Чем сильнее она злилась, тем спокойнее становился Аспен. – Ты всего лишь родила меня – все это не делает тебе чести. Она затряслась, будто в конвульсиях, прижала пальцы к вискам, что-то забормотала себе под нос. Аспен расслышал что-то про отца, про женитьбу… – Он был бы шокирован твоим поведением… – Да нет, – с горечью отозвался Аспен, – он был бы шокирован тем, что после его смерти ты вышвырнула меня из дома. И у меня есть девушка, – добавил он последний аргумент. – Она же умерла. – От искреннего изумления Патриции у Аспена свело скулы, его замутило. Так. Успокойся. Этого не нужно. Вздохнув, он мирным тоном повторил: – У меня есть девушка. С этим твоим планом ничего не выйдет. И вообще… Он хотел добавить, что на дворе двадцать первый век, но не успел – его в очередной раз кто-то потревожил. Аспена передернуло от гнева: почему весь день кто-то пытается влезть в его квартиру?! И прежде, чем он сумел отреагировать, Патриция вихрем промчалась мимо него: – Это она?! Черт, черт, черт! Аспен бросился вслед за безумной женщиной, но та уже распахнула дверь. Словно ночной кошмар. Фильм ужасов. Да, на пороге, словно самый страшный из снов, стояла Кая Айрленд, прижимая левой рукой к груди бумажный пакет из супермаркета. Она была выше Патриции и выглядела довольно внушительно. Безразличный взгляд и какое-то мертвое выражение лица, к которому Аспен уже привык. Губы плотно сжаты, темные волосы стянуты в высокий хвост и перекинуты на грудь. Но вот Айрленд увидела Аспена, маячащего в коридоре, и ее лицо прояснилось. Черт, снова подумал он, вспомнив, что они договорились сегодня встретиться. По лицу девушки пошла тень сомнения, и Аспен, перепугавшись, что она сейчас развернется и просто уйдет или ляпнет что-нибудь этакое, сказал: – Ага, это она. Аспен отчего-то до смерти перепугался, и вместе с тем его внезапно одолело страшное желание расхохотаться. Айрленд смотрела на него глазами, полными недоумения, а ведь в ее руках находилось его будущее. Игнорируя злой взгляд матери, прожигающий спину, он склонился к девушке и, едва разлепляя губы, шепнул: – Спаси меня. Она все еще не понимала, что происходит, но, к счастью, не вырвалась, когда Аспен приобнял ее за плечи и, притянув к груди, обернулся к матери. – Пришла приготовить мне обед? – Он опустил взгляд на макушку Айрленд. – То есть… романтический ужин? Она подняла голову; лицо было привычно бесстрастным, и Аспен решил, что это даже хорошо – не будет лишних сцен в присутствии Патриции. – Ты сказал, что у нас вечеринка, – тихо произнесла она, но Патриция услышала и бросила на Аспена взгляд. Вцепившись в плечи гостьи мертвой хваткой и надеясь телепатически передать через прикосновение мольбы о спасении, Аспен с энтузиазмом спросил: – Так ты беспокоилась обо мне? – Не особенно. Боже, она не понимает намеков. Краем глаза Аспен заметил, как подозрительно Патриция нахмурила идеально откорректированные брови, спрашивая: – Ты его девушка? Мне крышка, подумал Аспен и тут же услужливо принял пакет с продуктами, которые протянула ему Айрленд. – Меня зовут Кая Айрленд, – вежливо представилась она. Как на иголках, Аспен прижал к груди пакет, наблюдая за тем, как Айрленд и его мать пожимают друг другу руки, затем распахнул дверь, многозначительно спросив: – Мама, тебе не пора домой? Айрленд не двигалась, на ее лице не отразилось ни удивления, ни каких-либо других чувств – видимо, сразу догадалась, кто перед ней. Патриция отвернулась, ответив: – Нет, Аспен, я задержусь для беседы с твоей подругой, – и вальяжно проследовала назад в гостиную. Фу-х-х, – на секунду он почувствовал облегчение – все обошлось, – но когда Аспен сделал шаг в сторону кухни, чтобы избавиться от пакета, в его руку что-то больно впилось. Еще одна проблема. – Объясни, что происходит, – потребовала Айрленд. – Почему ты сказал своей матери, что я твоя девушка? – Это долгая история… Айрленд тут же развернулась: – Я ухожу. – Стой, стой!.. – Аспен испуганно схватил ее за плечо, все еще прижимая к груди пакет с едой. – Тебе так сложно мне помочь? – Не хочу. – Почему, мы же друзья?! – Он наклонился ниже, потому что казалось, что Патриция стоит за углом и подслушивает, и загородил девушку спиной. Если Патриция выйдет, то решит, что они целуются. – Просто молчи. Я сам все скажу. Ты нужна мне сейчас, Кая. – Он даже назвал ее по имени, чтобы сделать приятное. – Я потом все объясню. Ничего не говори, просто сиди. К удивлению, она быстро сдалась; и когда с каменным выражением лица усаживалась в темной гостиной Аспена в кожаное кресло, он уже был рядом, бросив на кухонный стол покупки. – О чем ты хотела нас спросить? – Он присел на подлокотник кресла, в котором устроилась Айрленд, и взял ее за ледяную руку, проигнорировав взгляд, в котором читалось предупреждение. Патриция поправила прическу и задумчиво подперла ладонью подбородок. – Значит, Кая, – деловито начала она. – Ты беременна? Аспен испуганно сжал тонкие пальцы Айрленд, умоляя ее держать себя в руках, и она сжала в ответ его руку так сильно, что захрустели кости. Он понял, что пора с этим заканчивать, и раздраженно осведомился: – Так и зачем ты задаешь такие дурацкие вопросы? На губах Патриции играла выдержанная улыбка. – Я должна знать, что мешает тебе жениться на Лоле. – Не говори о ней в этой квартире, – отрезал Аспен, представив, какое лицо будет у Айрленд, когда Патриция уйдет. Он так сильно разозлился, что снова сжал пальцы подруги, и та ответила крепким пожатием. Он не хотел, чтобы она присутствовала при его семейных разборках, не хотел, чтобы она стала свидетелем этих унизительных сцен, но прогнать ее уже не мог. Разжав пальцы и скрестив руки на груди, Аспен тихо попросил: – Кая, можешь разложить еду на кухне? Первая дверь слева. Она поднялась и ушла, проигнорировав выпад Патриции: – Эта девочка даже не знает, где в твоей квартире находится кухня! Аспен вскочил: – А зачем ей это знать? Мы не спим вместе! – Он услышал на кухне шум воды и со злостью продолжил: – Зачем ты сегодня пришла?! Чтобы вновь разрушить мою жизнь и жизнь моих близких?! И ты приходишь сюда ни с того ни с сего и начинаешь нести эту чушь, будто бы я должен вернуться домой!.. И жениться на этой твоей Лоле!.. И быть на похоронах дедушки и бабушки, будто это твое очередное шоу! – Ты сам себя унижаешь! – выплюнула Патриция, тоже вскакивая. Она сжала кулаки. – Эта Кая знает, что ты болен, знает, что ты не в себе?! Аспен сдулся словно шарик, из которого внезапно выпустили воздух. Он вновь вспомнил о том, за что ненавидел ее столько лет, за что презирал. – Ты все еще считаешь, что болезнь может быть унижением? Думаешь, люди, которые действительно больны, чувствуют себя униженными? – Он со смешком покачал головой. – Пожалуйста, уходи, Патриция, пока ты еще сильнее не унизила себя в моих глазах. И в глазах моей подруги. Я слышала каждое их слово и жалела, что не ушла сразу. Теперь я чувствовала себя частью всего этого. Я была частью этого. Частью жизни Аспена, частью его кошмарной семьи. Очередной мерзкий секрет, который свалился из ниоткуда, но который я теперь вынуждена хранить. Одна только мысль, что мы с Аспеном знали друг о друге слишком много, а теперь еще больше, приводила меня в ужас. – Ты в порядке? Я вздрогнула и обернулась. Аспен стоял за моей спиной, прикусив внутреннюю сторону щеки, как делает всегда, когда о чем-то тревожится. – А ты в порядке? – не могла не спросить я. – Не ожидала, что на твою «дружескую вечеринку» придет еще кто-то… – Не знал, что ты умеешь шутить, – сказал Аспен с сарказмом, затем, прочистив горло, произнес: – Мне жаль, что я втянул тебя во все это… Он подошел к кухонной стойке, выдвинул табурет и со вздохом опустился на него. Подперев кулаком щеку, он сказал: – Я никогда не стыдился своей семьи, но сегодня… Снова этот тон, этот взгляд, полный скорби, и я не знаю, что сказать. Мне хотелось поговорить о Скалларк и ее безумных, невыполнимых планах на Хэллоуин, но после случившегося я сомневалась, что он захочет говорить еще и об этом. В свете люстры Аспен выглядел болезненно-бледным и вялым. Переступив с ноги на ногу, я огляделась. Аспен молча буравил взглядом стол, явно не собираясь нарушать молчание, а возможно, слишком глубоко погрузившись в свои мысли. – У тебя депрессия? Вообще-то я не хотела спрашивать так сразу в лоб, но этот вопрос вгрызся в мозг сразу же, едва я переступила порог квартиры и увидела задрапированные окна. – С чего ты взяла? – Аспен растерянно вскинул брови, выпрямляясь и убирая локти со стола. – С того, что у меня есть глаза, – категорично отрезала я. Аспен вымученно усмехнулся, словно я глупо пошутила, и перевел взгляд за мое плечо на окно, плотно зашторенное тканью.