Собор на Мюнстерплац — нагромождение архитектурных стилей, дополнявших друг друга на протяжении трехсот лет. Готический шедевр, почти восемь столетий наблюдавший городские печали и радости. Уникальное место для горожан — и превосходная цель для бомбардировщиков союзников, которые тридцать лет назад пытались уничтожить все, что составляет собой стержень города. На этот раз центр показался ему меньше. От рыночной атмосферы церковной площади до оживленного Леопольдринг и дальше к Штадтгартену, расположившемуся на холмах на востоке, дойти можно меньше чем за две минуты. Каким-то чудом длинный бетонный пешеходный мост изящно вписывался в цветовую гамму парка. По другую сторону узкого моста покачивались оранжевые полосатые кабинки канатной дороги, направляясь к вершине Шлоссберга. На середине пути романтично расположился ресторан. На мгновение остановилось время. Должно быть, оттуда открывается великолепный вид на город, на Эммединген и горы. На середине моста через Леопольдринг Брайан остановился и посмотрел по сторонам. Взаправду это все или нет. Казалось, город его отталкивает. Не хочет видеть. Не замечает. Неизменный звон колоколов собора — как в прошлый раз, когда он боролся за собственный разум и жизнь меньше чем в двадцати пяти километрах отсюда. Теперь они разносили весть о мире. Проходившие мимо люди его не замечали. Под ним гудел проносящийся транспорт. За исключением высокой женщины поодаль — у ее ног стоял огромный пакет, — прислонившейся к ограждению и смотревшей в сторону Шлоссберга, город не поглотил только его. В его сторону шагали веселые детишки — за ними шли родители, болтая на ходу. Зайдя через несколько секунд в парк, они направились в сторону канатной дороги. Еще до того, как родители прошли мимо Брайана, послышались энергичные шаги — по мосту застучали каблуки. Невысокая женщина шла выпрямившись, одета она была в бежевый свитерок, в тон ее светлым волосам. Во второй раз за тот день женщина пробудила в Брайане воспоминания. Но в этом случае четких ассоциаций не было. Она была не очень молода. Из-за одежды — черный плащ и длинная юбка из пестрого индийского хлопка — определить возраст было трудно. Сначала его внимание привлекло именно это, а во вторую очередь — темп ходьбы. Развернувшись, Брайан наблюдал за тем, как она подходит все ближе. Она из тех женщин, кого ты как будто видел где-то раньше. Причем где угодно: двадцать минут назад в автобусе, двадцать лет назад в университете, в каком-то фильме или на вокзале, засмотревшись на минуту. Результат, как правило, всегда одинаковый. Никогда не вспомнишь, где ты ее видел и кто это. Когда она прошла мимо, Брайан, держась на расстоянии, спокойным шагом последовал за ней. По парку она шла медленнее. Пройдя билетную кассу у канатной дороги, на секунду задержалась, посматривая на радостно визжащих детишек. Застыла, став частью общей картины, воскресившей воспоминание. Ряд вариантов Брайан сразу отбросил. Затем она двинулась по тропинкам туда, где деревья и кустарники росли гуще. Брайан был тут в третий или четвертый раз. Он не очень хорошо ориентировался. Женщина свернула налево от озера и скрылась в направлении улицы Якоба какого-то. Когда деревья остались за спиной у Брайана, она уже ушла. На газоне перед ним мельтешило множество людей, занятых своими делами. Перед кучкой любопытных, которые смотрели уличное представление, он остановился и огляделся по сторонам. Его начал тревожить ее образ, вдруг возникший у него в сознании. Он пошел дальше, добрался до отдаленного, безлюдного уголка парка, снова остановился и обернулся, повсюду ее высматривая. Внезапно за его спиной раздался резкий звук. Когда женщина вышла из кустарников, росших у подножия деревьев, ее лицо пылало гневом. Подойдя вплотную, бросила на него оценивающий секундный взгляд и остановилась всего в паре шагов: — Warum folgen Sie mir nach? Haben Sie nichts besser zu tun?