– Погадай мне. Один вопрос. Быстро как-нибудь. Аделия вернулась на сове место, посмотрела на мужчину насмешливо: – О чем ты хочешь спросить? Макс запрокинул голову, посмотрел в потолок. – Скажи мне, нравлюсь ли я одной женщине. Да или нет. Все просто. Аделия фыркнула, покосилась на него с подозрением. Но карты в руки взяла. Перетасовала колоду, разглядывая мужчину. У него оказалась красивая линия плеч, их хотелось касаться. Скользить руками от основания шеи вниз, по рельефным бицепсам… Гладить грудь… Девушка выдохнула, поправила волосы – убрала с лица, отгоняя нескромные мысли. Протянула Максу колоду рубашкой вверх: – Сними, – скомандовала. Он подчинился, толкнул карты от себя. Аделия поправила карты, потребовала повторить еще и еще раз. Макс терпеливо исполнял все манипуляции, скептически улыбался. Вытянул ноги и лег на бок, левую руку поставил на локоть для опоры. Девушка отвела взгляд от его оголенного торса, уткнулась в ковер. Небрежно поправила ткань, разложила десять карт. – Это что? – Макс ткнул пальцем в Даму кубков, возглавлявшую расклад. – Это карта, не отвлекай. – Аделия внимательно рассмотрела расклад, усмехнулась: – Во-первых, это не твоя девушка, у вас нет прошлого, кроме какого-то незначительного эпизода. И нет настоящего… – Но я ей нравлюсь? – Она думает о тебе, – девушка кивнула, оценив традиционно «любовные» карты в сердечных позициях. – Но не настолько, чтобы любить. Ты скорее, – она задумалась, подбирая нужное слово: – м-м, прыщ на заднице. Знаешь, бывает такие болезненные, соскакивают… Макс недоверчиво замер. Аделия с удовольствием наблюдала, как у мужчины вытягивается лицо, как застывает взгляд, и улыбка медленно тает, оставляя выражение недоверчивого недоумения. Не выдержала и рассмеялась в голос. Макс с облегчением выдохнул: – Вот черт… Что, наколола? Я, может, не о тебе спрашивал… Аделия рассмеялась еще громче, завалилась на бок и уткнулась в край матраса. – Но узнал-то про меня… Макс встал, отряхнул брюки и поправил резинку: – Да ну тебя. Обиженно плюхнулся на кровать, закопался под одеяло. Аделия уже давно перестала хохотать, наблюдала за ним: как он взбивает подушку, как размашисто сует руки под голову и тянется на тумбочку за сотовым, настраивает будильник. – А ты что, здесь спишь? Макс приподнял голову: – А где мне еще спать? Девушка огляделась, беспомощно пожала плечами. Взгляд зацепился за кресло у окна: – Ну вот, в кресле хотя бы. Макс фыркнул, вернул голову на подушку, пробормотал: – Если тебе надо, то можешь забирать одеяло и топать спать в кресло. – Я? У нас договором предусмотрено спальное место, между прочим. Макс шмыгнул носом, откашлялся: – Так вот оно, – кивнул на свободное место рядом с собой. Перевел взгляд на Аделию, добавил: – Как я тебе добуду отдельный спальный комплект, если ты заявлена как моя невеста?! Аделия смотрела на него круглыми как блюдца глазами. Макс устало выдохну: – Я же сказал, не трону тебя. Не парься. И, пристроив сотовый на тумбочку, отвернулся к окну. Аделия еще постояла в нерешительности несколько минут, задула свечу и убрала карты. Отправилась в ванную, когда мужчина уже ровно дышал, уснув. Дверь тихонько скрипнула за ней, зашумела вода. Макс приоткрыл глаз и усмехнулся. Взбил подушку и подоткнул плотнее край одеяла со спины. Глава 8. Скелеты в шкафу Аделия выскользнула из ванной, запахнула плотнее шелковый халат. Поправила узел на пояске. Подняла с ковра покрывало, закуталась в него и, не снимая халат, скользнула под одеяло. Тщательно оправила полы, проверила, что плед полностью ее укрывает и Макса на не касается. И только потом осторожно опустила голову на подушку. Покосилась на Александрова. Мужчина, сунув левую руку под подушку и откинув край одеяла, спал на спине. Аделия видела, как ровно поднимается