«Если он хоть на мгновение что-то заподозрит — он тебя уничтожит. Он, его отец и твой Люциан». — Я не лгала тебе, — все-таки вытолкнула из себя пустые, сказанные не своим голосом, слова. — Да ну? — Люциан посмотрел на меня сверху вниз. — Не лгала мне тогда, когда не сказала о том, что произошло? А может, и на дуэли все было не так просто? Драконову едва откачали, Ларо. Не знаешь, с чего бы? Он сжал кулаки и шагнул ко мне. — Зато я теперь знаю. Решила пойти по стопам родителей и расставить приоритеты? — Люциан, — тихо сказала я, — все не так. Просто позволь мне все объяснить… — Нет. Мне достаточно того, что я услышал и узнал о тебе, Ларо. С меня хватит. — Я не использую темную магию! — крикнула, запоздало вспомнив о том, что за эти дверями находятся Лэйтор и Эстре. Поэтому продолжала уже понизив голос до звенящего напряженного шепота, разрывающего грудь. — Она использует меня! Не знаю, почему, не представляю, как… я же рассказывала тебе про Соню! Думаешь, я бы стала заниматься тем, что ее убило? По собственной воле?! — Нет. Я думаю, что ее убила ты. Если бы он меня ударил, наверное, и то было бы не так больно. Возможно, именно поэтому в странном оцепенении я смотрела, как Люциан разворачивается к двери. — Люциан, — позвала я. Не особо надеясь на то, что он обернется. Он обернулся. Все-таки обернулся, хотя лучше бы не оборачивался. На этот раз маска непроницаемости дрогнула и пошла трещинами, обнажая разочарование, ненависть, презрение, и все это такой силы, что, ударив в меня, оно разлетелось осколками и вонзилось, кажется, в каждую клеточку моего тела. — Мне плевать, что с тобой будет, Ларо. Что будет с твоей жизнью. Но если ты еще раз попытаешься ко мне приблизиться, ко мне или к моей семье — очень сильно пожалеешь. Он вышел, распахнув двери с такой силой, что их створки жалобно громыхнули о стены. Вошедшие Лэйтор и Эстре явно были в полной боевой готовности, и помимо них в кабинет ввалились еще четверо военных. Я мысленно усмехнулась, а потом протянула руки, позволяя антимагическому металлу снова защелкнуться на запястьях. Все присутствующие вздохнули с облегчением, а я, удивляясь собственному сарказму, отравившему голос, произнесла: — Еще одну минуту, гритт Лэйтор. Пожалуйста. В наручниках это делать не особо удобно, но всем присутствующим мои манипуляции явно сделали нервы. А я всего-то снимала кольцо, которое положила на край ректорского стола. — Это собственность тэрн-ар Драгона, — сообщила ректору. После чего повернулась и под конвоем Лэйтора и остальных военных шагнула во вновь открытый Эстре портал. Глава 6 Где-то капала вода: монотонно, отбивая свой ритм. Я сидела, уставившись на сцепленные на столе руки, запястья по-прежнему охватывал зачарованный металл. Ну или как он тут называется. Мне было все равно. Мне даже было все равно, что в темный каменный мешок, куда меня привели и где оставили, вот-вот войдет Лэйтор или кто-то еще. На самом деле мешок был не такой уж темный: его освещал тусклый магический шарик, который плавал под потолком туда-сюда. Очевидно, чтобы заставить меня нервничать, переживать, а при появлении хороших и плохих «полицейских» сдать с потрохами себя и всех кого попросят, признавшись в заговоре против короны, архимагов и во всем остальном. Их проблема заключалась в том, что после случившегося волноваться не получалось. Моя проблема заключалась в том, что у меня включилась заморозка. Такое уже было после разрыва с Земсковым, поэтому я хорошо помнила эмоции. Сначала на тебя обрушивается бетонная плита, и ты ничего не чувствуешь. Потом — дня два-три, кажется, что все норм, что ничего страшного не случилось. И ты даже начинаешь в это верить, ходишь, раздаешь гордые улыбочки, смеешься — картонно, напоказ, потому что смеяться не хочется, но ты же гордая. Зато потом тебя накрывает. Болью: так, что нечем дышать, отчаянием, когда кажется, что все кончено и осознанием того, что кое-что действительно кончено. Окончательно. Безвозвратно. Я