[21] Брайан не ответил. Не смог. Перед ним стояла Петра. На мгновение ему показалось, что сейчас он упадет в обморок. — Извините! — сказал он. Она удивилась, что он говорит по-английски. В те секунды, когда он перестал дышать, почти замер и пульс. С лица схлынул жар, кожа побледнела. Борясь с внезапно подступившей тошнотой, он несколько раз сглотнул. Она изменилась, а вот ее тревожное лицо оставалось до боли прежним. Никогда не меняются мелкие, приятные черты и жесты. Их, несмотря ни на что, не смогла уничтожить даже нелегкая жизнь, судя по всему, потрепавшая ее и превратившая в обычную женщину средних лет. Какое невероятное совпадение. По его спине катился холодный пот. Прошлое ожило, вытесненные впечатления с непостижимой точностью стали единым целым. Он даже ее голос вдруг вспомнил. — Ну что, может, на сегодня хватит? — спросила она. Не дожидаясь ответа, она развернулась и решительным шагом направилась прочь. — Петра! — сдавленно крикнул Брайан, не успев даже подумать. Женщина замерла. Снова повернулась к нему, глядя недоверчиво: — Кто ты? Откуда знаешь мое имя? Объясни. Она очень внимательно его разглядывала. Долго. Молча. От волнения у Брайана колотилось сердце. Перед ним стоял человек, вероятно способный приподнять завесу тайны над судьбой Джеймса. Женщина слегка наморщила лоб, как будто ей в голову пришла какая-то мысль, а затем резко замотала головой: — Знакомых англичан у меня нет. А значит, тебя я тоже не знаю. Объяснись. — Ты меня узнала! Я по тебе вижу! — Да, может быть, я тебя видела раньше. Но я многих людей видела. По крайней мере знакомых англичан у меня нет. — Посмотри на меня, Петра! Ты меня знаешь, но виделись мы много лет назад. Ты ни разу не слышала, как я разговариваю. И вообще я говорю только по-английски, я ведь англичанин. Просто раньше ты этого не знала. С каждым произнесенным словом черты женщины становились все более открытыми и узнаваемыми. По цвету ее лица угадывалось слабое волнение. — Петра, я не собираюсь тебе докучать. Поверь. Я даже не думал, что ты до сих пор живешь во Фрайбурге. И там, на мосту, я тебя случайно увидел. Тогда я тебя тоже не сразу узнал — мне только показалось, что мы знакомы. Поэтому мне и стало любопытно. — Кто ты? Откуда мы друг друга знаем? Она сделала шаг назад, как будто правда могла сбить ее с ног. — Из госпиталя СС. Он был здесь, во Фрайбурге. Меня туда положили в сорок четвертом. Ты знала меня под именем Арно фон дер Лейен. Если бы Брайан не подскочил, она бы упала. Он придержал ее, но она вырвалась и отпрянула. Смерив его взглядом с макушки до пяток, она снова чуть было не осела на землю. Схватившись за грудь, она прерывисто и глубоко задышала. — Прости! Не хотел тебя пугать! Брайан, завороженный происходящим, смотрел на нее и ждал, когда она хоть немного успокоится. — Я приехал во Фрайбург искать Герхарта Пойкерта. Поможешь мне? Брайан широко развел руки в стороны. Воздух стал почти осязаемым. — Герхарта Пойкерта? В последний раз сделав глубокий вдох, она секунду постояла, собираясь с мыслями и опустив глаза. Когда их взгляды встретились, ее щеки снова порозовели. — Герхарта Пойкерта, говоришь? А он умер. Глава 37 На небе собирались облачка. Гостиную освещал мертвенно-холодный свет. Вильфрид Крёнер не выпускал из рук телефонную трубку. Так он просидел уже больше двух минут. После разговора с Петрой Вагнер он лишился дара речи. Растерянная, путаясь в мыслях, она рассказала невероятные вещи. Выпрямившись, он сделал пару пометок в блокноте, а затем набрал номер. — «Герман Мюллер инвест!» — прозвучал бесстрастный голос. — Это я. Человек на другом конце провода промолчал. — У нас тут проблема нарисовывается. — Вот как. — Я только что с Петрой Вагнер разговаривал. — Опять она? — Нет, слава богу! Она у нас покорная, как овечка. Выдвинув ящик стола, Крёнер вытащил таблетку из маленькой фарфоровой мисочки. — Дело в том, что она сегодня во Фрайбурге встретила Арно фон дер Лейена. На другом конце линии долго молчали. — Твою мать! — произнесли там наконец. — Арно фон дер Лейен? Здесь, во Фрайбурге? — Да, в Штадтгартене. Говорит, случайно встретились. — Уверен?