Из коридора доносились приглушённые голоса. Хелена посмотрела на Бой, но та погрузилась в чтение подаренной книги, жадно впитывая новые сведения. Хелена осторожно подошла к двери и выглянула в коридор. – Ради бога, Кэтрин, я не хочу видеть эту шляпу в своём доме. Она невыносима, – тихо говорил мистер Уэсткотт с пепельно-серым лицом. – Но это неразумно, Эдгар, – ответила его сестра, поправляя поля шляпы. Мистер Уэсткотт отшатнулся назад и схватился за перила лестницы, чтобы не упасть. – Боюсь… боюсь, я больше не могу. – Знаю, мой дорогой. Именно поэтому на завтра у тебя назначен приём у доктора Бэррингтона. – О чём ты говоришь?! – округлив глаза, воскликнул мистер Уэсткотт. – Он же… – Я прекрасно знаю, кто он. Но тебе совершенно необходимо его навестить, Эдгар. Меня очень волнует твоё здоровье. – Но… я не думаю, что… – Перестань. – Кэтрин положила руку в перчатке на плечо брата. – Хватит уже. Хелена затаила дыхание. Она впервые слышала в обычно легкомысленном голосе Кэтрин столь властные интонации. Тут все часы в доме начали бить. Крошечные цветочные горшки на золотой пагоде начали гипнотически крутиться вокруг своей оси и вокруг корпуса, украшенные драгоценностями лепестки раскрывались под механическую мелодию. Мистер Уэсткотт понурил голову, словно из него высосали все жизненные силы. Кэтрин с дрожащими губами ждала, когда часы отзвонят. – Всё можно поправить. Я могу помочь тебе, – в конце концов чуть слышно проговорила она. – Почему ты отталкиваешь меня? – Её вкрадчивый голос резал как нож. Мистер Уэсткотт отдернул руку, достал из кармана платок и высморкался. – Ты ничем не поможешь мне, Кэтрин. Евангелина пропала – от неё нет вестей почти месяц. Мои письма и телеграммы остаются без ответа. Что помешает часам остановиться снова? Помнишь, как это бывало раньше? – близко наклонившись к сестре, прошептал он. Хелена сжала кулаки, отчаянно надеясь, что Кэтрин ответит на вопросы брата. Но мисс Уэсткотт не ответила – только напряглась, и у неё задёргалась нижняя челюсть. Потом Кэтрин встала на цыпочки и быстро поцеловала брата в щёку. Когда она выходила из дома, одно павлинье перо выпало из шляпы и плавно опустилось на пол. Мистер Уэсткотт задержал взгляд на радужном «глазе», и с губ его сорвался слабый стон. Он стал подниматься по лестнице, и его тяжёлые шаги эхом отдавались в доме. Мимо Хелены протиснулся отец с птичьей клеткой в руках. – Увидимся утром, – сказал он. – Я просто с ног валюсь. Орбита я заберу к себе в комнату. Хелена быстро кивнула и бросила взгляд на павлинье перо на полу, а потом на приоткрытую дверь в кабинет мистера Уэсткотта. Наконец-то представилась удобная возможность обыскать его в поисках подсказок к тайнам этого дома. Глава 22 Альбом – Мне нельзя туда входить, – заупрямилась Бой, глядя на открытую дверь отцовского кабинета. – Но это же редкая возможность, Бой. Вдруг нам удастся понять, почему мистер Уэсткотт так одержим часами и где хранятся вещи Фоксов? – Хелена держала в руках мягкое перо павлина. Что-то ей напоминал этот «глаз», но она никак не могла сообразить, что именно. Бой сморщила нос. – Если отец поймает там тебя или меня, нас ждут крупные неприятности. – Куда уж хуже? Твоя мама пропала, я могу лишиться своего попугая, семья Фоксов по непонятным причинам потеряла всё своё имущество, а твой отец выглядит больным, – возразила Хелена, опуская перо в карман платья. Бой прислонилась спиной к стене. – Полагаю, моё согласие тебе не нужно – ты всё равно туда войдёшь. Хелена бросила ей быструю улыбку и толкнула дверь. Бой неуверенно маячила у неё за спиной. Обитые деревянными панелями стены укоризненно уставились на Хелену. Тяжёлые бордовые портьеры на окне за столом мистера Уэсткотта были закрыты. В камине чуть теплился огонь. Комната выглядела уютнее, чем запомнила её дочь часовщика со дня своего приезда; здесь хорошо бы устроиться в холодный день с книгой. Перед камином стояло мягкое раскладное кресло с накинутым на подлокотник пледом. Неужели мистер Уэсткотт здесь спит? Девочка взглянула на семейный портрет над каминной полкой. Двое голубоглазых детей примерно одного возраста с Хеленой и Бой, улыбающаяся мать и угрюмый отец, а над ними нависают стоящие за спиной огромные напольные часы. Хелена присмотрелась повнимательнее и разглядела ангелоподобное лицо луны на маленьком маятнике. Это были те самые часы, от которых мистер Уэскотт всегда долго не отрывал взгляда во время вечерней проверки. – Это мои бабушка и дедушка, – объяснила Бой, подходя к картине. – А это, значит, твой отец и тётя Кэтрин? – спросила Хелена, указывая на детей. Бой кивнула: – Так странно, что они когда-то были маленькими. Папа рассказывал, что в юности они с сестрой не очень ладили. Но с тех пор как в прошлом году уехала мама, тётя нас не оставляет. Она снимает номер в гостинице «Университетский герб» – говорит, что не может здесь спать из-за стука часов. – Это фамильные часы? – всё ещё изучая портрет, поинтересовалась Хелена. Бой снова кивнула: – Мне они никогда не нравились. Лицо на маятнике просто ужасно. Не знаю, почему отец так их любит. Наверное, потому, что они принадлежали