— Выглядит сомнительно. — Дошло до кондиции, я ж говорил. Так будешь? — Сам приготовить могу? — Заплатить все равно придется. — Сколько? — Пару монет. — О, две монеты за тухлятину, которую сам и пожарю. — Давай пожарю я, цена та же. — Воистину деловой подход, Джад. — А то, всю жизнь этим славился. — Не мешало бы еще прославиться чистоплотностью. — Ась? Это к чему ты ведешь? Преподобный Мерсер откинул полы длинного черного сюртука, выставив на обозрение рукояти своих револьверов. — Человеку иногда свойственно полюбить вещи, о которых он прежде редко задумывался. Джад покосился на револьверы. — Ну, Преподобный, с тобой не поспоришь. Я было принял тебя за балабола Господня, тока, судя по твоим стволам, слона тебе случалось повидать. — Воистину случалось. И всех его слонят. Разогнав мух, Преподобный отыскал сравнительно подходящий кусок конины и ножом отрезал от него ломоть. После чего выскреб насекомых из покрытой слоем жира сковородки и положил на нее мясо. Растопил плиту — и вскоре мясо уже шкворчало. Прожарить следовало основательно, пусть даже подгорит. По крайней мере, так есть шанс не помереть от отравления. — Найдется, чем подсластить нашу сделку? — поинтересовался он. — Ничем, кроме конины. — А как сгниет совсем или закончится, чем будешь пробавляться? — Дык есть еще пара кляч и старый мул. Кого-то пущу в дело. — Не думал разбить огород? — Руки мои не для мотыги. Коли совсем прижмет, схожу подстрелю белку, опоссума, енота или еще кого. Собачатина сойдет, если готовить подольше. — И сколько у вас всего жителей в городе? — Считай, человек сорок, а с Норвилем, который в кутузке, сорок один. Хотя он-то уезжает, уговор ведь такой был? Да вообще он здесь и не живет. — Сорок будет с детворой? — Верно, это ж все Мэри ублюдки. Годков от тринадцати и до шести. Она прямо их высирает, а кто, значит, папаша, ей побоку. Есть там который и на меня сильно смахивает. — Храни его Господь, — сказал Джебидайя. — Во, в самую точку. Двое уже преставились: одного лошадь лягнула в башку, второй залез в речку и потонул. Дурачку бы сперва плавать научиться. Была еще девчонка постарше, но связалась с тем Норвилем и ушла отсюда, а там и от него сбежала. Когда мясо обуглилось, как грешник в пекле, и задымилось, как сигара богача, выяснилось, что тарелок не припасено, так что Преподобному пришлось есть с помощью ножа прямо со сковородки. Мясо напоминало подошву и воняло, будто задница скунса. Отведав достаточно, чтобы заморить червячка, он счел за лучшее прекратить трапезу. Джад поинтересовался, будет ли он доедать, и, услышав, что нет, подскочил и волком набросился на объедки, разрывая мясо руками. — Вот это вкуснотища, — пробурчал Джад с набитым ртом, — шел бы ты ко мне в повара. — Это вряд ли. Чем же люди зарабатывают на жизнь в ваших краях? — Древесиной. Рубят лес и возят на продажу. Восточный Техас как раз знаменит своими лесами. — Придет время — лесов здесь поубавится, попомни мои слова. — Не беда, вырастут снова. — Люди множатся быстрее. Будь их поменьше, всем жилось бы вольготнее. — С этим, Преподобный, не поспоришь. Когда Преподобный в компании Джада вышел освобождать Норвиля, дети все так же швырялись камнями. Преподобный подобрал булыжник и запустил в сорванцов. Угодив одному в голову, он сбил его с ног. — Черт, — сказал Джад, — это ж парнишка. — Был парнишка, выросла шишка. — Ну, Преподобный, ты и фрукт. Мальчуган вскочил и с ревом убежал, закрыв голову руками. — Проваливай, мерзкий маленький поганец, — напутствовал его Преподобный Мерсер. Затем, когда мальчуган скрылся из виду, добавил: — Метил я в спину, но вышло неплохо. Они подошли к повозке. Решетка из толстых деревянных прутьев закрывалась на железный засов и большой висячий замок. Странно, что он не выломал засовы, удивился Преподобный, но тут же уяснил причину — узник был прикован к днищу клетки. Цепь продета в большое кованое кольцо, а с другого конца лодыжку бедолаги надежно удерживал железный браслет. Голову и лицо Норвиля покрывали ссадины, верхняя губа раздулась, из многочисленных ран сочилась кровь. — Нельзя так обращаться с человеком, — сказал Преподобный. — Твоя закуска обошлась ему в десяток лишних шишек. — И то правда, — признал Преподобный Мерсер. Глава 2 История Норвиля: дом под соснами Шериф отпер замок, зашел внутрь и отстегнул браслет с лодыжки Норвиля. Тот выпрыгнул из клетки босиком, прошелся вокруг, поглядывая на небо и расправляя спину. Тем временем Джад проковылял к крыльцу, покопался под ним и выудил пару старых башмаков. Он швырнул их Норвилю, тот обулся и, подойдя поближе, оглядел Преподобного. — Спасибо, что вызволил меня, — сказал Норвиль. — Я не спятил, просто видел то, что видел, но они и слушать меня не хотят. — Оттого, что ты свихнулся, — хмыкнул Джад. — Так что же ты видел? — спросил Преподобный. — Пусть только заведет свою шарманку, мигом отправится назад в кутузку, — сказал Джад. — Уговор был: берешь его и проваливайте. Сдается мне, терпение наше на исходе. — Как и терпение моего желудка, — ответил Преподобный Мерсер. — То мясо давно просится наружу. — Ну так займись своим желудком в другом месте. И забирай этого долбанутого. — У него есть лошадь? — А как же, твоя кляча, — ответил Джад. — Забирайтесь на нее и езжайте. — Норвиль, идем, — сказал Преподобный. — Так я не против, — откликнулся тот и поспешил следом. Отвязав коня, Преподобный забрался в седло и протянул руку Норвилю. Тот пристроился позади и обхватил Преподобного за пояс. — Руки держи повыше, — предупредил Преподобный, — или тебя найдут за городом носом в сосновых иголках. — Да валите уже, — сказал Джад, направляясь к крыльцу.