Нервно сглатываю и пытаюсь придумать, как бы слинять без объяснения причины отказа, теребя браслет на руке. — Выходи за меня, Маш, — говорит, мельком взглянув на мои запястья. — Будь моей женой, изводи меня до глубокой старости. — Я… вставай, а? — хватаю его за рубашку, тяну вверх, но он упрямо стоит на коленях, темнея лицом. — Да тебе это не нужно, Миш, точно тебе говорю, вставай. На эмоциях просто, ещё пару раз переспим и отпустит… Опять начинаю перебирать сердечки, он резко поднимается и рявкает мне в лицо: — Да ты запарила! Срывает с руки браслет и с чувством швыряет его в воду. — Ты… — бормочу с ужасом, пытаясь запомнить место, куда он булькнул. — Ты… что ты наделал?! Расстёгиваю молнию на платье, сбрасываю лямки, а он вцепляется мне в плечи. — Маш, хватит, — говорит строго. — Отпусти уже, их не вернуть. На моих глазах наворачиваются слёзы, а нижняя губа надувается и дрожит. — Ты… — Да, я всё знаю. — Ты не имел права! Ты не должен был! — отталкиваю его, но он лишь прижимает к себе крепче. — Я тебя не отпущу, слышишь? Не отпущу, никогда. Хватит от меня бегать, хватит голову в песок прятать. Это — реальность! Мы — реальность! — Ой, да хватит уже этого пафоса! — взрываюсь, вновь отталкивая его и вытирая злые слёзы. — Это ты сейчас такой отважный, знаем, плавали! Пройдёт время, может, год, может, чуть больше, и ты осознаешь, что сделал большую ошибку, возможно, самую большую в своей жизни. Мне что тогда делать, а?! Обо мне ты подумал или главный герой в этой пьесе только ты?! Молча раздувает ноздри, хватает в охапку и тащит к машине. К багажнику. — Сдурел?! — зло ору на него, когда он ставит меня ногами на землю. Со всей дури отпихиваю от себя. — Лучше лезь сама, иначе затолкаю и наставлю кучу синяков, — цедит сквозь зубы, глядя в сторону. — Да какой в этом смысл?! — Разгонюсь и спущу тебя к твоему браслету, — отвечает ехидно. — Лезь! — Да уж лучше так… — голос до того тихий, что я саму себя едва слышу. Вытираю льющиеся сплошным потоком слёзы, разворачиваюсь, открываю багажник, но он тут же захлопывает его, берёт за руку и тащит к переднему пассажирскому сиденью. Возвращает лямки моего платья на место, застёгивает молнию, распахивает дверцу. Резко всё, нервно, импульсивно. Вибрации от него такие, что земля под моими ногами подрагивает. — Ты меня вывела, — говорит глухо, удерживая меня за плечи. Сжимает, давит, скрипит зубами. — Я чертовски расстроен и немного зол. Ты сказала много обидных слов, но я прощу тебе их все. Мы сейчас прокатимся и я открою все карты. И к этому я не готов, а ты не готова ещё сильнее, но дальше скрывать я уже просто не в состоянии. Сажает в машину, сам садится за руль, прихватив мои туфли и швырнув мне их под ноги, и срывается, как на пожар. На этот раз прихватив меня с собой… 8.5 Молча лью горючие всю дорогу, пока он не сворачивает в тихий двор той же новостройки, где живёт Матвей. — Решил передать эстафету? — спрашиваю ехидно. — Лучше помолчи, — отвечает глухо. Паркуется и приказывает: — На выход. И ведёт меня на детскую площадку! На чёртову детскую площадку с кучей пухлых розовощёких малышей! — Может, пристрелишь сразу? — уточняю язвительно. — Как раненую на поле брани кобылу. — Ты, кобыла, — фыркает, не выдержав. — Просто смотри. Кладёт два пальца в рот и громко свистит. — Михаил! — рявкает незнакомая женщина, сидевшая на лавке к нам спиной, но тут же развернувшаяся. — Я тебе сколько раз говорила?! Ещё и Машу до слёз довёл! Она встаёт, уперев руки в бока, моя челюсть начинает медленно отпадать, а к Воронову несутся двое ребятишек, одного возраста, отличающихся только одеждой, и с громким «па-па-па!» обвивают его ноги. — У тебя есть дети? — бормочу тихо, а он уточняет ехидно: — Что конкретно тебя удивляет? Что они есть или что они рады меня видеть? — прикусываю язык, а он наклоняется и треплет их по светлым волосам: — Здорова, шпана. — И какими, по-твоему, они вырастут, если ты их дрессируешь, как животных? — кривится женщина. — Как меня воспитывали, так и я, — парирует Миша с ухмылкой. — Паразит! — ахает женщина, едва сдерживая улыбку. Подходит к нам и представляется: — Светлана, мама этого оболтуса. — Очень приятно, — бормочу в ответ. — Мы в квартире, — говорит Миша и дрыгает каждой ногой по очереди. — Пацаны, на исходную. И покажите, кто тут главный! Невинные создания дружно тыкают пальцем в бабушку, а та победно вскидывает подбородок. Не выдерживаю и начинаю хохотать, похлопывая недовольного Воронова по плечу. — Пойдём, — бурчит, когда дети несутся к горке, берёт за руку и тащит за собой к дому. — Они всё понимают слишком буквально… — Сколько им? — спрашиваю в лифте. — Чуть за два, — отвечает, наминая мою руку. — А психуешь чего? — Она ещё спрашивает! — возмущается и выходит, когда двери открываются. — Ты мне дважды за день отказала! Возмутительное хамство! Даже для тебя! Открывает дверь, проходит, впустив меня, а в коридор выходит женщина. — Спит? — спрашивает Миша тихо. — Просыпается, — отвечает она с улыбкой и кивает мне: — Добрый день. — Добрый… — отвечаю растерянно и дёргаю Воронова за рукав, спрашивая шёпотом: — Кто это? — Няня, — отвечает просто. — Пойдём. Ведёт меня в одну из комнат, заходит первым и говорит тихим ласковым голосом: — Привет, принцесса. Ты проснулась, моё солнце? Девочка встаёт в кроватке, хватаясь ручками за бортик, пружинит по матрасу и обхватывает Мишу, едва он подходит. — Зайка моя… как ты себя чувствуешь? — С утра ещё подкашливала, но уже лучше, — отвечает няня за нашими спинами. Миша поднимает дочь на руки, разворачивается ко мне, ошалевшей, и хмыкает: — Как-то так. Тройняшки, я фартовый. Бусина, посмотри кто пришёл. Это мама, — моё сердце ухает в пятки, девочка оглядывается, смущённо улыбнувшись и тут же уткнувшись в папу, а Воронов добавляет ворчливо: — Я надеюсь… — Без ножа режешь, — говорю тихо. — Я знаю, — отвечает, состроив рожицу. — И, заметь, не козырял до самого последнего момента. Но ты меня вынудила! Подбрасывает малышку, та начинает хохотать, а он кряхтеть: — Ого! А ты чего такая тяжёлая, а? Ты что, выросла?! Так, секундочку… да это ж подгузник! Опять жульничаешь? Маленькая хитрюга! Подбрасывает ещё и ещё, а там и с моего ракурса отлично видно — счастья, в самом деле, полные штаны. — Давайте, я поменяю, — тут же подходит няня, забирая девочку.