через все это прошла, и сейчас проходила снова. Потому что обещала себе, что не буду больше влюбляться, но все-таки влюбилась. Обещала, что никогда ни перед одним парнем больше не раскроюсь настолько, но все-таки раскрылась. И ведь всего неделя прошла… или сколько там? Тогда почему я снова чувствую себя так, как под холодной бетонной плитой? Потому что у чувств нет сроков и ограничений? Прерывая мысли, лязгнул засов. Дверь с интригующим скрежетом распахнулась, снова явив миру… то есть тьфу, камере и мне — Лэйтора. По ощущениям даже разжеванный целиком лимон, запитый концентрированным рыбьим жиром, сейчас бы не стер выражения довольства с его физиономии. Мне вот интересно, с чего он на меня так окрысился? Я что, спалила его любимые цветочки на газоне в Академии? — Итак, тэри Ларо… — Дверь захлопнулась, заискрил запирающий магический контур. Военный прошел к столу, за которым я сидела — простенькому, металлическому. — Продолжим наш разговор. Да мы его еще и не начинали. Вслух я этого не сказала, зато спросила: — Что, хорошего полицейского не будет? Лэйтор остановился. Нахмурился. — Кого? — переспросил он. Тебя бы на стажировку в полицейскую академию в наш мир. Посмотрела бы я, как ты там будешь прыгать без магии. — Неважно, — сказала я. — Важно то, что я не стану с вами говорить без моего защитника. Про защитника он понял сразу: видимо, просто слово «адвокат» сбоило. — Вам не положен защитник, тэри Ларо. При учете того, что темная магия запрещена, на вас не действуют стандартные протоколы. Я имею право допросить вас один на один. — А, — сейчас я поняла, что заморозка в данном случае — не проблема. Скорее, счастье, потому что когда стул Лэйтора мерзко скрежетнул ножками по сырому каменному полу, я даже не поморщилась. Нервы под внутренней анестезией в таких ситуациях очень кстати. — В таком случае я имею право сохранять молчание. Потому что все, что я скажу, может и будет вами использовано против меня. — Не дерзите, тэри Ларо, — гритт сцепил руки, отражая мой жест — тоже известный психологический прием, между прочим. — Я пришел поговорить с вами по-хорошему, по-доброму. Потому что прекрасно понимаю, что девочке вашего возраста легко оступиться, особенно принимая в расчет ваших… гм, родителей. По-доброму. Я улыбнулась: моя первая прорезавшаяся улыбка по ощущениям больше напоминала оскал. — То есть вы будете и хорошим, и плохим. До Лэйтора начало доходить. Уж не знаю, какие у этого гритта умственные способности (подозреваю, что выше среднего, если он все-таки до гритта дослужился), но он нахмурился еще сильнее. Лимон не помог, Ленор помогла. Интересно, что было бы, глотни он «Ленор»? — Вы, по всей видимости, не понимаете всей серьезности положения, тэри Ларо. В первую очередь вашего. Если вы не пойдете на добровольное сотрудничество… — Вы будете меня пытать, — подсказала я. Медленно расцепила пальцы, шевельнула ими, и заметила, как военный дернулся назад. — Правда? Будете? Адептку Академии Драконова? — Молчать! — рявкнул гритт, багровея. Каким-то чудом его неприятное лицо не осветило камеру, как фонарик, не поползло по сырым стенам с выпуклыми серыми камнями красным светом. — Вы же только что хотели, чтобы я говорила, — глядя на него в упор, приподняла скованные руки и резко опустила их на стол. Металл звякнул о металл. — Не хотите предоставлять мне защитника — не надо, но я требую, чтобы о случившемся немедленно сообщили моему опекуну архимагу Равену. До этого момента я больше не стану ни с кем разговаривать. Ни с вами, ни с кем бы то ни было еще. Я откинулась на спинку стула и убрала руки на колени. Мне отчаянно хотелось бы испытать хотя бы сотую долю ярости, которой полыхал гритт Лэйтор. Разозлиться на него. Возненавидеть. Почувствовать презрение за то, что просто увел самую обычную ни в чем не повинную девчонку на допрос, не разобравшись в ситуации, но нет. Чувства внутри молчали, а вот холод — разрастался, грозя затопить меня целиком. Незнакомый мне холод. Темный. Наверное, именно так себя чувствуют те, кому нечего больше терять, и он тоже это понял. Видимо, прочел в моих глазах, или почувствовал, потому что голос его спустился до низин змеиного шипения. — Вот как вы заговорили, тэри Ларо. Адептка Академии Драконова, говорите? Разве адептка Академии Драконова способна создать сеть Грихмира? Да будь она проклята, эта сеть! — Нет. Вряд ли. Такому не учат в Академии Драконова, — Лэйтор распалялся все сильнее, багровые пятна на его лице уже чередовались с белыми, и я в глубине своей бесконечной отстраненности подумала о том, не хватит ли его удар прямо здесь. — Зато у ваших родителей вполне могли остаться наработки. Вы были уже в сознательном возрасте, когда все случилось, и вполне могли получить какие-то инструкции от своей матери или отца. Вопрос в том, какие. Что они поручили вам сделать, тэри Ларо? Не пообещай я молчать, расхохоталась бы ему в лицо. Это ж просто теория заговора какая-то: родители, собирающиеся убить Верховного Архимага, попались, но оставляют малолетней дочери инструкции и завет учиться темной магии. И она учится, растет, ночами втайне от всех практикуя темные знания, этакая Наташа Романова магического мира, чтобы… чтобы — что? — Вы это сами только что придумали? — все-таки не удержалась. — Или перечитали шпионских авантюрных романов? — Не смешно! — Лэйтор вскочил, стул отлетел в сторону, с лязганьем жалобно врезался в стену, чтобы там и упасть. — Согласна, — сказала я. — Не смешно. Обычно официальные лица, совершающие арест, имеют при себе веские доказательства, которые могут предоставить, показания свидетелей, а не какие-то досужие домыслы в стиле желтой прессы или приключенческих историй. В следующий момент Лэйтор обогнул стол и с силой вдавил ладонь мне в плечо. — Ваш арест одобрен Верховным архимагом, тэри Ларо. Но вы никак не желаете осознавать серьезность ситуации. Придется вам ее объяснить. Лэйтор рывком вздернул меня на ноги, из-за чего плечо прострелило болью, и я вскрикнула, а в следующее мгновение меня уже швырнули животом на стол. От удара о металлическое ребро из груди выбило воздух, в запястья жалящими гранями врезались наручники. От шока потемнело перед глазами, и еще сильнее потемнело, когда ладонь Лэйтора поползла по моему бедру под юбку. Вспышка! Слабый источник света полыхнул и погас. Волны ледяной пугающей магии прокатились сквозь самую мою суть, Лэйтор выругался, а в следующий момент его от меня оторвало. Именно оторвало, с такой силой, с какой могло бы выдрать стальной каркас из высотки каким-то чудовищным механизмом. Вторил этому звук — звук уже знакомой мне сигнализации, только на сей раз усиленный стократно, взорвал окружающее меня пространство. Но даже сквозь него раздался отчаянный, полный боли вой, он прокатился по камере, заставляя меня съежиться на полу. Это большее, на что меня вообще хватило, а в следующий миг полыхнуло серебром, и я прикрыла ладонью глаза. На мгновение. Чтобы потом их открыть и увидеть… Альгора. Черные крылья. Заполнившие собой, кажется, всю камеру. Они врезались в камень, превращая его в шипящую тлеющую крошку, разрезая стены как раскаленный нож вспарывает масло. Лэйтор болтался в воздухе. Точнее, он был пришпилен к стене и жалобно дергал ногами, вцепившись в сдавливающую его горло руку. Напитанный серебром воздух дрожал, как от жара, хотя на самом деле от холода. От смертельного противоестественного холода потусторонней силы магии темных драконов, пожирающего, казалось, саму жизнь. — П-п-п-п… — это все, что получилось сказать у Лэйтора до того, как Альгор сильнее сдавил руку. Он заговорил, но его голос тоже звучал… потусторонне: — Как ты посмел. Дотронуться. До моей. Женщины. Мужская ладонь уже совсем не напоминала человеческую, заполненная серебром чешуи с прорастающими из нее когтями. Лэйтор сдавленно захрипел — не знаю, как я это расслышала в кромешном вое сирены, но именно это заставило меня вскочить на ноги.