его грудь, видела очертание плеч и шеи. Плотно сомкнутые губы еще хранили следы снисходительной усмешки. Оправив край одеяла, девушка прикрыла глаза и постаралась заснуть. Ветер за окном рвал связки, бил порывами по стеклам. Дом притих, нахохлился. Скрипели металлические откосы за окном, по стенам метались кривые полуночные тени, баюкая и предлагая беспокойную сказку вместо сна. Аделия была готова согласиться и на нее, лишь бы скорее заснуть и избавиться от неловкости, из-за которой она и пошевелится боялась. Она медленно выдохнула и сосредоточилась на подсчете овец. «Двадцать пять, двадцать шесть… Тридцать», – методично считала она, представляя лохматых животных на зеленой лужайке. Удар по стеклам и тихий смех за окном. Аделия распахнула глаза и резко села. Что это было? Приснилось? Показалось? Девушка уставилась в окно: ветер почти стих и теперь едва шелестел, поскрипывал в ветвях заледенелых яблонь. Бах! Еще один отчетливый удар по стеклам, какой обычно бывает, если кто-то зарядит по нему снежком, удар, от которого задребезжало окно. И заливистый смех, будто рассыпавшиеся по каменным ступеням бусы. «Вот паразиты!» – Аделия подскочила к окну, ожидая, что это дети нарушили запрет и выскочили играть в снежки за полночь. Девушка отдернула тюль, прильнула к окну: девственно гладкий наст, от калитки до крыльца – ни следа. Только черные ветки кустов торчали из сугробов, да темнели морщинки наносов вокруг стволов. Аделия озадаченно отошла от окна, покосилась на спящего мужчину. Взяла сотовый, активировала фонарик. Отворила дверь, вышла в коридор. Дом спал. Поскрипывал половицами, стонал приглушенным храпом. Аделия, оставив дверь в спальню открытой, сделала несколько шагов по направлению к лестнице. Чем ближе к лестнице, тем больше мерзли ноги – девушка даже тапочки не надела. Встала у поручня и прислушалась. Она ожидала, что услышит детские голоса и смех. Но дом отозвался тишиной. Аделия еще постояла несколько минут и медленно направилась в комнату. Ноги замерзли так, что она едва их чувствовала. Простудиться не хотелось, конечно – девушка торопливо заперла комнату, вернула сотовый на подзарядку и скользнула к кровати, радуясь, что у нее, помимо одеяла, еще и плед есть. Макс перевернулся на спину и закинул руку за голову, дышал ровно. Девушка откинула угол одеяла, села на кровать. Мельком взглянула за окно: у забора, между калиткой и беседкой, в которой они разговаривали с Максом, темнел силуэт. Сердце Аделии от неожиданности оборвалось и подпрыгнуло к гортани. Соскользнув с кровати, она осторожно подкралась к окну, отодвинула занавеску: фигура никуда не делась, стояла у забора и смотрела на дом. Это был ребенок, девочка в тонкой сорочке. Ее распущенными волосами играл ветер, трепал плотный ситец, пробирался за воротник. Не обращая внимания на мороз, девочка развернулась и поплелась вдоль забора. Шаг вдоль забора, поджала ногу, прыгнула на месте, поменяла ногу, сделала два прыжка вперед, потом – снова шаг и еще один прыжок на месте – как игра в классики. – Ма-акс, – позвала девушка. Мужчина сонно пошевелился, пробормотал что-то нечленораздельное. И повернулся на бок. – Макс! – Аделия повысила голос, обернулась к нему. – Там ребенок во дворе… – Чего? – капитан Александров приподнялся на локте, сонно проморгался. – Какой ребенок?.. Ольга? – Н-нет, – Аделия снова повернулась к окну. Но не увидела никого. Девственно гладкий снег, торчащие из сугробов черные ветки кустов и кривые тени яблонь. Девочка исчезла. – Это не Ольга, – отозвалась задумчиво. Что-то не складывалось. Взгляд снова и снова скользил вдоль забора. Раздетый до ночной сорочки ребенок на морозе… Игра в классики в снегу… «Следы!» – сердце лихорадочно билось, сбиваясь с ритма и захлебываясь: на снегу не осталось следов. ⁂