– Сам виноват, – мягко упрекнул его Линус. – Я предупреждал, не надо ее злить. Теодор что-то проворчал. Затем вопросительно чирикнул. – Пойти с тобой? Куда? Теодор снова чирикнул. – Сюрприз? Я не люблю сюрпризов. Теодор не сдавался. Он перелетел на плечо Линуса и принялся кусать его за ухо. – Ты маленький нахал, – пробормотал Линус. – Нельзя кусать людей, чтобы заставить их… Ой! Ладно, иду! Вечернее солнце еще пригревало, когда они вышли из гостевого дома. Под ухом щебетал Теодор, кричали кружащие в небе чайки, о скалы внизу били волны… И эти звуки отдавались в сердце Линуса горько-сладкой болью. Они вошли в главный дом. Там было тихо; либо все где-то гуляют, либо Люси затевает что-то ужасное. Теодор слетел на пол, побежал к дивану, но споткнулся о собственные крылья и упал на спину. Линус спрятал улыбку. – Ты еще растешь, поэтому они слишком большие для тебя. Теодор встал, встряхнулся от головы до кончика хвоста, снова посмотрел на Линуса, чирикнул и исчез под диваном. Линус не мог поверить тому, что он только что услышал. Он уже видел часть клада Теодора – ту, которая хранилась в башне, – но эта часть была для него важнее. – Ты уверен? – тихо спросил он. Теодор чирикнул, что уверен. Линус опустился на четвереньки. Конечно, он не смог бы заползти под диван, но если приподнять покрывало, то удастся туда заглянуть. Он так и поступил. Лег на живот, прижавшись щекой к полу, и заглянул в логово Теодора. Справа лежало мягкое одеяло, свернутое в форме гнезда, а вокруг валялись сокровища Теодора. Там были монеты и камни с прожилками кварца (как в комнате Люси) и красивая красно-белая ракушка с трещиной в середине. А еще там был лист бумаги, на котором Линус смог разобрать несколько слов: «Хрупкий и тонкий. Меня удерживают…» Засушенный цветок, похожий на те, что он видел в саду. Листок дерева, настолько зеленый, что его мог вырастить только спрайт. Кусок разбитой пластинки. Картинка, вырезанная из журнала, с улыбающимся коридорным, который помогал женщине с сумками. И еще там была фотография молодого Артура, а рядом, любовно сложенные горкой, лежали пуговицы. Такие маленькие сокровища мы иногда находим, не зная их происхождения. Находим, когда меньше всего ожидаем. И это прекрасно, если подумать. На глаза Линуса внезапно навернулись слезы. – Это прекрасно, – прошептал он. Теодор согласно чирикнул, ткнул носом в горку пуговиц, будто что-то искал, и подхватил ртом знакомую латунную пуговицу. Затем подошел к Линусу, разжал челюсти и уронил пуговицу на пол. На латунной поверхности остались отпечатки его клыков. Теодор подтолкнул пуговицу, посмотрел на Линуса и защебетал. – Для меня? – переспросил Линус. – Хочешь, чтобы я ее взял? Теодор кивнул. – Она ведь твоя! Теодор подтолкнул пуговицу к нему еще ближе. Линус сидел на полу, привалившись спиной к дивану, и смотрел на пуговицу в своей руке, поглаживая пальцем следы от клыков Теодора. – Спасибо, – тихо сказал он. – Трогательнее подарка я в жизни не получал. Я всегда буду его хранить. Теодор прижался головой к бедру Линуса, и они долго сидели так в залитой солнцем гостиной. В четверг утром Линус сидел на кухне с Зоей и Люси. Люси во всю глотку подпевал Бобби Дарину. В духовке пеклись ореховые булочки, а в те мгновения, когда Люси немного замолкал, было слышно, как остальные ходят по дому. – У меня осталось много орехов, – говорила Зоя. – Не знаю, нужно ли нам… Линус вздрогнул, когда она выронила миску, которую мыла. Пенная вода выплеснулась на пол. Зоя застыла, а ее крылья распахнулись и быстро-быстро затрепетали. – Зоя? – спросил Линус. – Что с тобой? – Нет, все в порядке, – прошептала она. Люси продолжал петь, ничего не заметив. – Не сейчас… Они не могут… – Что? О ком ты… – начал Люси. Зоя резко обернулась, с пальцев слетели крошечные мыльные пузыри. Ее глаза стали ярче и засверкали как разбитое стекло, будто наполненные потусторонним светом. С тех пор как Линус с ней познакомился, он никогда ее не боялся. Не испугался и сейчас, однако глупо было забывать о том, что она древний и мощный спрайт, а Линус только гость на ее острове. Он осторожно шагнул к ней, и тут в кухню ворвался Артур. Воздух мгновенно нагрелся, и на мгновение Линусу показалось, что он заметил вспышку… хотя, возможно, это была лишь игра утреннего света. – Что? – требовательно спросил Артур. – Что случилось? – Деревня, – проговорила Зоя тихим, будто сонным голосом. – Они собираются на берегу в деревне. – Кто? – спросил Люси. – Почему? Хотят плыть сюда? Он нахмурился, глядя на миску с орехами. – Я не собираюсь угощать их моими булочками. Знаю, делиться – это хорошо, но сегодня я как-то не чувствую себя хорошим. – Он посмотрел на Линуса. – Мне придется поделиться с ними моими ореховыми булочками? – Конечно, нет, – спокойно ответил Линус. – Пусть пекут свои. – Люси, – сказал Артур, – пойди, созови остальных в класс. Пора начинать уроки. Люси вздохнул: – Но… – Люси. Пробурчав себе под нос, Люси спрыгнул со стула. Подойдя к двери, он обернулся: – Происходит что-то плохое? – Конечно, нет, – сказал Артур. – Все совершенно нормально. Ступай, Люси. Мальчик помедлил секунду, потом выбежал и стал окликать остальных детей, говоря им, что из-за ореховых булочек не отменят уроки, как он рассчитывал. Артур подошел к Зое, взял ее за плечи. Ее глаза прояснились, и она быстро заморгала. – Ты тоже это почувствовал? Артур кивнул: – Они уже направляются сюда? – Нет. Они… стоят. У причала. Не знаю почему. – Ее голос стал жестче. – Они пожалеют, если попытаются приехать. По спине Линуса пробежал холодок. – Кто там? – Не знаю, – ответила она. – Но их много. – Она смотрела мимо Артура в пространство. – Они злы. Артур опустил руки и отошел от нее. – Останься здесь с детьми. Продолжи уроки, как обычно. Ничего им не говори. Я сам разберусь. Вернусь, как только смогу. Она схватила его за руку: