Аспен хотел покончить с этим скорее, хотел вернуться домой, потому что часы показывали полночь, хотел принять теплый душ и расслабиться; сменить влажную одежду на чистую и сухую, завалиться в постель и просто уснуть. Кира медленно повернулась в его сторону, и Аспен склонил голову, наблюдая за ней. Их взгляды встретились. Несколько секунд в полной тишине, несколько секунд осознания того, что все – неправильно; что Кира лежит в постели перед ним, что Аспен сидит рядом и смотрит на нее. Неправильно уже то, что они просто находятся в одной комнате. А потом Кира глухо сказала: – Ты промок. – Почему приходил твой отец? – Он не собирался менять тему разговора. – Ты все еще заботишься обо мне? – Я встревожился, когда ты не ответила на звонок, – ответил он, тщательно подбирая слова. Он не хотел давать ей шанс. Ни за что больше. Это Кира его бросила. Она – не он. А теперь? Что теперь она делает? В комнате стало жарко, и Аспен поднялся, поняв, что сегодняшняя ночь не лучшее время для разговора. И любая другая ночь тоже. Он очень устал и чувствовал себя больным и измученным. Сегодня он уже получил от Леды и не хотел бороться еще и с Кирой. – У меня было плохое предчувствие, – коротко сказал он, глядя на Киру сверху вниз. Ее заостренное лицо наполнилось беспокойством, а в глазах отчетливо проскользнуло сомнение. Она стремительно подбирала причину, чтобы заставить Аспена остаться, и в то же время только из упрямства надменным тоном произнесла: – Тебе больше не нужно обо мне беспокоиться. – Как скажешь, – равнодушно бросил Аспен и направился к двери. Он знал, что Кира воспримет это как вызов, погонится за ним на всех парах, поэтому поспешил убраться из ее квартиры до того, как она начнет сходить с ума. Позади послышался шорох одеяла и поспешный лепет: – И что дальше, Аспен? Будем снова игнорировать друг друга? Он медленно обернулся: – Что ты сказала? – Ярость ошпарила его мозг как раскаленная лава, но от этого Аспен говорил еще тише, еще медленнее. – Это было давно, Кира. Пора обо всем забыть. Он сжал челюсть и, топая ботинками по паркету, быстро вышел в коридор, а затем – на лестничную клетку. Вон, вон, вон отсюда! Подальше из ада. Он знал, что Кира пойдет следом. Будет давить на жалость. Вытаскивать из его памяти картинки. Желанные картинки. Она всегда превращалась в хищницу, когда чувствовала, что упускает желаемое. И сейчас желаемым был Аспен. – Стой! – воскликнула она. Аспен набрал полную грудь воздуха и обернулся. Кира стояла в дверях квартиры в футболке и трусиках; обхватила себя руками, пытаясь удержать в теле тепло. – Я… я… я сделала кое-что плохое… Когда зазвенел будильник, на один миг я почувствовала себя нормальной двадцатилетней девушкой. Но затем в комнате повисла тишина, и я вернулась в реальность. Я не нормальная. И живу не в нормальном городе. С не нормальными людьми. Но иногда можно об этом забыть. Нужно отправиться на пробежку, пока, чего доброго, не выпал снег, – рассудила я и после этого решения стала чувствовать себя гораздо увереннее. Быстро собравшись, распахнула дверь в комнату, чтобы впустить воздуха, и перед тем, как выйти в коридор, пристально осмотрелась. Все в порядке. Пистолет тщательно спрятан среди белья в нижнем ящике тумбочки, ноутбук под ночным столиком, папка с делом Дэйзи Келли лежит на шкафу. Я задержалась взглядом на семейной фотографии, стоящей на письменном столе, мысленно пожелала доброго утра родителям и Джорджи. Тихо спустилась вниз по лестнице, стараясь не наступать на особенно скрипучие доски. – Солнышко, только не говори, что ты избегаешь меня из-за… Я хлопнула дверью, прежде чем Ной договорил и рассмеялся. Странно, но он внезапно повеселел после случая в чулане, перестал шарахаться от меня и игнорировать. К счастью, Дориан был в морге в ночную смену и не слышал этих слов, наталкивающих на определенные мысли. Погода выдалась прохладнее, чем вчера, – я даже заметила корочку льда на лужайке позади дома, небо было тяжелым и серым. На ходу застегивая куртку и надевая перчатки, я пересекла задний двор и скрылась среди тонких корявых деревьев. Да, Кая, почему бы не отправиться на пробежку в лес, когда тебя преследует маньяк-убийца, – с иронией похвалила я себя, трусцой сбегая по тропинке с небольшого холма, поросшего мхом. Изо рта вырывались облачка пара, мышцы получили желанную нагрузку, казалось, даже голова проветрилась. Я повеселела, решив, что пробежка – не такое уж и плохое занятие, тем более утром в воскресенье. Завтра в расписании снова биохимия, и меня могут попытаться покалечить. Или не на биохимии, а где-то еще – в Эттон-Крик полно темных мест. Перескочив через корягу, выглядывающую из-под лиственного ковра, я спугнула с ближайшего деревца стайку птиц, и те подняли дикий гвалт, перепугав всех соседей. Сердце сделало кульбит, когда в небо взлетел жуткий разноголосый щебет, и я постаралась убраться оттуда поскорее. Воображение тут же подкинуло картинки из ужастика, который мы недавно смотрели со Скалларк, – там птицы напали на гуляющего по лесу человека и заклевали его до смерти. Через полчаса пробежки я чувствовала такое горячее облегчение, о существовании которого начисто позабыла за последние месяцы. «Все будет хорошо, – внезапно поняла я. – Конечно же, все будет хорошо. Я отыщу тварь, которая погубила мою маму, я спасу Леду Стивенсон, и все будет отлично». Все… будет… хорошо… Я замедлилась, затем перешла на шаг и через несколько минут остановилась. Солнце полностью скрылось за тучами, я стояла в окружении танцующих теней, скользящих по земле. Тяжелое дыхание с шумом вырывалось изо рта, грудь болела, икры подрагивали от приятного напряжения. Расставив ноги на ширине плеч, я согнулась пополам, уперлась ладонями в колени. Глянула на наручные часы, удивилась: уже 8 утра. Прикрыв веки, я сосредоточилась на том, чтобы побороть тошноту, сделала несколько глубоких вдохов. Один. Два. Три. Полная грудь воздуха. Один. Два. Три. Стук сердца постепенно становился тише, позволяя мне слушать. Слышать. Скрип мокрой листвы, хруст ветки, шаги. Не думая, я инстинктивно упала ничком на землю и повернулась на спину. Огромная коряга, направленная мне в затылок, врезалась в дерево аккурат в том месте, где могла быть я. Мне на лицо посыпались щепки, и я с испуганным криком откатилась в сторону, когда коряга впечаталась в землю рядом с моим лицом. Целую вечность, которая длилась лишь долю секунды, я не могла отвести взгляда от ветки с нанизанными на ее острые щепки-зубья влажными листьями. И только затем я вскинула голову и увидела Неизвестного в жуткой маске и черной парке с капюшоном. – Нет… – промямлила я, а затем подавилась воздухом, когда Неизвестный отшвырнул раздробленное оружие и рывком вздернул меня на ноги, схватив за отвороты спортивной куртки. Он смотрел на меня огромными, нечеловеческими глазами из прорезей маски, пытался внедриться в мой мозг, испугать. Мое тело дрожало от убийственной дозы адреналина, я никак не могла осознать происходящее; и вдруг из-под маски послышался искаженный, незнакомый и одновременно знакомый голос, и я тут же очнулась. «Ты умрешь». Это происходит взаправду – Неизвестный сжал меня в тисках, и пальцы никак не отодрать. – Ты. Умрешь, – он повторил эти страшные слова и оттолкнул меня с такой нечеловеческой силой, что я отлетела назад на несколько шагов, обо что-то споткнулась и повалилась на землю. Забарахтавшись, как утопающий, я подскочила, приготовившись убегать, но моя левая ладонь проехалась по чему-то скользкому и холодному. Опустив взгляд на палую листву, я увидела лицо Романа Згардоли с остекленевшими глазами. Под обеими ноздрями засохла кровь, вокруг огромной радужки разбежались в стороны кровеносные сосуды. Как?.. – Я тупо смотрела на Згардоли еще несколько секунд, не веря глазам, затем обернулась и посмотрела на Неизвестного, застывшего в нескольких шагах от меня. Мне хотелось наброситься на