— Дипломат! — напомнил Петруха. — Там… — Махнула рукой Мария Даниловна. — Бежим, а? — Что-о? — выдохнул Алексеев. Свой вопрос он не успел продолжить. Где-то наверху раздался взрыв. Зазвенели стекла… Мстители бросились в соседний подъезд — туда, где жила пенсионерка Сухова. Из подъезда выскочил Владимир. Еще пару минут назад, не решаясь войти в опечатанную квартиру, он в задумчивости сидел на подоконнике, пытаясь понять, что же случилось за время его отсутствия. Странные фигуры, а затем и взрыв рассеяли остатки его самообладания. Он вскочил в машину и помчался к кому-нибудь из друзей — куда угодно, только подальше отсюда… Ему не пришло в голову, что он является теперь единственным владельцем двухкомнатной квартиры в центре… — Хвалю! — укоризненно произнес Алексеев в комнате Марии Даниловны. — Да? Я так и знала! — ликовала та. — Да не хвалю, а «хвалю»! — раздраженно пояснил опер. — Что же теперь — одного «глухаря» мы с вами забили, — он помахал листочком с подписью Анатолия, — так нате вам! Новый «глухарь»! Я же должен буду искать убийцу Анатолия! — Чушь! — возразила Сухова. — Он сам себя убил. Несчастный случай. Его даже отпевать можно, я знаю! — Зачем вы это сделали? — устало вздохнул Петруха. — Собаке собачья смерть! — отчеканила пенсионерка Сухова. — На сколько бы его посадили? На пять? Семь лет? Горбатого могила исправит! Понятно? Только могила! — Жуть! — покачал головой Петруха. — Имейте в виду — я ваши методы не одобряю. — Что же, заложите? — прищурилась хозяйка. — Разве я сказал, что заложу? — подмигнул Алексеев. — Эх, одним «глухарем» больше, одним меньше… Может, от расследования гибели Корзинина удастся отмазаться… У меня еще отгулов на неделю… Да я в баню так и не сходил… — Ну извините! — поджала губы пенсионерка Сухова. — Чего уж там! — махнул рукой опер. — Но вот дело об убийстве Борисовой можно смело закрывать — явка с повинной! Ага! Даже лучше — предсмертная записка! Корзинкин не вынес укоров совести, написал признание и сам взорвался! Клево! — А я что говорила? — обрадовалась Мария Даниловна. — А неплохо у меня Клавин голос вышел, согласитесь? «Анатолий, как неинтеллигентно!» — проскрипела она. — Неплохо, — кивнул опер. — У вас получилось даже лучше, чем я мог себе представить! Так убедительно! — Я польщена! — покраснела пожилая женщина. — Но что вас надоумило предложить ему… ох, я чуть не умер тогда от смеха! — улыбнулся Петруха. — Ну, это ваше странное заявление… жениться на воспитаннице, то есть на вас! — Я что, и правда так говорила? — удивилась Сухова. — Именно так! И вышло удачно. Он так испугался! — Слова лились как будто сами собой, — подумав, призналась Мария Даниловна. — Да… Похоже, мы были не так уж далеки от истины, — покачав головой, решил Алексеев. — Наверное, сама Клавдия вашими устами высказала свое мнение… — Какой ужас! — воскликнула Сухова. — А если бы он согласился? Бр-р-р! Я, знаете ли, закоренелый холостяк! Кстати, вас покормить? — Хорошо бы. А что вы можете предложить? — Предложить могу многое… — пространно начала хозяйка. — Рыба есть? — перешел к делу гость. — Рыба? Есть… Но сегодня же пятница! У вас ведь, кажется, это, как его — сухоядение? — Было! Но уже суббота, ведь после полуночи — новый день! — весело объяснил Петруха. — По уставу можно и рыбу ясти, и вино пити! — Вино? — наморщила лоб Мария Даниловна. — Вина не обещаю. Но пиво есть, и много. Как всегда! — А я и не сомневался, — усмехнулся Алексеев. * * * notes Примечания 1 Хэлловин — древний кельтский праздник поклонения смерти. Совпадает с празднованием западными христианами Дня Всех Святых.