Ресурса, правда, на сохранность после падения ушло немало – заряд батарей до 93 % просел. Да, это не костюм Шевалье, в который можно очередями в упор стрелять. Моя сохранность в этом костюме корпоративного призрака ограничена всего парой, или даже одним хорошим попаданием. Пружинисто поднявшись, выбравшись из пластиковой кучи древней техники, я выскочил на улицу. Как раз успел увидеть, как конвертоплан падает на соседней улице. Прежде чем исчезнуть из моего поля зрения, он сбил два столба с пучком проводов, и рухнул, окутанный фейерверком искр. Осматриваясь по сторонам, я не мог не обратить внимания на то, что сам, в стелс-пелене, стал прозрачным. Прямым взглядом меня сейчас, если не присматриваться, довольно сложно заметить. Тем более если я встану вот так вот, прислонившись к стене. Если же буду двигаться, то сторонний наблюдатель заметит только размытое пятно уплотнения воздуха. Таких призраков, как я, хорошо обнаруживают объемные датчики. Вот только это не про сейчас история – в небе продолжали взрываться тепловые и не только ловушки упавшего конвертоплана. Смысла в них сейчас особого не было – если бы не активация моего призрачного режима. А так, взявшие контракт наемники, обязавшиеся доставить меня и туда, и обратно, контракт свой пытались отработать полностью, отвлекая внимания на себя и создавая помехи моему обнаружению. В тактической сети в этот момент мне появилось предупреждающее сообщение, указывающее оставаться на месте и обеспечивать сохранение скрытого режима. В принципе, вполне разумно. Надо понять сначала что произошло, прежде чем куда-либо бежать. Я сейчас на перекрестке, с которого стремительно разбегались люди – проскочил мимом водовоз, бросив тачку с десятком черных канистр с водой; с испуганным криком, уронив прилавок с фруктами, бежал прочь продавец. Визжали женщины, выбегая из парикмахерского салона – у одной из них вся голова в бигудях, на которые намотаны черные как смоль волосы. Салон красоты, из которого они выбежали, находился в двухэтажном здании. Единственном двухэтажном в обозримом пространстве. Серая коробка, напоминающая тюремный барак, а ведущие в него открытые синие ворота больше похожи на заезд в гаражный автосервис. Но что внутри именно парикмахерская, сомнений нет: «City hair SALON», намалеванное белой краской от руки прямо на створке ворот, ошибиться не даст. Второй этаж здания вдруг оказался в фокусе огня. Полетела каменная крошка, грохнуло несколько взрывов, плюнув серой пылью и дымом из окон. И из одного окна после очередного взрыва вылетела сломанная и окровавленная человеческая фигурка. Молодой чернокожий парень, в белой футболке с розовой пантерой, желтых шортах и в тапочках сланцах. На голове обруч визора, на шее ремень от переносного зенитного комплекса. Сам комплекс, отстрелянный, упал поодаль – после того как очередным взрывом вырвало часть стены здания. Гибель этого стрелка я видел; кроме того, взрывы раздались на соседних улицах, а в тактической сети почти сразу появилась информация об уничтожении еще двух целей. Это выбравшиеся из конвертоплана швейцарцы подавили огнем места, откуда по нам стреляли. Причем понятно почему наемники проморгали атаку – по нам ввалили простые уличные парни со старыми комплексами ПЗРК, даже без систем умного наведения. Стреляли прямой наводкой, а все стрелки без бронекостюмов; поэтому в конвертоплане, двигающемся в скрытном режиме без активного поиска, просто не засекли угрозу. Обычный экипированный боец был бы обнаружен в момент прицеливания, как и автоматическая установка. А вот против таких парней-самоубийц защиты, в скрытом режиме, по сути, нет. Причем те, кто по нам отстрелялся, может быть даже не понимали, что они самые настоящие смертники. Тем более что, я это вижу сейчас в тактической сети, ни один из швейцарцев еще не только не погиб, даже сильно не поцарапан. Даже у тех троих, кто вылетел на улицу из конвертоплана вместе с обшивкой, показатели сохранности щитов брони в красную зону не опустились. На место моего падения, кстати, ни один из швейцарцев пока не выдвигался. Меня выкинули раньше всех из конвертоплана и сейчас просто не привлекают ко мне внимания – догадался я. Я шагнул обратно, в полумрак «магазина электроники». Ощущая, как протекают одна за другой секунды ожидания. Все трое из тех местных молодых парней, которым вручили по сотне другой фунтов, старый ПЗРК и сказали, когда и куда стрелять, чтобы стать героем и первым парнем на деревне, уже мертвы. Вот только определенно, на этой атаке смертников еще ничего не закончено. Понимая это, я еще раз внимательно осмотрелся, предполагая откуда прибудут гости. Вокруг, куда не взгляни, нетуристический район, одноэтажная Африка – слепленные из всего что нашлось под рукой одноэтажные коробки домов; везде желтая пыль улиц и повсеместные жестяные, коричневые от ржавчины крыши. И подходящего транспорта чтобы по-быстрому отсюда смыться, не видно. Не на валяющемся же на дороге мопеде водовоза, потерявшего свою тележку, отсюда сваливать. Уходить если только на своих двоих. Дворами, перебежками. Что я уже и делал бы, если бы не ожидание указаний от командира подразделения наемников. Ожидание это, правда, только для меня растянулось на нескончаемую резину времени; а на самом деле, с момента падения конвертоплана и убийства смертников полуминуты еще не прошло. С неба между тем уже падало целых три конвертоплана, теряя, словно сбрасывая, стелс-пелену от заранее раскиданных нашим конвертопланом ловушек. И к первой машине проявившихся охотников с земли, из черного коптящего столба на месте падения машины Зарганс, резво потянулось сразу три густых дымных нитки. Из спускающегося конвертоплана охотников выстрелили чередой тепловые ловушки, едва заметные на фоне голубого неба, а сама машина словно встал на дыбы, резко уходя в сторону. Не помогло – сейчас ракетами ПЗРК управляла не автоматика, а операторы отделения тяжелого оружия. Так что все три заряда мимо ловушек пролетели. Две ракеты погасили щиты машины, скрывшейся в пламени внешних взрывов, а вот третья ракета цели достигла. Это я по показателям отрядной тактической сети увидел. Превратившийся в огненный шар первый конвертоплан совсем неподалеку, разметав сразу с десяток небольших домиков. Но вот два других уже приземлились. И из них десантировалось более пяти десятков бойцов группы захвата – все они отображались у меня в тактической сети контурами силуэтов. И эти силуэты, двигаясь короткими перебежками, уже охватывали место падения нашего конвертоплана полукругом. И, что еще немаловажно – силуэты все безликие: броня нападающих не распознается своей принадлежностью. Мало кто может позволить себе подобное в этом мире. Здесь, по правилам ведения войны, комбатанты обязаны носить знаки различия. Конечно, можно делать как штабс-капитан Измайлов в Высоком Граде – без спросу взять попользоваться чужую броню. Подобным образом, прикрываясь чужими метками, делают очень и очень многие. Но чтобы вот так, действовать демонстративно в бронекостюмах без знаков различий, это нечто неожиданное. Как будто правила ведения войны этого мира уже кончились. Впрочем, несмотря на безликость силуэтов, тактическая сеть отряда успела подсказать ответ – судя по базе данных клана Зарганс, передо мной сейчас бойцы, внешне опознанные как кондотьеры одной из вольных кампаний Лиги Севера. Не ошибся. Это действительно Баал сделал свой ход. Вот как знал – мелькнула у меня мысль. И в этот же самый момент перед глазами перемигнулось, стрелка мне показала направление на Юг, к марине королевского яхт-клуба Момбасы, и из отрядной тактической сети Зарганс меня выкинуло, отключив. Все, теперь можно бежать – словно сказало мне произошедшее. Причем, как гласило так и не ушедшее из поля зрения сообщение, при этом «всеми путями обеспечивать сохранение скрытого режима». Одновременно с тем, как меня выкинуло из отрядной сети, раздалась густая стрельба. Уходящая при этом в сторону – наемники из Зарганс даже не думали ко мне приближаться. Наоборот – плотной группой они, пытаясь пробить кольцо окружения, уходили в противоположном направлении. Когда нужно, я думаю быстро. Командир наемников сознательно откинул меня в сторону, а показательно защищали они сейчас одного из бойцов отряда. Одного из скаутов, чтобы охотники приняли того за меня. Вернее, думаю придумал это не сколько командир подразделения, а разработавший план тактический анализатор, план которого командир отряда просто подтвердил и принял к исполнению. И пока швейцарские наемники схлестнулись с итальянскими кондотьерами, мне предлагалось, используя свои возможности призрака, покинуть поле боя. И направиться в марину, где меня наверняка ждет яхта Эскалада. Другой вопрос, а не бахнет ли Сфорца по яхте, раз уж такая пьянка пошла? Не пора ли вызывать на помощь Карателей? Пока точно не пора – если я воспользуюсь связью, отправляя запрос от лица варлорда Драго Младича, меня точно засекут. Для этого надо хотя бы подальше отойти, а там уже посмотрим. Обо все этом уже на ходу думал. Потому что из магазина бытовой техники я вышел на параллельную улицу, пройдя через хлипкую заднюю дверь. Стремительно перебежал пыльную дорогу, протиснулся в узкую щель между двумя неказистыми домиками. В двери одного из них торчал с десяток детских голов, которые с испуганным интересом наблюдали за поднимающемся поодаль дымом и слушали стрельбу. Меня они даже не заметили. На следующей параллельной улице я увидел так кстати оказавшийся здесь небольшой микроавтобус. Ярко, как водится для этих мест, раскрашенный. Пробежав с десяток шагов параллельно не очень быстро едущему фургончику, запрыгнул на него сзади. Микроавтобус хоть и вырвиглазно яркий, недавно покрашенный – на мотив пальм-крокодилов-бегемотов, но достаточно ушатанный. Задний бампер отсутствует, но торчат ребра жесткости, на которые ноги я и поставил. Багажник на крыше поскрипел, но выдержал, когда я схватился за него руками. Водитель, судя по тому, как микроавтобус притормозил, что-то почувствовал. Но останавливаться и выходить проверять что с машиной не стал. Наоборот, еще больше увеличил скорость. При этом на перекрестке чуть не сбив парня на потрепанном, одноцилиндровом тарахтящем мотоцикле. Тот, уходя от столкновения, не справился с управлением и въехал в лавку в доме, где под жестяным навесом на лотках лежали самые разные фрукты. Испуганные крики продавца и возмущенные мотоциклиста заглушили несколько взрывов, раздавшихся совсем неподалеку. Потом последовала еще серия, повисло несколько секунд тишины, а чуть погодя перестрелка возобновилась с прежней интенсивностью. Серьезно они там схлестнулись. В этом мире очень редко когда наемники друг с другом вот так воюют, чтобы совсем насмерть, в кровавую кашу. И судя по нарастающей интенсивности столкновения, кондотьеры герцога Сфорца планировали мой захват наскоком, но наскоком не получилось. И у них сейчас остается совсем немного времени, пока сюда не прибудут полицейские силы, и до кучи корпораты из британской компании. Не думаю, что корпорации BSAC, Британской Южно-Африканской компании, которая считает Момбасу своей вотчиной, понравится происходящее здесь и сейчас. Микроавтобус, к которому я прицепился, между тем все дальше уезжал прочь от места боя. Еще больше увеличив скорость, водитель теперь почти непрерывно сигналил. Я, аккуратно приподняв голову над крышей машины и осматриваясь, словно в ответ на собственные