– Ну, вы знаете эти старые дома, то неровный пол, то разная влажность… Греко протянул руку ладонью вверх, как будто умоляя Джека умолкнуть. – Прошу вас. Не надо. С момента моего первого визита сюда я ощущал странные волны, исходящие от всего дома и от этой комнаты в частности. Я затаила дыхание, готовясь услышать, что он сейчас откажется. – Мне это отчасти нравится, – сказал он. – Наполняет творческим вдохновением. Я сам вырос в доме на Брод-стрит, где по ночам вечно что-то стукало и гремело. У меня это скорее вызывало любопытство, нежели страх, а поскольку я не мог видеть источник этих звуков, то особенно не брал в голову. – Неужели? – спросила я, испытывая легкую зависть, что странные звуки никогда не беспокоили его, потому что он ничего не видел. Пока я не научилась блокировать образы и звуки, я все детство спала с открытыми глазами. – Это ведь старый дом, а Чарльстон считается одним из самых густонаселенных привидениями городов мира, поэтому разумно предположить, что то здесь, то там может обитать странный дух. – Уф-ф, – сказал он, делая вид, будто вытирает лоб. – Я боялся вас напугать. Рад узнать, что напугать вас не так-то просто. Джек обнял меня за плечо и притянул к себе. – Кого, нас? Никогда. – Отлично. Потому что я нашел кое-что еще, что наверняка покажется вам… любопытным. Он подошел к большой кровати с балдахином. Замысловатая резьба вилась вверх по столбам до макушек в виде желудей. Слегка пригнувшись, он указал на ножку в виде когтистой лапы и шара и постучал пальцем по какому-то месту около нижнего края. Как обычно, я была без очков и сколько бы ни щурилась, так и не разглядела, на что он показывает. Джек покачал головой, но затем наклонился и посмотрел. – Резной павлин. – Павлин, – повторила я, пытаясь вспомнить, почему это казалось мне важным. Дизайнер выпрямился в полный рост. – Я не уверен, что это связано между собой, но павлин был тайным символом, который много значил здесь, в обеих Каролинах, во время Войны за независимость. Я немного занимаюсь исторической реконструкцией этой войны – на британской стороне, – и потому мне знаком этот факт. Впрочем, это могло быть что-то совсем другое. – Что вы имеете в виду под «тайным символом»? – спросил Джек. У него было хорошо знакомое мне выражение лица. Такое обычно бывало, когда он препарировал горы информации, пытаясь свести ее к чему-то, о чем он мог бы написать. – Шпионскую сеть. Судя по тому, что я читал, она сыграла такую же важную роль в достижении американской победы, что и шпионская сеть Калпера, но гораздо менее известна. В основном потому, что до сих пор историки не совсем уверены, кто были главными игроками и на чьей стороне были те, чьи личности известны. – Неужели? – спросил Джек, и я почти услышала, как у него в голове крутятся шестеренки. Греко кивнул. – Помнится, вы говорили, что эта кровать здесь уже давно, но знаете ли вы, откуда она взялась? Я уже собралась покачать головой, но передумала. – Раньше ее владельцами были Вандерхорсты. – Я даже улыбнулась собственной сообразительности. – И еще они владели плантацией Галлен-Холл. Моя свекровь сказала, что кое-какая мебель этого дома, скорее всего, была привезена сюда с плантации, поскольку большая ее часть старше самого дома. И держу пари, что кровать в том числе, потому что на ней есть изображение павлина. Греко приподнял брови. – Что ж, тогда в этом есть смысл. Вероятно, она не имеет никакого отношения к шпионской сети. Джек наклонился, чтобы получше рассмотреть резьбу, и с уважением потрогал ее. Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня, и улыбнулся, но глаза его были невеселыми. – Или, может, все же имеет. Потому что совпадений не бывает. Никто из нас двоих не сказал этого вслух, но в этом и не было необходимости. Мне внезапно вспомнились запахи, наполнившие комнату, когда мы обнаружили написанное на стенах слово «Предан», запах лошадиного пота и кожи, стойкую вонь пороха. Я вспомнила, где уже ощущала их раньше. В Галлен-Холле, когда британский солдат наставил на нас с Джейн мушкет. Прямо перед тем, как изо рта отца вырвался холодный мертвый голос. Внезапно ощутив слабость, я прислонилась к кровати. – Да, имеет, определенно