— Фермеры… — машинально повторил пилот. Ствол пистолета медленно опускался. — Что случилось-то, командир? Ты ранен? Давай мы заберём тебя к доктору, а? — Вы… в курсе, что случилось, фермеры? — едва слышно прошептал лётчик, убирая пистолет. — Война ядерная, — ответил я. — Верно… верно, — летчик зашевелился. Сугроб вокруг него частично опал, и я понял, что он пытается подняться. — Брат, лежи! Я сейчас подмогу позову — дотащим тебя до машины. А там к нашим поедем. — Добро, — обессиленно кивнул летчик. Я вышел на окраину леса и сделал знак фонариком Фёдору. Тот понял: я видел, как он бегом направился к нам. Лётчик оказался совсем не тяжёлым. Может, килограмм семьдесят. И росточком не сильно удался. Я бы, наверно, один смог его дотащить, но по насту, который грозил провалиться, безопаснее было всё же вдвоем. Только попытавшись поднять его первый раз, я сообразил, что у него какие-то проблемы с левой ногой. Перелом или вывих. Поэтому нести приходилось особым манером: Фёдор на локтях через подмышки, а я боком, подхватив таз и аккуратно придерживая больную ногу. Сложив задний ряд сидений, мы оборудовали что-то вроде лежанки. Покопавшись в аптечке, я достал парацетамол. Потом чуть подогрел воду в кружке, благо запас мы взяли приличный. Первую кружку лётчик выпил залпом. А вторую закусил парацетамолом. Когда мы положили его, я уменьшил температуру на климат-контроле заднего ряда до плюс четырнадцати. Потом спросил пилота: — Обморожения есть? Как чувствуешь? Может быть больно. — Нет… — ответил он, разомкнув растрескавшиеся губы. — Не должно быть. Химические грелки только пару-тройку часов как вырубились. Я постарался горючим запастись, чтобы протянуть дольше. Ползти не стал, решил, что так больше шансов, что найдут. — И был прав, — улыбнулся я. — Нога у меня… перелом. Похоже, воспаление начинается. Температура… антибиотиков бы… — В лазарете есть. Ехать часа три… Не мешкая больше, я развернул машину и, стараясь держать хороший темп, отправился в обратный путь. — Мужики… можно воды ещё? — попросил летун минут через пятнадцать. Фёдор подогрел воду и передал ему. Тот сделал несколько шумных глотков и довольно крякнул. — Откуда вы взялись-то такие красавцы, а? — спросил он, отдавая кружку. Ему явно становилось легче после парацетамола. Видимо, жар немного спал. — Деревенские мы, — улыбнулся Фёдор. — Ну да. Из какой же подмосковной деревни? Барвиха? — лётчик улыбнулся. «Вот так военный… на номера обратил внимание, пока мы с ним корячились! Молодец!» — одобрительно подумал я. — Фёдя местный, — я кивнул на соседнее кресло. — А я так… мимокрокодил. Повезло мне, в общем. Прибился к ребятам, у них хозяйство крепкое… да чего я — сам всё увидишь. — Добро, — кивнул лётчик и откинулся на сиденье. — Тебя свои-то искать не будут? — спросил я через пару минут. — По сигналу бедствия, маяку или что там у вас есть? Самолёт-то не простой… да? — Какой маяк, парень… война идёт, — вздохнул лётчик. — Полное радиомолчание. Может, будут, может, нет — тут уж как командование на душу положит. — А как же… ну… это. Содержимое? — я понимал, что лётчик может закрыться в любой момент; негоже такие вопросы обсуждать с первыми встречными колхозниками. С другой стороны — если вообще не будем этим интересоваться — так будет ещё подозрительнее. — А-а-а, вы об этом, — летчик улыбнулся. — Не ссыте, мужики. Борт пустой. Так что расслабьтесь. — Отож полегчало-то, — осклабился Фёдор, выразительно на меня поглядев. — А чего ж вы летали то? — изобразив растерянность, спросил я. — А вот это, мужики, не