мысли увидел сразу два звена штурмовиков. Явно патрулирующие окрестности экономической зоны Момбасы и прибывшие сейчас на огонек. И в моем личном, автономном тактическом интерфейсе варлорда эти машины определились как конвертопланы BSAC. И все четыре штурмовика сейчас, приближаясь с двух сторон, летели к месту столкновения. Летели, но не долетели – над нами в небе раздался объемный взрыв, и все погасло. Все, в смысле моя дополненная реальность погасла – а бронекостюм стал просто тяжелым доспехом, отключившись после электромагнитного импульса. Хорошо видимое мне, ближайшее звено штурмовиков как летело, так и продолжало лететь – но уже с грацией сильно брошенного кирпича. Коснулись земли штурмовики почти одновременно, в паре сотне метров передо мной, рухнув на жестяные крыши. Падением подняв кучи пыли, над которыми по ходу торможения упавших машин разлетались обломки хижин. Вот это уже очень серьезно. Это уже оружие не локальных корпоративных войн – такое только армия применяет, и то не каждая. Точно, как я и подумал недавно: чем ближе к развязке противостояния, тем все меньше правил у столкнувшихся противников. Как бы сейчас не рвануло тут все, как в Хургаде недавно – мелькнула у меня холодком мысль. Тогда я ведь мог в темный мир сбежать, а сейчас… А я и сейчас могу. Только руку протяни (левую, живую) и открой пространственный карман с кровавыми мечами, которые я добыл в поединке с бурбоном на Арене Инферно. И если моя догадка верна – насчет безопасного пользования клинка бионической рукой, то путь в темный мир я открою себе легко. Микроавтобус, кстати, больше никуда целенаправленно не ехал. Мы приехали – снижая скорость, машина двигалась накатом, почти остановившись. Еще, что очень плохо, электромагнитный импульс вывел из строя не только мою тактическую сеть, но и отключил пелену призрака – так что меня теперь, на заднем бампере микроавтобуса, прекрасно видно. Это я заметил, потому что начал видеть свои руки и почувствовал на себе чужое внимание. Ну да, нечасто здесь, в этих районах, видят парней в корпоративных костюмах, тем более белых, катающихся на задних бамперах микроавтобусов. Спрыгнув за выщербленый асфальт, я отбежал на обочину, после свернул в соседний переулок. Держа примерное направление в сторону марины, я бежал, стараясь держаться более узких проулков. Причем на удивление, бежалось легко и приятно: тяжесть бесполезного сейчас бронекостюма уравновешивала новые возможности, так что мне приходилось меньше контролировать движения своего обновленного организма. После очередного поворота я выскочил на вполне широкую улицу. Одноэтажные трущобы закончились, здесь уже более представительный район – двух-трех, и даже четырехэтажные короба когда-то белых, серых, и желтых зданий. Когда-то, потому что большинство из зданий сейчас были темно-грязного цвета, из-за застарелых потеков. Да, я покинул одноэтажные трущобы, оказавшись в более респектабельном районе. Грязи, впрочем, здесь было побольше чем в трущобах – неподалеку автосервис, у которого десяток фургончиков подобных тому, на котором совсем недавно ехал; под стенами ближайшего здания горы застарелого мусора, вокруг кучи ржавых деталей, даже раскуроченный двигатель валяется, причем почти посередине дороги. Под ногами брызнули грязные лужи, разбежалась стая собак, прянуло в сторону сразу несколько закутанных в черное дам, которые смотрели на мир через узкую сеточку бурки, закрывающей даже и лицо. А, нет, никаб это – оставляющий открытой щель для глаз. Просто кожа у дам черная, сразу я не разглядел. А вот мне бы сейчас такой наряд не помешал – мелькнула у меня здравая мысль. В своем цивильном корпоративном костюме, с белоснежной непачкающейся рубашкой, я сейчас как наряженная новогодняя елка на пляже Копокабана. Внимание привлекаю