Мне и так вполне комфортно: зимнее солнышко пляшет на носу, щекотит прядку волос, выскочившую из-под шапки… Да и вообще: приятно перекрыть себе иногда один из органов чувств, чтобы насладиться мощью других. — А вы можете вернуть сундук в изначальное состояние? — попросил Голден-Халла. — Могу, — согласилась Ледяная Дама. — Но раз уж вы были так милы, что вмешались в процесс моего отчаяния, то я сначала попрошу вас о помощи. Я честно подавила страдальческий вздох: опять квест?! Да что же это за горы такие ненормальные! Деваться было некуда: нам с Берти пришлось выслушать задание Ледяной Леди, молясь потихоньку, чтобы она, увлекшись рассказом и жестикулируя, не коснулась кого-нибудь убийственной рукой… Снуи вообще так уже больше часа спал у меня в кармане, не высовываясь, и я была за него рада. Нечего малышам нервничать. — Вы знаете, довольно одиноко быть Королевой Севера, — вздохнула Ледяная Леди. — Конечно, я могу создавать себе из снега столько слуг, сколько захочется, а все же иногда душа требует чего-то более… Самостоятельного. И тогда я устраиваю Искристый Перепляс. Те, кто не уходит во время моей метели по домам, становятся моим новыми друзьями. — Наш сундук теперь тоже ваш друг? — не удержавшись, ляпнула я. Крепко смеженные веки не уберегли меня от холодка, скользнувшего по коже вместе с пристальным взглядом Дамы. — Ваш сундук не живой. Точнее, недостаточно живой, — на полном серьезе ответила она. — Двести душ, заключенных внутри, не создадут мне праздничное настроение. А вот тот дровосек мог… — она с досадой вздохнула. — Какой дровосек? — спросил Берти. — Мы встретились вчера вечером. Я шла сквозь лес, окруженная своими пушистыми гончими. Гремела пурга. А он — коварный! — даже не вздумал прервать работу. Очень впечатляющий мужчина, настоящий: широкие плечи, узкая талия, волевой небритый подбородок и неожиданно чувственный изгиб губ… Когда я увидела, как размеренно и мощно он машет топором, мое сердце пропустило удар… Дровосека не смущала метель: тулуп нараспашку, сам весь пылает. Когда я подошла к нему, он даже не смутился. «О, — говорит, — Королева! Всю жизнь мечтал на тебя посмотреть!». — Я так понимаю, это были его последние слова? — пробормотала я. — В том-то и дело, что нет! — в голосе Дамы прозвучала искренняя обида. — Дровосек оказался слишком горяч! Рядом со мной раздался странный звук: сдавленный смешок, похожий на кашель. Кажется, Берти представил себе картину в красках. Ледяная Леди продолжила: — В итоге это не он заморозился, а я начала таять! Просто под его взглядом! Какое-то безобразие и беспредел, как мне кажется! Она снова всхлипнула. — Нам очень жаль, — искренне сказал Берти. — Очень-очень жаль, — подхватила я. — Неужели вы из-за него теперь хотели… Поплавать? — Нет, ни в коем случае! — возмутилась Дама. — Но я так испугалась чар дровосека, что бросилась прочь. И обронила свою ледяную корону. А без нее я не то что не могу устроить буран, я и домой-то вернуться не сумею… Мои гончие разбежались, мои слуги вновь стали сугробами, и я стою здесь и понятия не имею, что делать. Вы можете забрать мою корону у дровосека? — и без паузы она жестко добавила совсем другим, неприветливым тоном, — А то не видать вам ваших колокольчиков! — Эх, — сказала я. — Вот последняя фраза зря. Мы б и так сходили: как не посмотреть на такого-то мущщщину? И действительно: судя по описанию, он шагнул в наш мир прямиком из какого-то любовного романа, я таких зверей пока не встречала, любопытно! — А колокольчики пусть у вас тут пока побудут, — добавил Голден-Халла. — Что-то я уже устал таскать этот сундук. Взбодрившаяся Леди быстро объяснила нам, где искать поселение дровосеков: там был целый хутор, к счастью, недалеко. Она пообещала ждать на этом же самом месте и в конце добавила: — Только пусть корону несет рыженький. Ты, девочка, её не трогай. — Да что ж такое-то! — бурчала я, когда мы удалились на достаточное расстояние. — Объясни мне, Голден-Халла, почему, когда мы с тобой вместе, всё внимание и благорасположение достается тебе, а? Что, для этого дела у тебя тоже есть какой-то колдунский обвес? Тянешь из меня харизму потихоньку? — Нет, не тяну, хотя я бы на твоем месте не жадничал: твоё обаяние вполне можно поделить на двух или трех человек, изгоями не останутся, — веселился польщенный саусбериец. — Если хочешь, мы будем несносными подрядчиками, и все равно дадим тебе подержать корону. И даже примерить. — Ой, ну это вообще… Это я прям даже не знаю… — засмущалась я. — Давай-давай, соблазняйся, — подтолкнул меня Берти. — Так и быть: соблазнюсь! Вскоре мы достигли нужной заиндевевшей рощицы. Веселые свисты и песни дровосечной братии были слышны издалека. Если внезапно появившаяся вчера корона и изменила что-то в их тесном обществе, но незаметно для чужаков: бодрые и, действительно, весьма мужественные норшвайнцы с бородами-лопатами ловко рубили лес, одобрительно хлопали друга по плечам и