имеет, – сказала я, опускаясь на матрас. Меня мучил вопрос, не почудилось ли мне холодное дыхание на моей щеке. Глава 11 В красно-зеленом шелковом платье-футляре, хотя ради этого поединка упрямства и воли ей следовало бы облачиться в судейскую мантию, наша мать стояла в детской между Джейн и мной. Я держала на руках довольную Сару в красном бархатном платьице с белым кружевным воротником в стиле «Питер Пэн» и замысловатой сборкой на лифе. Пухлые коленки были затянуты в колготки с крошечными карамельными тросточками, а на пухлых ножках на кнопочки были застегнуты очень маленькие черные лакированные туфельки от «Мери Джейн». Время от времени малышка поглаживала мягкий бархат своего платья и улыбалась, и даже вертела головой, пытаясь увидеть огромный бант, на который я потратила добрые полчаса, чтобы довести его до совершенства. А вот очень несчастный Джей-Джей был на пике истерики: голова запрокинута, все четыре конечности напряжены, как будто он не мог вынести красных бархатных панталон и жилета им в тон с кружевным галстуком. Его любимый венчик был крепко зажат в маленьком кулачке, словно этакий неисправный световой меч. Наша мать что-то говорила, но очень спокойным голосом, отчего ее было трудно расслышать из-за крика Джей-Джея. – Они не должны быть одеты в одном стиле, Мелли. Они близнецы, но очень разные личности. Пусть надевает то, что хочет. – Но ведь это для фото на рождественскую открытку, – возразила я. – Они должны гармонировать. Джейн с укоризной посмотрела на меня. Чаша ее терпения была явно переполнена. – Вовсе не обязательно. Если это не вопрос безопасности ребенка и не полное несоответствие случаю – то есть не включает в себя другие цвета, кроме красного и зеленого, – он должен иметь право выбрать, что ему надеть. Я с ужасом посмотрела на наряд, который выбрал Джей-Джей. Джейн уже разложила его на кровати. – Джинсы? И кроссовки? Для нашей рождественской фотографии? – Я не стала упоминать сумму, которую я выложила за панталоны и жилет. Я боялась, что, поступи я так, мы все запрокинули бы головы и зашлись в истерике. Когда Джейн поставила Джей-Джея на пол – слава богу, она не уронила его, хотя он дергался и вырывался, – ее улыбка была больше похожа на гримасу. Он тотчас же лег лицом вниз на ковер и принялся стучать по полу руками, ногами и венчиком. Джейн слегка повысила голос, чтобы ее услышали: – Бульдозер на свитере красный, понятно? Так что он отлично подходит. И мы можем позаимствовать для его кроссовок красные шнурки Сары. Таким образом, мы все будем в одной цветовой гамме. Сара потянулась к моей матери, не иначе как желая потрогать нитку жемчуга, длинную, как унылая опера, на шее у ДжиДжи – так Сара и Джей-Джей называли свою бабушку. Эта нитка когда-то принадлежала моей бабушке, которую тоже звали Сара, и когда моя дочь играла с этими бусами, она лепетала на языке, который я не могла понять, но ее лепет определенно имел интонации разговора. Время от времени она делала паузу, как если бы с ней разговаривал другой человек, а иногда улыбалась от уха до уха и радостно смеялась. Я давно смирилась с этим, и Джек тоже. Но это не значит, что меня это радовало. Мать посмотрела на меня поверх большой заколки с бантом на голове Сары. – Это фото на рождественскую открытку, Мелли, а не прослушивание для участия в «Южном очаровании». Не то чтобы я была в восторге, но ты понимаешь, о чем я. Это должно быть весельем, а не пыткой. Близнецы будут отлично выглядеть, даже одень мы их в мешки из-под картошки. Я вынуждена согласиться с Джейн, что мы должны позволить Джей-Джею одеться так, как он хочет, иначе мы все лишимся слуха. – Прекрасно, – сказала я, глядя на моего несчастного сына, который катался по полу и дергался, как рыба на крючке. – Может, ты заодно найдешь тюк сена, чтобы положить его в холле перед рождественской елкой, чтобы джинсы гармонично смотрелись на его фоне. Мое раздражение рассеялось, стоило мне опуститься на колени рядом с Джей-Джеем и, положив руку ему на затылок, почувствовать жар напряжения под его темными волосами. – Дорогой? Хочешь надеть свитер с до-до? – Мой сын с тех пор, как научился говорить, называл бульдозеры «до-до», и это слово незаметно проникло в словарный запас всей семьи. От моего прикосновения он притих, рыдания сменились икотой, а сам он перевернулся на спину, широко раскинув ноги, руки и венчик, отчего стал похож на выброшенную на берег морскую звезду, которая любит взбивать тесто. Его голубые глаза – глаза Джека – смотрели на меня с болью и праведным гневом, а по его круглым щекам текли слезы. – А дзинсы? – И джинсы тоже, – сказала я, подхватив сына на руки. Он тотчас обвил ручонками мою шею и прижался мокрой щекой к моему лицу. Мое сердце мгновенно растаяло. – Как жаль, что тебе не понравился костюм, который я выбрала. Может, в следующий раз я возьму тебя с собой, и мы выберем его вместе. – Папа выберет! – заявил Джей-Джей, отстраняясь с широкой улыбкой, как будто пять секунд назад это не он рвал на себе одежду, словно кающийся грешник во власянице. Что отчасти напомнило мне имевшее место накануне резкое перевоплощение Джека из обезумевшего писателя на грани запоя в этакого змея-искусителя. Должно быть, ДНК определяет не только цвет глаз и овал лица. Или же мужчины семейства Тренхольмов умели ловко манипулировать женщинами, зная, как их отвлечь или получить то, что им нужно. Я покачала головой, отгоняя эту мысль. – Мы можем поговорить об этом позже. – Я посмотрела на мать и Джейн. Обе были заняты тем, что вытаскивали красные шнурки из кроссовок Сары и заменяли ими белые в кроссовках Джей-Джея. Позади них мне был виден шкаф с вещами близнецов и полка, где я хранила их аксессуары: справа банты и заколки Сары, слева галстуки-бабочки и подтяжки Джей-Джея. Все вещи аккуратно помечены моей рукой, за что я еще ни разу не слышала ни слова признательности. – Как насчет красного галстука-бабочки?.. – начала было я. – Нет! – крикнули в один голос Джейн и мама. – Ладно, ладно, – сказала я. – По крайней мере, Генерал Ли и щенки не прочь принарядиться в костюмы. Словно по команде, дверь приоткрылась, и в комнату вошли все три собаки. Правда, вместо обычных прыжков и скачков они медленно прошествовали внутрь, а следом за ними Джек. – Папуля! – в один голос взвизгнули близнецы, протягивая к нему руки. Джек подхватил обоих детей, я же осталась на полу и похлопала себя по коленям, подзывая к себе собак. Они посмотрели на меня новым для меня взглядом, их пышные хвосты, которые они обычно гордо поднимали вверх, теперь свисали у самой земли между задними лапами. Головы тоже были низко опущены. Они не двигались с места, сколько бы я ни хлопала себя по коленям или ни просила их подойти. – По-моему, они бойкотируют свои костюмы, – сказала Джейн. – Что ты имеешь в виду? Они в них просто душки! На Генерале Ли был вязаный костюм Санта-Клауса с капюшоном с помпонами и блестящим черным поясом. На Порги и Бесс – одинаковые зеленые наряды оленей, но их капюшоны венчали рожки, украшенные рождественскими гирляндами. – Ой, погодите. Я знаю, в чем проблема. – Я потянулась к щенкам и, нащупав на батарейном блоке кнопку, нажала подсветку рогов. – Вот! – с гордостью сказала я. – Согласитесь, что так лучше? Генерал Ли с резким визгом выскочил из двери, Порги и Бесс бросились за ним следом. – Вот тебе и ответ, – сказал Джек с легкой улыбкой в голосе. – И ты, Брут? – осознав свое поражение, я медленно встала. – Отлично. Пойду сниму с них костюмы и извинюсь. Хотя, если бы мы все сказали им, как очаровательно они в них выглядят, они бы наверняка обрадовались своим костюмчикам. – Эти последние слова предназначались матери и Джейн, но они обе лишь печально качали головами, как будто я несла бред. Я между тем продолжила: – С тем же успехом мы могли бы сфотографироваться на нашу рождественскую открытку в июле или октябре, раз уж не имеет значения, что мы не все одеты в костюмы рождественской тематики. – По крайней мере, фотография не может быть использована против вас, когда сюда нагрянут защитники прав животных, – сказал Джек с напускной серьезностью. Я подняла отвергнутые красные бархатные панталончики и швырнула их ему в лицо, зная, что он не сможет их поймать, потому что держит в каждой руке по ребенку. – Я спускаюсь вниз. Дайте мне знать, если вы все полностью измените тему и мне для фото нужно будет надеть купальный костюм и шлепанцы.