его матери, которая умерла, когда они с тётей Кэтрин были чуть старше нас. А дедушка после этого тоже недолго прожил. – Бой помолчала. – Мне иногда кажется, что отцовская одержимость как-то связана именно с этими часами. Они очень редкие и самые ценные в коллекции. Из-за них у него появилась страсть приобретать часы с хрупким механизмом, который всё время нужно содержать в идеальном состоянии. Хелена оторвалась от часов на картине и подошла к столу мистера Уэсткотта. Неужели Бой? Иногда верными оказываются самые простые объяснения. Поднос с ужином был сдвинут на край стола, серебряная солонка лежала на боку. Хелена поставила её как положено и отступила на шаг назад, чтобы выдвинуть ящик. Под ботинками что-то хрустнуло. Девочка подняла левую ногу и увидела на каблуке какие-то белые кристаллы. Наклонившись, она провела рукой по полу. Соль. Мистер Уэсткотт, видимо, случайно рассыпал её. Отряхнув ладони, Хелена открыла самый большой ящик стола и порылась в бумагах. Там были письма на адрес типографии, папки со счетами – но никаких намёков на местонахождение имущества Фоксов и вообще ничего подозрительного. – А это что? – спросила Хелена, вытаскивая лежавший между папками альбом. Бой подошла ближе, неуверенно взглянула на Хелену и обернулась к двери. – Давай посмотрим. – Хелена протянула подруге альбом: может быть, подспудное чувство вины ослабнет, если Бой тоже примет участие в поисках. Дочь хозяина открыла первую страницу, и Хелена ахнула: в альбом был тщательно вклеен нарисованный Бой чертёж механизма летательного аппарата. Внизу значилась подпись: «Обнаружен на площадке третьего этажа 23 марта 1905 года». Поражённая, Бой перевернула страницу и увидела ещё один свой рисунок, изображающий корпус и крылья аэроплана. «Обнаружен около комнаты со скелетонами 3 мая 1905 года». Бой пролистала альбом до конца и нашла свой чертёж руля. «Обнаружен около маминых часов 10 июня 1905 года». Он был вклеен всего пару дней назад. Глаза у Бой наполнились слезами. Она провела по рисунку указательным пальцем и шмыгнула носом. – Значит, отец всё-таки видит мои чертежи. – Прижав альбом к груди, она устроилась в кресле около камина и стала тщательно изучать вклейки. – Бой, – осторожно окликнула её Хелена. – Что? – листая страницы, отозвалась та. – Ты не… Я хочу спросить, это не ты… – Хелена сделала глубокий вдох, пытаясь сформулировать свой вопрос. Как лучше подступиться к вопросу, не она ли останавливает часы? Хелене нравилась Бой, и она уже стала считать её своей подругой. Но, как бы она ни любила задавать вопросы, этот был невероятно сложным, к тому же девочка сомневалась, что хочет знать ответ. Так может, лучше и не спрашивать? Часы были остановлены. Мистер Уэсткотт отобрал у Фоксов всю их собственность, и Бой явно расстроилась, узнав об этом. Сейчас главное – сосредоточить усилия на том, чтобы вернуть семье бывшего часовщика имущество и сделать всё возможное, чтобы и они с отцом не попали в ту же ловушку. Бой вопросительно смотрела на Хелену. Она была счастлива, что родитель всё-таки замечает её успехи, и её обычно грустные глаза осветились надеждой. – Нет, ничего, – сказала Хелена и принялась рыться в других ящиках, открывая их по очереди и не находя ничего полезного. Потом девочка достала из кармана павлинье перо и провела пальцем по синим, золотистым и рыжеватым пёрышкам. Сегодня она увидела Кэтрин совсем с другой стороны – как весьма властную женщину. Мисс Уэсткотт, казалось, вознамерилась во что бы то ни стало облагодетельствовать брата. Она не хуже мистера Уэсткотта знала об условиях договора с часовщиками. Может, она помогает ему прятать вещи Фоксов в конюшне? Не потому ли она тайком прокралась туда прошлой ночью? Хелена решила сама наведаться в конюшню, но мысль о том, что Кэтрин может застукать её там, приводила девочку в ужас. Глава 23 Конюшня Летняя ночь была прохладной. Хелена прошла по мокрой после дождя траве и промочила ноги. На этот раз ни фонарь, ни луна, ни звёзды не освещали ей путь, и девочка ничего не видела даже на расстоянии вытянутой руки. Она медленно обогнула обшарпанную скамью и пошла дальше до ряда деревьев перед входом в конюшню. Хелена обернулась на дом и обвела взглядом окна на верхнем этаже. В самой последней комнате занавески были раздвинуты и горел яркий свет – там занимались Стэнли и Бой. После того как Хелена отвлекла Бой от альбома с вклейками, подруга понеслась по лестнице вверх, перешагивая через две ступени, сказав, что должна срочно нарисовать для отца очередной чертёж. Было понятно, что от этой затеи её не оторвать. Да и не стоило брать с собой Бой в конюшню. Если они найдут там вещи Фоксов, дочери хозяина будет неприятно в очередной раз воочию увидеть последствия своего поступка. Чем больше Хелена думала, тем сильнее убеждалась, что её предположение верно: именно Бой остановила часы. Она досконально разбиралась в механизмах и прекрасно знала, как вывести их из строя. Но если это так – может быть, Хелене и её отцу больше ничто не угрожает? Бой очень огорчилась, что Фоксы пострадали, и маловероятно, что она намеренно решит навлечь беду на семью нового часовщика.