Джонсону, ни леди Кавендиш. Единственный, кого я хотела видеть, – это Грифф, но парнишка пока меня избегал. В окошко чердака стучал ветер, и холодный сквозняк тянулся по полу, задевая босые ноги. Несмотря на лето, Дайспер Холл по-зимнему хмурился, а его башни упорно прятались в глухую пелену облаков. Я дождалась, когда дом затихнет. А потом спустилась по тайному переходу. На этот раз я захватила с собой одеяла. Очутившись в комнатке, сразу зажгла лампу, которая озарила жилище пангеи тёплым светом. Но размеры помещения напомнили мне о тесном вольере морского тигра и о том, как я обманом заманила зверя в клетку вскоре после того, как он успел вкусить свободы. При виде пангеи меня с новой силой охватили угрызения совести. Она свернулась клубочком в углу и даже не взглянула на меня, когда я вошла. При свете лампы я заметила, что её листья начали вянуть и желтеть. Папоротники покрылись ржавыми пятнами, а лепестки цветов стали осыпаться на пол. – О, Папоротник, – прошептала я. – Что с тобой? На самом деле я знала, что с ней. Ведь в книге «СУЩЕСТВА ИЗ ЧЕТЫРЁХ СФЕР» было написано: «В темноте пангея не получает должного развития, но, если поместить её в правильные условия, на свежем воздухе и при солнечном свете она превращается в остров, на котором формируется особая экосистема с любопытной флорой и фауной». Для того чтобы цвести, пангее требовался солнечный свет. Я не могла сдержать слёз. Устроив гнёздышко из одеял, я свернулась калачиком рядом с ней и прижалась мокрой щекой к мохнатому боку. После всего, что случилось сегодня, – бегства Шторма, его возвращения в тесный вольер, а теперь ещё и внезапной болезни пангеи – я уже начала сомневаться, что гожусь в смотрители бестиария. Я-то думала, что эта работа обернётся настоящим приключением: совсем не то, что всю жизнь быть запертой на ферме. Но разве здесь лучше? Питомцы Дайспер Холла тоже заперты. И самое ужасное, что именно я должна держать их под замком. Глава 23 Прошлое На следующее утро леди Кавендиш не было в кабинете, когда я постучалась в дверь её комнаты. – Вы знаете, где леди Кавендиш? – спросила я у Беаты, которая зашивала рубашку Гриффа на кухне. Женщина нахмурилась. – Я заметила, как хозяйка рано утром шла в сторону сада. Но не видела, чтобы она возвращалась. Может, она всё ещё там? Я молча кивнула в знак благодарности и хотела было идти, как вдруг Беата положила руку мне на плечо. – Ты в порядке, Кора? – мягко спросила она. – Грифф сегодня слишком тихий. Вы поссорились? Я ничего не ответила. Беата поправила выбившуюся прядь. – У моего сына никогда раньше не было возможности проводить время со сверстниками. Мы всё время путешествовали, а его папа… – Беата осеклась и лишь через несколько секунд продолжала: – Я знаю, что Грифф очень рад твоему обществу. Чуть заметная улыбка тронула её губы. Я вспыхнула. Если б только я могла отменить произошедшее вчера! Я бы ни за что не стала запирать Гриффа в сарае. – Всё хорошо, – заверила я Беату. Теперь всё и правда будет хорошо. Уж я постараюсь. Но сначала нужно поговорить с леди Кавендиш. Я должна убедить её помочь пангее, вытащив беднягу из заточения на солнечный свет. Хозяйка Дайспер Холла наверняка согласится, но на счету каждая минута. Леди Кавендиш действительно находилась в саду. Она стояла со склонённой головой, и её взгляд был к чему-то прикован. Сначала я не поняла, к чему именно, но потом увидела мраморную статую ангела. А ниже была надгробная плита. – Леди Кавендиш? – окликнула я её, подходя ближе. – Можно вас побеспокоить? Она резко обернулась. – Кора, ты испугала меня. Ты что-то хотела? Я глянула на плиту с выбитыми словами: «АННА И ВИЛЬЯМ КАВЕНДИШ. НАВЕКИ ВМЕСТЕ». – Пангея, – забормотала я. – Ей плохо. С неё начали осыпаться листья, и она выглядит больной. – Знаешь, что случилось с моими родителями? – перебила леди Кавендиш. – Нет. Но… Однако она вновь прервала меня: – Я винила во всём морского тигра, хотя тогда именно я открыла клетку. Я была старше тебя, Кора, но не умела обращаться с животными так, как ты. Когда отец и мать привозили их в Дайспер Холл, я смотрела на них как на забаву. В тот день я отперла вольер, чтобы поиграть с тигром… как с котёнком. Родителям удалось загнать хищника обратно, но он успел полоснуть их ядовитыми когтями. Вскоре они умерли. Леди Кавендиш покачала головой, вздохнула и добавила: – Впоследствии я часто думала о том, что надо избавиться от животного. А ведь он и со мной мурлыкал и игриво себя вёл! Но сейчас Шторм постарел, а его морда поседела. Но тогда он был моложе, и в нём бурлила сила дикого зверя. – Я оставила морского тигра, поскольку знала: мои родители хотели бы этого. Они рисковали всем, чтобы привезти сюда загадочных существ, и избавиться от кого-то значило бы свести на нет их труды. Отец и мать всегда надеялись, что со временем Дайспер Холл станет чем-то вроде лаборатории для изучения необычных животных. Но мне невыносима мысль, что подобное может повториться, и я заперла ворота Дайспер Холла от всех посетителей. Для их же блага. Леди Кавендиш повернулась и пристально посмотрела мне в глаза. – Ты, должно быть, удивляешься, почему я рассказываю тебе всё это, Кора. Я хочу, чтобы ты помнила: здесь живут дикие животные. Не домашний скот или куры. Они опасны. – Но, леди Кавендиш, Папоротник больна. У неё опадают листья с дерева, которое растёт на спине, и цветы вянут. Я не знаю, что делать. Слова рвались наружу, и я чувствовала, как слёзы подступают к глазам. – Папоротник? – переспросила хозяйка Дайспер Холла, удивлённо вскинув бровь. – Ты дала пангее имя? Я кивнула. Разумеется, дала. А как же иначе. – Я никогда не называла их никакими кличками. Мне казалось, это будет слишком субъективно, а они – объекты для исследований, ради которых отдали жизнь мои родители. Леди Кавендиш отщипнула кусочек мха от надгробной плиты и бросила его на землю. – Тебе нельзя выпускать пангею… или Папоротник, если тебе угодно, из подземелья. Ей придётся привыкнуть к недостатку света. От темноты ещё никто не умирал. Хозяйка поместья развернулась и направилась к дому. А я осталась в саду. От досады у меня хлынули слёзы. Я засунула руки поглубже в карманы и так стиснула кулаки, что ногти впились в ладони. А потом я перестала плакать и принялась думать. Убедить леди Кавендиш оказалось невозможно. Надо взять дело в свои руки. Постепенно в голове начал вырисовываться план. Для начала нужно найти Гриффа. Я обнаружила парнишку в оранжерее. Он сидел, скрестив ноги, и кормил тестудин листьями латука.