– Добрый вечер, Марисса. Мой сон как рукой сняло, я приподнялась с дивана и посмотрела в коридор. Первой увидела девушку в шелковом халате, а затем перевела взгляд на Аспена в фартуке. Представив выражение его лица, я не смогла сдержать усмешки. Он обернулся, и мы встретились взглядами. Помрачнев, Аспен вновь обратил внимание на гостью. – Доро… – начала она с приторной улыбкой, но запнулась, когда случайно посмотрела в мою сторону. Улыбка сменилась, тон голоса тоже, по лицу пошла тень. – Это что, твоя девушка? Шутишь, что ли?! Ты говорил, что любишь блондинок! Я думала мы вместе! – заверещала Марисса, и я упала на диван и накрыла глаза ладонью, но перед этим успела увидеть, как деловито она скрестила руки на груди, подчеркнув формы. Опомнившись, я глянула на запястье и застонала – прошел целый час с тех пор, как я отключилась. Почему Аспен меня не разбудил? Из коридора донесся его нервный голос: – Послушай… – Я услышала, как Аспен накидывает куртку и выскакивает в коридор, потащив за собой Мариссу. – Моя троюродная сестра… С гудящей головой я села, опустив ноги на пол. В животе заурчало от голода, и я направилась на кухню, чтобы взглянуть на кулинарный шедевр Аспена. Встретившись со своим отражением в зеркале напротив входной двери, я пригладила волосы, заправила их за уши и невольно прислушалась к происходящему за дверью. Все тихо. Надеюсь, Аспен не задержится. Он приятно удивил: на столе в красивом блюде лежала курица с золотистой корочкой, пахнущая специями, а на плите в кастрюльке булькал соус. Помешав его, я поставила кипятить чайник, затем открыла кран и брызнула в лицо водой. Как раз в тот момент, когда я смяла в кулаке использованное бумажное полотенце, на кухню, словно запыхавшись от долгого бега, вошел Аспен и тут же с вызовом предупредил: – Это не то, что ты подумала! Я рассмеялась, снова помешав соус. – Она даже волосы ради тебя выпрямила и подходящую одежду подобрала. – Она пришла в халате, – мрачно возразил Аспен, и я покосилась на него, чтобы проверить, не шутит ли он. Судя по взгляду, полному ослиного упрямства, он и впрямь говорил серьезно. Пожав плечами, я сказала: – Надо было ее и назвать своей девушкой, что, как мне показалось, не так уж и далеко от истины. – Тебе показалось. – Ах да, ты же любишь блондинок… Я подняла голову и не смогла сдержать усмешки – выражение лица Аспена было лучшим, что я увидела за сегодняшний день. От моей улыбки он еще сильнее помрачнел. – Мы всего-то пару раз встретились – так, ни о чем. Я помог ей с машиной и потом… в общем, не важно. Я ей объяснил, что она все неправильно поняла, и попросил вести себя сдержаннее с моими близкими. – И что ты ей сказал? Теперь уже Аспен улыбнулся; наконец-то расслабившись, он уселся за обеденный стол и зачем-то передвинул с места на место салфетницу. – Сказал, что у тебя есть пушка, и добавил, что ты ходишь на курсы по управлению гневом, – едва договорив это с серьезным лицом, Аспен хрюкнул и расхохотался, положив руки на живот. – Теперь она либо найдет себе другую мишень, либо мне придется переехать в другую квартиру, что меня весьма расстроит… – закончил он трагическим голосом, но глаза у него смеялись. – Чайник. – Точно, – опомнилась я, прогоняя из воображения Мариссу. Отыскав в шкафчике две подходящие кружки, я сыпанула из стиков растворимый кофе, лежащий в вазочке рядом с сахарницей, налила кипяток и поставила перед Аспеном его порцию. Устроившись напротив, я сделала глоток, наслаждаясь приятным удивлением в серых глазах друга. – Ты же не пьешь кофе. – Да, но сегодня особенный день, и у меня гора всяких дел. – У тебя парень есть? Я растерянно опустила кружку. Только он говорил о кофе, а вот теперь уже на другую тему переключился. И вообще, почему он спрашивает? – Почему ты спрашиваешь? – насторожилась я. – Да так, – Аспен кривовато улыбнулся, откидываясь на спинку стула. – Все из-за статей. Раньше о тебе никто не знал, а теперь вот все знают, и сегодня в обед какой-то тип подкатился ко мне взять твой номер телефона. Не смотри так, я не шучу. – Давай прекратим говорить об этом, – предложила