него. Свалить на землю и до смерти забить руками. Отомстить за Сьюзен, отнять папин жетон… Но я, тяжело дыша, медленно поднялась. Неизвестный пристально следил за моими движениями – ему явно было интересно, как я поступлю. И тогда я бросилась бежать, выжимая из себя всю оставшуюся после пробежки и стычки с Неизвестным энергию. Я бы не смогла его победить – не голыми руками, не после того, как Кира хорошенько отделала меня в спортзале. Единственный шанс выжить – удрать. Наше противостояние в реальном времени длилось не более пяти минут, а казалось – вечность. Теперь я была дезориентирована и не могла припомнить, откуда пришла, но все равно, не сбавляя скорости, мчалась наугад по тропинке, петляющей между деревьев и колючих кустов. Неизвестный следовал за мной по пятам, но я надеялась, что ему меня не догнать, не с моей физической подготовкой. Работая руками и ногами, я летела вперед не оглядываясь. Со скоростью света мимо проносились деревья, скользкие листья разлетались в разные стороны. У меня будто открылось второе дыхание, голова стала ясной как никогда. Добраться до дома. Позвонить в полицию. Добраться до дома. Позвонить в полицию. Позвонить в полицию. Добраться до дома… И тут что-то сбило меня с ног, и я с гневным криком упала на колени. Не смогла подняться. Не смогла сдвинуться с места. Не могла дышать. Что-то проникло в мою грудную клетку, проломило диафрагму. Я упала лицом в листья, почувствовала сквозь них влажную землю. Внезапно все замедлилось, стало тягучим, горячим и скользким. Через сотню лет, пока я хватала ртом воздух и не могла закрыть глаз, перед моим лицом появились ботинки. Вместе с ними меня пронзил очередной приступ боли, а затем Неизвестный взял меня за плечи и перевернул на спину. – Да, так будет лучше… – прошептал он, и я, не раздумывая, ударила его в лицо. Рука еле поднялась, мазнула по капюшону, наброшенному на голову, упала вдоль тела. Я больше ничего не чувствовала, даже страха. Вновь собрала все силы в кулак, попыталась ударить Неизвестного, и он ударил меня в ответ, рассек губу. Я ощутила, как рот наполняется жидкостью, как перехватывает горло. Я закашлялась, на глаза навернулись слезы. С трудом повернув голову набок, я увидела небольшой холмик, в который превратился Роман Згардоли. Здесь, в лесу, который казался мне уютным и безопасным, появилась могила. А может, и не одна. – Смотри на меня. – Неизвестный взял меня за подбородок и повернул голову, заставляя смотреть в его глаза сквозь прорези отвратительной маски. Я вновь закашлялась и сплюнула на землю кровь. В голове все смешалось. Зачем он убил Згардоли? Неизвестный здесь, передо мной. Он знает ответы на все мои вопросы. Но он не собирался отвечать ни на один из них. Он склонился, поднял с земли ветку, затем бережно, почти нежно снял с нее листочки. – Он мешал тебе, – с трудом разобрала я сквозь шум в голове. Кто мне мешал? Згардоли? Сквозь мою грудь прорвался кашель, по подбородку потекла кровь. Я подняла левую руку и коснулась правого плеча. Ну вот, опять… Неизвестный еле слышно цыкнул, неудовлетворенный моим поведением. – Так будет лучше, – повторял он, словно пытаясь убедить себя самого. Я должна снять с него маску. Я могу это сделать. Я должна увидеть его лицо, даже если истеку кровью. Я увижу его лицо, я хочу знать. – Так будет лучше, – ворковал он в ответ, бережно отодвигая от своего лица мою руку, – и ты умрешь, Кая Айрленд. Нет, только не сейчас, хотела возразить я, но подавилась воздухом, хватаясь за живот. Мышцы пресса болезненно сократились, и я хотела закричать, но не могла. Язык во рту распух. Влажные от крови ладони натыкались на что-то инородное, торчащее из моего живота, что-то шершавое и неприятное. Я могла бы опустить глаза и проверить, но смотрела только на Неизвестного. Кто ты? Я думала, что сказала это вслух, но нет – вопрос прозвучал лишь в голове. Еще через мгновение мои зрачки расширились, глаза наполнились темнотой, и я умерла.