безальтернативно. Так, стоп. Впереди, по прямому направлению к марине, тупик. Именно там автосервис, и улица полностью перегорожена машинами и разнообразными постройками. Куда теперь? – осматриваясь, я замедлил шаг и остановился. Право, лево? Заметившие меня закутанные дамы между тем, заполошно уходя с дороги, вернулись откуда пришли – под навес, на котором на лотках разложены самые разные вещи. На которые я очень внимательно посмотрел, но тут позади раздался властный оклик. Развернувшись, увидел что меня держит на прицеле полицейский. Не из групп быстрого реагирования, не из центрального управления полиции, а простой сотрудник, ходящий по земле. Не в броне, в обычном мундире, причем потрепанном и слегка засаленном. Местный участковый, вероятно. Его машина – видавший виды Фиат с массивной радиаторной решеткой, внешне очень похожий на угловатую Тойоту Краун, стояла чуть поодаль. Направивший на меня оружие, кстати, весьма смел. Хотя и боится – сейчас, когда он увидел черный воротник моего бронекостюма, полицейский понял, что я парень очень непростой. И еще он, примерно понимая кого встретил, все больше осознает, что из своей штатной беретты максимум может мой доспех поцарапать. И то не факт. Мог бы поцарапать и даже пиджак порвать, если бы мой бронекостюм сохранился в рабочем состоянии. Сейчас же, когда вся электроника выведена… Так, а в чем прикол? – соскочил мой взгляд на его машину, двигатель которой тарахтел, причем довольно надсадно. Надо же, не все вокруг вырубилось. Сам я, кстати, уже послушно подняв руки, подошел к полицейскому ближе. Всего на пару шагов, но мне хватило – быстрым движением выбил у него из руки пистолет, забирая себе. На безрыбье и рак рыба, как говорится. Мне сейчас и такое оружие сгодится. – Пух, – сложив руку пистолетиком, выставив указательный палец, продемонстрировав я выстрел, целясь в полицейского. Он при этом едва не упал – у него от страха ноги подкосились. Я тоже удивился. Но по другой причине – перед глазами у меня в этот момент появился полупрозрачный значок вращающейся огненного колеса с восемью загнутыми лучами. Значок задумчивого действия программы Solaris, которая у меня установлена, и значок, который говорит о том, что бронекостюм ожил и сейчас перезапускается. Ну, вообще отлично. Я теперь и при броне, и при оружии и даже при машине. – Оставайся здесь, бро, – сказал я полицейскому на английском, хлопнул парня по плечу и быстро сел в машину. Когда включил заднюю скорость, машина ощутимо дернулась. Да, техника… Топнув по педали, я выехал из проулка, крутанув руль, чтобы развернуться. И едва нажав на тормоз, выругался. Потому что на перекресток, с воем сирен – разгоняя прохожих и мельтешащую стаю куриц, выезжало сразу несколько полицейских машин. Гораздо более современных чем та, в которой сейчас сижу я. На тормоз я, кстати, нажимать передумал. Наоборот, вдавил педаль газа и обернувшись, опираясь рукой на подголовник пассажирского кресла, поехал задом и назад. Максимально разгоняясь под подвывание коробки. Машина – зверь; двигатель хоть и тарахтит надсадно, кашляя как в свой последний день, но тащит отлично. Кроме того, сама полицейская лайба широкая как баржа, уверенно глотает неровности дороги. И управляется на удивление хорошо – я даже еще ни во что не врезался. Задел только массивными крыльями несколько раз шесты навесов, и развалил пару лавок, пытаясь вырулить на перекрестке, разворачиваясь. Как раз в этот момент случилось две вещи. Во-первых, ко мне вернулась функциональность брони. А во-вторых, мне в капот ощутимо стукнула одна из догнавших машин преследователей – так что я потерял управление. Жестко стукнуло – это уже не местные участковые. Это из центра города полицейские, причем в бронекостюмах – обернувшись на краткий миг, увидел я красные огоньки глаз через лобовое