косились на нас с дружелюбным любопытством. — А где у вас можно найти дровосека, — начала я, старательно подбирая слова, — Ну, такого… Тонкая талия, мощный разворот плеч, все такое шикарное… Берти перебил меня: — …Который повстречал Ледяную Даму, пожалуйста? Мужики заржали, опираясь на топоры, как на трости. Их громкий, незамутненный смех птицей взлетел под своды леса и растревожил там пару сугробов: мгновение спустя мы все стояли в изумительно-легкой снежной взвеси, хрустальной крошке. — Джек сегодня дома сидит, отрабатывает! — с непонятной ехидцей доложили коллеги Горячего Мужчины. Мы с Берти переглянулись и попросили показать дом. Глава 20. Корона Если Джек построил свой дом сам — Джек был большим молодцом, потому что и дом был, что надо. Крепенький сруб с чуланом-пристройкой, под крышей которого сидела синичка, упоенно клюющая пшеницу. У стены посапывал пес без хвоста, по коньку крыши ходил серый кот с высоко поднятым хвостом. Мы постучались. Немного погодя дверь открылась… Очень странно, что одновременно с этим не зазвучала бравуарная музыка, вот что я вам скажу! И освещение не поменялось: розовые картонные сердца не запрыгали по сцене (как это бывает в театральных постановках), и луч солнца акцентированно не высветил лицо дровосека… Зато я постаралась. — О-о-о-о! — уважительно протянула я, отшатнулась и даже схватилась за грудь, озаренная невиданной красотой норшвайнца. Не мой типаж, но в целом энтузиазм Ледяной Дамы понятен. Даже Берти эдак удивленно присвистнул и поймал меня, чуть не сверзившуюся со ступенек. — Приветики! — между тем, добродушно сказал Джек, подбоченясь. — Что вам нужно? Голос у него был то ли хрипловатый, то ли бархатный — не помню, какой эпитет нужно использовать в таких случаях, но будьте уверены — голос Джека вам бы понравился. Я проморгалась, совладала с соблазном прикрыть глаза ладонью (так нестерпимо сиял дровосек), и спросила: — Говорят, вы вчера повстречали Хозяйку Севера?… Но не успела я договорить, а Джек изменился в лице, выпрыгнул на к нам крыльцо и резко захлопнул за собой дверь. Как он пах, боги, как он пах!.. — Не упоминайте Королеву! — страшным голосом потребовал он. — У меня жена дома, она меня и так чуть не пришибла скалкой за такие знакомства! — и он, поморщившись, потер предплечья. — Так вы бы не рассказывали ей о встрече, раз она у вас такая ревнивая, — удивился Берти. — Да не ревнивая обычно. К тому же, как не рассказать? Я же ей корону королевскую подарил… — вздохнул Джек. — Думал, оценит. И он замолчал так угрюмо, что стало ясно: не оценила. — …Не, сначала-то она обрадовалась, — продолжил дровосек. — Примерила и давай у зеркала крутиться. А потом что-то в ней перемкнуло. Лицо ожесточилось, поворачивается ко мне, как начнет орать, что я прелюбодей, да подручными предметами размахивать. Ну, думаю, хана: захворала моя Мэри головою! «Не смей, — кричит, — При мне больше эту королеву упоминать, гад такой, и корону свою забери!» — и в меня ею швыряет. Ну что делать: я подобрал, с глаз долой унес. Пока вернулся, жена уже подуспокоилась слегка, а все-таки мне дли-и-и-инный список домашних дел в качестве извинения вменила. Не пойму, если честно, за что именно я извиняюсь, — доверительно сообщил Джек, — Но решил уж помочь: мне нетрудно. И он демонстративно помахал мокрой тряпкой, которую все это время сжимал в руках. Кажется, Джек что-то стирал. Кажется, получилось плохо — судя по грязно-серому цвету и таким же серым каплям, стекавшим во время разговора на крыльцо и уже превратившимся в антрацитовую лужицу. Берти панибратски приобнял дровосека за плечи: — Слушай, Джек, а раз твоей жене корона не нужна — можно мы ее заберем? Вернем Ледяной Даме. — Тише, не произноси ее имя! — уже хором ахнули мы с Джеком, потому что в этот самый момент кружевная занавеска избушки отдернулась и за ней появилась подозрительно-угрюмая женская физиономия. Она сканировала нас не хуже охранных заклятий. Мы неловко поулыбались жене дровосека, и Мэри, сощурившись, как некромант-маньяк, некоторое время погодя вновь сгинула в нутре избушки. — Да забирайте, я только «за»! — обрадовался Джек. — Она в пристройке среди мешков закопана. И дровосек вернулся в избу. С его уходом мир померк… Я вздохнула и застегнула обратно два верхних крючка на шубе: когда, как и почему я успела расстегнуть их до этого — непонятно. Берти заметил это и в голос, но не обидно, заржал. Какое-то время у нас ушло на то, чтобы уговорить пса без хвоста отойти от двери в чулан дома, который построил Джек. А потом мы оказались в настоящем Царстве Запасливости. Мешков с пшеницей у дровосека было столько, будто он готовился год жить в осаде. Может, я чего-то не знаю об этом злаке?.. Может, если активно употреблять только пшеницу, то станешь таким же великолепным, как Джек? Привезти что ли, немного зерен в подарок…. Только не знаю, кому. Все мои близкие и так хороши, определенно не нуждаются в усовершенствованиях.