я, отворачиваясь и делая огромный глоток. Я постаралась сосредоточиться на горечи во рту, но волнение, вдруг поднявшееся откуда-то из глубин сознания, неприятно удивило. – Ладно, если ты так смущаешься… – продолжал издеваться Аспен, я повернулась и посмотрела на него испытующим взглядом. Затем сказала: – Если хочешь о чем-либо спросить, не заходи издалека. Он хохотнул: – Да, ты не даешь забыть, с кем я говорю… Покрутив в руках горячую кружку, я наконец ответила: – Пятнадцать месяцев. – Чего? – Аспен напрягся, морщинки, разбежавшиеся от глаз при улыбке, пропали. Его явно смутил тон моего голоса и цифра, и я продолжила: – Я провела пятнадцать месяцев в военной школе, готовилась к поступлению в академию. Девчонок было немного, а в моей команде ни одной… так что если ты пытаешься меня смутить, то оставь попытки. Я глядела в кружку, в черноту кофе, чтобы не смотреть на Аспена. Я все ждала, что он скажет что-нибудь глубокомысленное и философское, но он вдруг заорал: – Ах ты ж черт! – и вскочил на ноги. – Соус, соус, соус… С виноватым лепетом Аспен стал метаться по кухне. Отыскав полотенце, он снял с плиты соус и отставил кастрюльку на подставку. Я почувствовала, что плохое настроение проходит, и мстительно произнесла: – Вот и не спрашивай больше меня о таких вещах… А то у меня мно-о-ого историй. – Спасибо, больше не надо, – вежливым тоном отозвался Аспен, глядя на меня через плечо. – Пожалуйста, без подробностей. – Только если ты будешь хорошо себя вести. – Честное слово! Он принялся накрывать на стол, с надменностью настоящего хозяина махнув мне рукой, чтобы я не присоединялась к работе. Через минуту он плюхнулся напротив и сказал: – Извини, я забыл свечи. Мы уставились друг на друга. Я все ждала продолжения, а Аспен посмотрел по сторонам, как будто в надежде, что откуда-нибудь выпрыгнет человек и подскажет ему реплику. – И я забыл, что у тебя нет чувства юмора. Проехали, не смотри так на меня! – попросил он, повысив тон. Я опустила взгляд в тарелку, но тут же снова подняла глаза, когда он, прочистив горло, вернулся к старой теме: – Слушай, так тот парень… – Ты серьезно? – перебила я. – Я сейчас абсолютно серьезен. – Без тени улыбки он смотрел на меня, ожидая ответа, и я, сдавшись, произнесла: – Мы дважды сходили в кино, а затем он вдруг неожиданно сказал что-то вроде «ты холодна как камень, я тебя бросаю». В общем, я сильно удивилась. – Брови Аспена поползли вверх, и я поняла, что он мне не верит. – Я говорю серьезно: я действительно удивилась. – Я понял. – Понимаешь, я даже не подозревала, что мы встречаемся… А тут такое – «я тебя бросаю». Это было очень неожиданно… Аспен засмеялся. – Я просто в шоке. Ты совершенно не разбираешься в людях! Вот это новость. – Очевидно, ты в них хорошо разбираешься, – напомнила я, – судя по той сцене, которую я наблюдала часом ранее. – Ладно, злобная девчонка… – Я вовсе не злая, – заспорила я. – В самом деле, мы могли бы пригласить Мариссу и… – Так, прекрати. Все, я правда сдаюсь! – воскликнул Аспен, поднимая руки. В одной был столовый нож, в другой вилка с куском курицы. Я улыбнулась. – Я тебя боюсь. Я перестала жевать, застыв от серьезности, мелькнувшей в его голосе. – Почему ты меня боишься? Я старалась не хмуриться, но чувствовала, что мышцы лица напряглись. Аспен долго жевал, оттягивая время для ответа, затем сделал глоток воды и произнес: – Потому что я не знаю, о чем ты думаешь. И как это понимать? Я по-прежнему хмурилась, и Аспен пояснил, смущенно кашлянув: – Понимаешь, есть такие люди, по лицу которых не поймешь, о чем они думают… Нет хуже человека, который контролирует лицо и эмоции. От таких людей можно ждать чего угодно. Я не знала, что на это сказать, казалось, Аспен имел в виду вовсе не меня, а кого-то другого; казалось, речь сейчас шла о каком-то секрете, доступном только ему. Представив, что весь вечер пройдет в такой неловкой тишине, я с улыбкой сказала: – Не бойся меня, тебе я вреда не причиню. И пожалуйста, хватит меня компрометировать. От ответа его спас телефон, на который пришло сообщение. Глянув на экран, Аспен поднял брови: