Пока Макс перечислял этапы терраформирования, Доран про себя подметил, что несмотря на внушительное телосложение, у мужчины были мягкие черты лица и улыбающиеся глаза. Особенно когда он что-то объяснял. —... понимаешь ли, вся суть ведь не в том, чтобы обеспечить их нужными удобрениями, а в том, что… — Может, потом объяснишь? — Даби шагнула в лужу. — Дождь тут совсем как реальный. — Ничего, ваш иммунитет крепкий, один дождичек то потерпите! — пробасил Макс доброжелательно. — Разве не так, дети Юхэ? — Да, да, — соглашалась Даби, впрочем, уже без раздражения. Они продолжили идти под ливнем, все дальше погружаясь в удивительные улицы Далан-Кина. Доран пожалел, что вход сюда был только по рабочей визе. Хотелось бы посетить станцию с дядей или ребятами из Учебки… Макс склонился к Даби и шепотом спросил: — Это он цыпленок? Доран отвлекся из своих размышлений и прислушался. Даби кивнула. — Безжалостный координатор, сразу забросила в полет на двадцать часов. А как же адаптация? — Он не цветочек, ухаживать за ним не надо. — А-а! Наша Даби таким вежливым образом напоминает мне, что моя сфера деятельности — растения, и чтобы я не совался в ваши важные транспортные дела? — Прекрати, Макс, я не это имела в виду. Макс хохотнул. — Но что правда, то правда! Я уважаю вас, ребятки. Мне кажется из всех профессий в станциях, именно транспортные глайдеры близки к исследователям. Ведь суть вашей работы — выход из зоны комфорта. — Да, ты прав, — согласилась Даби. Доран шел позади них и молча слушал. Они переговаривались, как старые приятели. Макс расспрашивал о последних разработках в Юхэ, успел критически отозваться о цифровых сжателях из университета. Также между делом он поинтересовался состоянием Арсая-Томсо. Раз Макс называет Дорана цыпленком, то скорее всего общается с “Элией”. Ведь именно они и дали ему эту кличку. Наверное, в тот день, когда у Дорана был первый полет и “Элия” устроили ему посвящение, они как раз летели на заказ в Далан-Кин. Доран только сейчас понял, что тут не было ни белых вагонеток “Беспи”, ни магистралей, ни даже траволаторов. По широким улицам ходили только люди да сновали уборочные машины. Гироскутеры или ролики — вот единственный транспорт Далан-Кина. “Я как будто попал совершенно в другой мир… — думал Доран, ощущая, что даже воздух совсем другой. — Вот бы задержаться здесь!” *** Они пришли к фуд-парку, окруженном соснами. Дождь тарабанил по стеклянному потолку, и потому можно было убрать зонты. Посетители мирно ели, негромко переговариваясь. Среди них были и люди в спецкостюмах с рабочей нашивкой на плече. Наверное, учёные или солдаты. Доран огляделся и подметил про себя, что здесь нет ни одного ребенка или подростка. Ребята прошли по каменной дорожке и заняли свободный столик обычной формы квадрата. Макс постучал костяшками пальцев по поверхности. — Натуральное дерево. — Серьезно? — Доран с любопытством провел пальцами, чувствуя шероховатости. — Рубка леса ведь запрещена, разве нет? Макс кивнул. — Да, но это наша сосна. Выращена в Далан-КИне в рамках проекта и обработана человеческими руками. — Я должен был сам догадаться, — сказал Доран, извиняясь. По встроенному в столе дисплею они сделали заказ и принялись ждать. Каждый столик здесь был диковинной формы и не повторялся — каплевидные, треугольный, в форме призмы, перевернутой пирамиды и даже пончика. Неужели каждый из них — результат человеческого труда? — А что не так с моими пальцами? — вспомнил Доран их рукопожатие. — Они длинные и тонкие. В Эпоху до катаклизмов считалось, что такие пальцы бывают у музыкантов, — Макс сделал движения пальцами, словно пишет на невидимой клавиатуре. — Это люди, которые специализировались на исполнении музыки на определенных инструментах. Хочешь верь, хочешь нет, но до создания нейронных сетей люди сами производили контент. — Длинные пальцы были условием для такой профессии? — Нет, это просто стереотип. Сосны тихо шептались над ними. А дождь над ними уже затихал. — А в зимний период у вас идет снег и температура в минус пятьдесят? — Снег идет, но температура не опускается так экстремально низко. — Значит, вы все-таки изолируетесь от внешнего мира, когда дело касается вашего комфорта? — не удержался Доран от замечания. Даби расслаблялась на скамье, но, услышав это, вперила в грузового убийственный взгляд. Однако сам Макс только ответил: — Комфорт и здоровье на первом месте, пацан. Еду все не приносили. Доран надеялся, что его куриный суп не готовят сейчас на костре. В попытке унять голод, он снова заговорил: — А чем вы занимаетесь? Все научные станции одинаковые или вы как-то делитесь на специализации? — Мы восстанавливаем Землю, — с готовностью говорил Макс. — Терраформирование — наша основная деятельность. Также мы следим за тем, чтобы вы, птенчики, питались здоровой пищей и росли большими. — Но я видел того парня с гироскутером. Получается, вы не только деревья сажаете. — Что именно ты хочешь знать? Доран думал об этом еще когда летел сюда и потому не мог не задать вопрос. — Какие-нибудь навороченные биопротезы создаете? Макс задумался. — Изучаем возможности. Но не занимаемся напрямую поставками или чьими-то заказами. — Чьими-то? Я думал, что протезы проходят только под надзором Центра здоровья. Никто не имеет права заказывать протезы напрямую. Уж Доран-то это знал. — Никто, — подтвердил Макс, потом многозначительно добавил, — кроме Внешней Защиты. Доран поспешил возразить: — Но даже солдатам протезы назначают медики, после получения травм во время службы. Макс в ответ только неопределенно мотнул головой. Доран задумчиво наклонил голову: — Солдаты обычные люди, у них нет привилегий. Они не могут модифицироваться по собственному желанию. Даби презрительно фыркнула. — Как будто у солдатов есть выбор. — Выбор есть у всех, — процедил Доран сквозь зубы. “Успокойся, не поддавайся гневу”, — твердил он себе. Левое колено заныло, рука сама сжалась в кулак. Даби что-то отвечала, поэтому они с Максом не заметили его состояния. Доран вдохнул и выдохнул. Приступ прошел. — … так что выбор лишь иллюзия, — говорила Даби самоуверенно. — И она реальнее, чем нам кажется. — Кто я такой, чтобы с тобой спорить, — отвечал ей Макс с миролюбивостью ботаника. — А что насчет модернизации человека? -- встрял Доран. -- Стволовые клетки, клонирование, телепатия? Макс поднял брови и с улыбкой покачал головой. — Нет, — протянул он и потом уточнил. — Телепатия — это уже фантастика. — Так значит, биологическое бессмертие… — Доран выдержал драматическую паузу, — возможно? Даби тоже подалась вперед, вся во внимании. Улыбка Макса стала еще шире. Больше он ничего не сказал. И века не прошло, принесли заказ — три картонные коробочки с едой внутри и стаканы с водой. Как будто и не было никакого перекуса в зале ожидания — Доран, страшно голодный после долгого полета и изрядной нервотрёпки с входом, буквально впился зубами в куриные крылышки.