стекло ударившей меня машины. Это рассказывать долго, а вообще сразу после удара все произошло очень быстро. Моя баржа пошла в занос разворота, но его не завершила – правым передним колесом, сминая крыло, налетела на массивную кучу мусора. Скорость я набрал очень приличную, стукнули меня тоже хорошо – со скрежетом сминаемого железа машина взлетела в воздух, поворачиваясь вокруг своей оси. Ну и я внутри, вместе с ней. Время вокруг замедлило свой бег; о это прекрасное ощущения скольжения в ускоренном для меня времени. Как я по нему скучал – успел подумать я. Наблюдая, как медленно-медленно вращается подо мной земля и надо мной небо. Времени и возможностей терять не стал – зацепился за края проема открытого бокового стекла и выдернул себя из салона. Подгадав момент когда передо мной, уже совсем рядом, оказалась стена дома. К которой я подлетел на уровне между первым и вторым этажом. Прыжок, выдергивая себя руками, я совершил прямо из окна машины – и это прыжок сделал бы честь Валере в его форме оборотня. Так хорошо у меня получилось. Прилетел я на чей-то балкон, перескочив через ограждение и тут же по инерции плечом выбив деревянную решетку – закрывающую балкон от комнаты. В деревянных обломках залетел в квартиру, перекатился, вскакивая на ноги. Время еще не вернулось к привычному бегу, так что я успел пригнуться – так что медленно летящий, заметный рой пуль прошел над головой, выбивая из потолка в замедленном мгновении зависающие воздухе пыль и каменную крошку. Смотрящая в замершую картинку телевизора дородная женщина, которая находилась в комнате, открыла рот для испуганного крика только тогда, когда я уже выбегал из комнаты. Но едва я покинул комнату, как вдруг передо мной стена и пол исчезли, будучи объятыми пыльной пеленой. Из которой навстречу рванулись языки пламени. Время вокруг все еще двигалось тягуче; бежал я, как обычно, словно пробиваясь через толщу воды. И в замедлившемся движении времени пытался даже затормозить, чтобы не рухнуть в пропастью, потому что половина дома исчезла в мешанине взрыва. Это по дому сейчас отработали чем-то тяжелым. И подозреваю, сделали это неизвестные охотники, «глазами» полицейских увидев меня, и превратив часть строения в пыль. Вниз я все же сорвался, причем падая все быстрее в мешанине кирпичей, каменной крошки и всполохов пламени – время возвращало свой привычный бег. Хорошо костюм в рабочее состояние вернулся, а то бы мне тут не очень хорошо пришлось. Падение на краю взрыва стоило мне сразу трех десятков процентов энергии щитов, кстати. Прокатившись по кирпичной кладке, видя, как размываются очертания моего тела вновь активировавшейся стелс-системой, я вскочил на ноги и съезжая по куче булыжников, выскочил на тротуар. Забегая в дом соседний, думал только о том, чтобы это мое движение не зацепили лишним вниманием. Если предполагается уничтожать каждый дом, в котором я нахожусь… Впрочем, у обнаруживших меня охотников явно появились проблемы. Тактическая сеть заработала в полном объеме, анализируя события вокруг; и из информационных меток я узнал, что конвертоплан кондотьеров, который расстрелял только что дом, сейчас уже сам пытался уйти от ракет прибывших, в буквальном смысле, на огонек штурмовиков BSAC. Кроме того, со всех сторон раздавались пронзительный звуки сирен – сюда спешили полицейские силы Момбасы. Причем ехали они из центра города, где все полицейские в современной экипировке. Невредимым и незамеченным, надеюсь, я проскочил через проходной подъезд дома. Выскочил на улицу, и стремительно побежал в узкий перекресток, по которому можно двигаться в сторону марины. Время окончательно вернулось к своему привычному течению; многочисленные звуки сирен – как сверху, так и снизу, стали громче. Громче стали и череда разрывов, и непрекращающиеся выстрелы.