— Слушаю. — Так и знал, что уснёшь, — тихо посмеялся Воронов. — Который час? — спросила, невольно начав улыбаться от звуков его голоса. — Двенадцать ноль одна. С днём рождения, моя королева, — вроде и подколол, но голос мягкий, бархатный. — У меня для тебя подарочек. Чтиво на ночь. — Неужто Губарёв прислал? — пробормотала, потягиваясь. — Ага. Я мельком просмотрел, довольно невинно, но… в общем, сама увидишь. Только есть условие. — Разумеется, — фыркнула и покачала головой с улыбкой. — И какое же? — Читать будем вместе. Я тут же села, неловко приглаживая волосы одной рукой, как будто это могло хоть как-то спасти положение: ложиться с мокрой головой было опрометчивым решением. — Ну… эм… — выдавила из себя хоть что-то, а он вновь засмеялся: — Не парься, Манюх. Всего-навсего по видеозвонку. — Не могу сказать, что я прям расслабилась с этого… — пробормотала, поднимаясь и трусцой добегая до выключателя. — План такой, — сказал деловито, а я подошла к зеркалу и отшатнулась, ужаснувшись. — Я, как брутальный мужик, буду старательно делать вид, что любовная переписка с трагическим финалом меня совершенно не трогает. А ты, надеюсь, всплакнёшь, открыв мне свою душу. — И ты её заберёшь? — хохотнула нервно. — Ну, мою ты уже забрала… так что да, — помолчал и прошептал зловеще: — Я заберу твою душу… По коже пробежали мурашки и я порадовалась, что успела включить свет. — Как-то мне не по себе, когда ты так, — сказала честно. — Мальца перестарался, — ответил со вздохом. — Ну, что, готова погрузиться в пучину чужих любовных метаний? «Своих как будто мало…» — пробормотала мысленно, а вслух сказала коротко: — Две минуты. — Время пошло. Собрала волосы в пучок, заколола чёлку и переоделась в шёлковую ночнушку, завалившись на кровати с ноутбуком. Сердце долбит, руки дрожат, вызов по скайпу идёт. Смех… трясёт, как школьницу перед первым поцелуем. Отвечаю… — М-м-м… — тут же ухмыляется Воронов, закидывая одну руку за голову. — Кайфец. А если бы разделась, могла бы с волосами и не возиться. — Ну ты-то, я смотрю, так и поступил… — хмыкнула, беззастенчиво скользя взглядом по его голому торсу. — Кто ж в кроватку в одежде ложится? — невинно похлопал ресницами и улыбнулся: — В почте. Открывай. Писем было довольно много, они поглотили меня, моё внимание и моё сознание, я напрочь забыла и о времени, и о Воронове, очнувшись лишь после последнего письма Майера и заявив возмущённо: — Да бред! — Думаешь? — хмыкнул Миша, а я свернула окно браузера и увидела его, удобно пристроившего голову на подушке. Сонный, довольный. — Ты не читал, да? — спросила с укором. — Собирался, но по итогу просто пялился на тебя, как маньяк, — улыбнулся ещё шире и потёр глаза. — Расскажешь вкратце? — Да бред… — поморщилась слабо и вздохнула: — Как у них там всё начиналось не понятно, но общение было решено свести к переписке. Я так поняла, Губарёва боялась не только мужа, но и быть непонятой, осуждения и сплетен, хотя и было всё совершенно невинно. Майер строил дом, самый обыкновенный, она подначивала его, называла приземлённым. И, как ты предполагал, он решил выпендриться. — Кто чем может, — хмыкнул Миша. — Кому-то повезло при рождении и вообще ничего делать не надо… — ответила туманно, а он возмутился: — Эй! Ты на что намекаешь? Да, я красавчик, спору нет, тут фортануло, но и усилия я прикладываю, ну, что касается тебя… — Ага, — брякнула и вернулась к письмам: — В общем, в один день он снёс всё, что успели построить, и пообещал Губарёвой на трёх страницах, что докажет, что умеет мечтать и воплощать мечты в реальность. Она отмахивалась, отвечала короткими фразами, один месяц вообще игнорировала… — Сочувствую мужику, — вставил пять копеек Воронов. — Отвратительное чувство. — Отвратительно то, почему она боялась даже строчки написать. Уже после того, как её муж скончался, Майер прислал ей поздравительную открытку, с подписью «он больше никогда тебя не обидит». — Поколачивал? — поморщился Миша. — Похоже, не слабо и регулярно, раз Майер решился сбросить его с лестницы. В общем, дом достроили, а Губарёва сняла траурное платье. Я так поняла, лаз этот он предусмотрел сразу, потому что в одном из писем он приглашал её на экскурсию по дому, но велел оставаться дома, он сам за ней придёт в назначенный час. Скорее всего, под домом Губарёвой был погреб, с ним-то он тоннель и объединил. Переписка прекратилась на какое-то время, полагаю, что-то всё же между ними было, а после вновь возобновилась и стала довольно горячей со стороны Майера. И в любви объяснялся, и замуж звал, ребёнка предлагал её усыновить, уехать, но все пришлось не в кассу. В последнем своём письме она заявила, что её сын никогда не признает его, и что она и сама его боится. — И он поставил дверь… — вздохнул Миша. — И он поставил дверь, — повторила кисло. — Последнее письмо оставил, наверняка там, где мы обнаружили стихи, ты видел размер бумаги. Написал, что будет ждать её. И всё. — Но она не пришла. — Но она не пришла. — Тупость какая, — поморщился Миша. — Развели средневековье, как будто просто поговорить нельзя было. Ну, грохнул он её мужика, подумаешь. — Серьёзно? — подняла бровь, а Воронов отмахнулся: — Ты поняла. В охапку и в другой город — разговор короткий. — А её сын? — А чё сын? — буркнул недовольно. — Он в пятнадцать уже из дома срулил, она морозилась по каким-то своим соображениям. Что за идиотская бабская привычка вымучивать страдания на пустом месте? Устройство у вас какое-то неправильное… Сохнуть по мужику, который сохнет по ней, жить в соседних домах, но на столько заморочиться… — Брюзга, — фыркнула весело, перебив его поток ворчания. — Да потому что… — нахмурился и выдохнул. — Хорошо, что читать не стал. Муть. Мне такие истории не нравятся. — Кто её знает, что там за обстоятельства были… — сказала дипломатично. — Может, причина была куда весомее, чем она писала. — Бред, бред и ещё раз бред! — заявил уверенно. — Сама говорила. Помнишь? — Да помню, помню, — опешила, отстранившись от экрана. — Чего завёлся? — Раздражает… ладно, чёрт с ними. Надо спать, вставать рано и дел по горло, — ухмыльнулся и спросил игриво: — Оставишь ноут включённым? — Вот ещё, — хмыкнула, подмигнула и закрыла крышку. «И ладно, я скриншотов наделал» — пришло сообщение через минуту. «А это что б тебе обидно не было» — ещё одно следом и его селфи, от которого сладенько заныло внизу живота. — Когда ж ты в моей постеле окажешься… — простонала глухо, заблокировала экран и уткнулась лицом в подушку. Замечталась и сама не заметила, как уснула. * * * До обеда у меня было назначено две встречи, после обеда показ, в перерывах я бесконечно перезванивала тем, кому дозвониться до меня не удалось, но ждала, по сути, лишь одного звонка. Не дождалась. Ближе к девяти позвонил Матвей и сказал коротко: — Жду в баре, есть новости. Отключился, даже не дождавшись ответа, а я в честь праздничка, который не ощущала, не смотря на поздравления, напялила джинсы с кроссовками, стянула волосы в хвост и прихватила тёплую кофту, даже не мечтая, что меня будет кому согреть.