– Ну… нет. Я думаю, нет. Но это ради высшего блага! – Для чьего блага? Линус, что происходит, когда дети вырастают? Для них ничего не меняется. Они все так же остаются зарегистрированными. Всегда под контролем. Постоянно кто-то следит за каждым их шагом. Покидая приют, они не обретают свободу. Линус вздохнул: – С этим я не спорю. Артур зашагал вперед между деревьями. Линус вытер лоб и последовал за ним. – Это напомнило мне Канта, – сказал Артур, когда Линус его догнал. – Он наводит нас на интересные размышления о том, что является моральным, а что нет. – Само определение аморальности безнравственно. – Верно, – согласился Артур. – Но кто нам дал право решать, что есть что? – Миллионы лет биологической эволюции. Мы не суем руку в огонь, потому что обожжемся. Мы не убиваем, потому что это неправильно. Артур рассмеялся: – Тем не менее люди до сих пор делают и то и другое. Однажды, в юности, я знал феникса, который любил ощущать огонь на своей коже. И люди убивают других людей каждый день. Мир любит видеть все черным или белым, моральным и аморальным. Однако между ними существуют оттенки серого. И если некто способен на зло, не факт, что он будет действовать в соответствии с этим. А еще есть понятие оценки аморальности. Я очень сомневаюсь, что Чонси хоть раз придет мысль ударить своим щупальцем другое живое существо, даже ради самозащиты. И все же люди по одному его внешнему виду решают, что он чудовище. – Это несправедливо, – признал Линус. – Даже если он прячется под моей кроватью чуть ли не каждое третье утро. – Только потому, что еще не отвык играть навязанную ему роль. – Но у него есть этот дом, – сказал Линус, нагибаясь, чтобы пролезть под большой веткой. Артур кивнул: – Конечно. К сожалению, остров не навсегда, Линус. Даже если ты, в своей бесконечной мудрости, решишь позволить нам здесь остаться, однажды парень будет вынужден выйти в мир. И лучшее, что я могу сделать, – это его подготовить. – Как же ты его подготовишь, если не позволяешь ему отсюда выходить? Артур повернулся к Линусу, нахмурившись: – Он не пленник. Линус отступил на шаг: – Я никогда… Я знаю. Прошу прощения, если так прозвучало. – Я их готовлю, – продолжил Артур. – Хотя в некоторой степени и ограждаю. Несмотря на то, кто они есть и на что способны, они очень хрупкие. Они потерянные, Линус. Все они. У них нет никого, кроме друг друга. – И тебя, – тихо произнес Линус. – И меня, – кивнул Артур. – Надеюсь, ты поймешь мою точку зрения. Я знаю, как устроен мир. Знаю, какие у него зубы, – укусит в любой момент, когда ты меньше всего ожидаешь. Разве плохо пытаться их от этого уберечь, пока возможно? Линус не был уверен, что это хорошо. – Чем дольше они остаются оторванными от мира, тем труднее им будет с ним столкнуться. Остров, как ты сам сказал, не навсегда. Там, за морем, огромный мир, и хотя он, может быть, не самый справедливый, они должны о нем знать. – Я в курсе, – сказал Артур, глядя вдаль с непонятным выражением лица. – Но иногда мне нравится притворяться, что наш остров и есть весь мир. Линус помолчал. – Так или иначе, я и представить себе не мог, что когда-нибудь буду обсуждать философию морали, стоя в коричневых шортах посреди леса. Артур рассмеялся: – По-моему, ты очарователен. Линуса словно окутало теплом. Он сказал себе, что это все от физического напряжения. – Так… ты знал феникса? Очевидно, Артур не был готов к полной откровенности. – Да. С ним случилось много плохого, но он всегда держал голову высоко поднятой. Я часто думаю о том, каким человеком он стал. Артур натянуто улыбнулся, и Линус понял, что разговор окончен. Они продолжили свой путь по лесу и вышли к морю на дальнем конце острова. Берег здесь был узкий и покрыт не песком, а белыми и бурыми камнями. Волны ударяли в них, и камни весело щелкали друг о друга. – Тише, парни, – сказал Люси, оглядывая берег. – Я чувствую что-то нехорошее. – Мы тут не все парни! – возмутилась Талия. – Девушки тоже могут быть исследователями. Как Гертруда Белл. – И Изабелла Берд, – сказала Фи. – Мэри Кингсли. – Ида Лаура Пфайффер. – Робин… – Ладно, ладно, – проворчал Люси. – Я понял. Девушки могут все то же, что и парни. – Он оглянулся на Линуса, и дьявольская улыбка появилась на его лице. – А вам нравятся девушки, мистер Бейкер, или парни? Или и те и другие? Дети повернули головы, чтобы посмотреть на него. – Мне все люди нравятся, – нашелся Линус. – Скучно, – пробормотала Талия. – Я мальчик! – воскликнул Чонси. И нахмурился. – Наверное. – Ты тот, кем хочешь быть, – сказал Артур, похлопав по его туловищу между глазами. – Давайте вернемся к делу! – взмолился Люси. – Если будете продолжать болтовню, нас тут всех зверски поубивают. Сэл нервно огляделся, Теодор сел ему на плечо. – Кто поубивает? – Не знаю, – ответил Люси, снова поворачиваясь к берегу. – Но, как я уже сказал, тут творится что-то нехорошее! Я чувствую запах. Все дети принюхались. Даже Теодор вытянул шею и раздул ноздри. – Единственное, что здесь неприятно пахнет, – это мистер Бейкер, – сказала Фи. – Потому что он сильно потеет. – Я не привык столько ходить! – стал оправдываться Линус. – Ага! – подхватила Талия. – Мы, круглые люди, должны поддерживать друг друга. Верно, мистер Бейкер? Линус не ощутил в ее словах особой поддержки, однако кивнул: – Совершенно верно. Талия улыбнулась. Люси закатил глаза: – Вы и не почувствуете. Только я могу. Потому что я – лидер. Запах идет вон оттуда. Он указал на рощицу рядом с берегом. Все вгляделись в темное пространство между деревьями. – Кто там? – испуганно прошептал Чонси. – Каннибалы? – Наверное, – ответил Люси. – Возможно, они кого-то готовят на костре, пока мы тут болтаем. Так что нам обязательно нужно пойти туда и проверить. Я всегда хотел посмотреть, как выглядит человек, которого готовят. – Давайте останемся здесь, – сказала Талия, хватая Линуса за руку. Он посмотрел на нее сверху вниз и руку не отнял. – Так будет лучше. Люси покачал головой: – Исследователи не трусят. Особенно дамы-исследовательницы. – Он прав, – мрачно промолвила Фи. – Даже если там каннибалы. Теодор заскулил и сунул голову под крыло. Сэл протянул руку и погладил его по хвосту.