обижайтесь, но уже не ваше дело. Лады? Меньше знаете — крепче спать будете. И с особистами долго общаться не придётся. Мы выехали с дороги, которая вела к части, на трассу. Тут я ещё немного прибавил скорость, раздумывая, предупредить ли по рации Олю, что везём ещё одного пациента. Но тут, словно в ответ на мои мысли, рация сама ожила: — «Пальма» «Скауту» — сказал голос директора; позывные он придумал сам, — обстановка? — Это «Скаут», — ответил я. — Ровно. Везём гостинцы. — От нашей птички информация. Предполагаемая колонна двигается в вашем направлении, по намеченному маршруту. Предел дальности до птички, точное место сказать не может. Состав колонны: два грузовика и УАЗик. Мы с Фёдором переглянулись. — Точно наши клиенты? — уточнил я, нажав тангенту. — Точно, ребят, — вздохнул директор. — Птичка плохие вещи видела. — Приняли, — ответил я, решив пока не говорить про раненого. А то директор такой человек, что может начать суетиться, а это сейчас совершенно лишнее. — Предполагаемое расстояние? — Если они не встали, то минутах в пятнадцати от вас. — Приняли, — повторил я. — Всё, закончили, болтаем долго. — Проблемы, ребят? — тихо поинтересовался лётчик. — Решаемые, — бодро ответил я. Однако же надо было срочно думать, что делать. Повернуть в другую сторону? Я включил экран смартфона, примерно определил наше местоположение и повертел карту. Объезд был, с крюком километров на двести… нереально — у нас горючка кончится, не говоря о том, что раненому надо бы к врачу пораньше. Значит, придётся так выкручиваться. Просто тупо переть вперёд навстречу колонне уголовников? Нет, плохая идея. С грузовиками легко успеют дорогу перекрыть. Машину разобью только, но ничего не добьюсь. Что ж. Тогда только один вариант. Как назло, подходящих съездов долго не попадалось. Пять минут едем, семь… и вот, наконец — поворот на просёлок, несколько дней назад даже чищеный. Сразу за ним — большая куча, то ли отвал снега, то ли земля или мусор, припорошенные сверху. Не важно: главное, что она от дороги закрыть может. Я свернул за поворот и встал так, чтобы видеть отсветы фар на трассе. Потом выключил свой свет и заглушил двигатель: иначе ходовые огни было погасить невозможно. — Отогрелся немного? — спросил я лётчика. — Может, пуховик ещё сверху? — Нормуль… — ответил он. — стопу слева немного щипало… чую, ещё немного и точно до обморожения досиделся бы. А ещё рожа вся горит… но вы, ребят, конечно, те ещё колхозники! Видно же, что корпоративное эс-бе, так и сказали бы — чего киску-то лохматить? — Мужик, — ответил я, — хочешь верь — хочешь нет, но Федя реально колхозник. Ну, охотник ещё. А на безопасность он встал недавно и вынужденно. Как и я сам. — А ты сам, парень, на спецуру похож, — заявил летун. — Отпускной, что ли? Или дембельнулся недавно? — Пинкертон Шерлокович, блин, — улыбнулся я. — Давно я дембельнулся, давно. Сто лет как на гражданке работаю? — Эсбэшник? — настаивал пилот. — Фитнес тренер! В зеркале заднего вида я заметил, как он скептически прищурился. — В Вагнерах инструктором батрачил? — не унимался лётчик. — Да ладно тебе, колись. — Слушай, так чё у тебя там с целью полёта-то было? — вопросом ответил я. Лётчик обиженно нахмурился и замолчал. А я увидел отсвет фар на деревьях по другую сторону дороги. Затаил дыхание. Ближе… ближе… вот сравнялись, всё в порядке. Вот должны выскочить по другую сторону, показать нам задние габариты, но… не выскочили. Мы затаили дыхание. Я достал «Глок». Потом положил левую руку на рукоятку двери. — Что-то заметили с дороги?