Глава 7 Создавалось ощущение, что вой несётся прямо с неба, потому что, как я не всматривался в стену деревьев, индейцев так и не смог увидеть. Сначала меня никак не тронули эти завывания, но уже через пару минут, стало ясно, что больше всего на свете мне хочется бежать, куда глаза глядят. На переселенцев вопли индейцев подействовали ещё сильней: почти все закрыли себе уши руками, то и дело слышались всхлипывания и сдавленные молитвы. Неожиданно неподалёку звонко стеганул выстрел, потом сразу второй. — Не стрелять, мать вашу!!! — заорал я. — Не стрелять! — сорвался с места и отвесил оплеуху молоденькому чёрному пареньку, судорожно пытающемуся передёрнуть скобу карабина Спенсера. — Не стрелять, щенок! Они сами боятся вас! С другой стороны лагеря доносились хриплые ругательства германского инженера. — Хальт, ферфлюхтер швайн! Куда, грязный свинья! Хальт, доннерветтер! Цурюк, грюне шайзе… — Стоять… — я едва успел поймать за шиворот взрослого мужика, сорвавшегося бежать. — Куда, баран грёбаный! Кто сдвинется с места, сам пристрелю… Бородач с искажённой от ужаса мордой попытался отмахнуться, но я, на автомате коротко и резко двинул его по печени, уронил в грязь, а потом пнул под зад в сторону баррикады. — Назад, ублюдок… Действовал инстинктивно, больше из чувства самосохранения, а не из-за каких-то выдающихся командирских талантов. Так как прекрасно понимал, если поселенцы дрогнут, то конец всем наступит очень скоро. Но матюги и рукоприкладство особо не помогали, я уже думал, что начнётся всеобщая дикая паника, как из-за фургонов в центре лагеря послышался детский звонкий голос. Буду славить Господи, всем сердцем моим, возвещать все чудеса Твои… Совсем слабый голосок, пела девочка, но он каким-то странным образом заглушил адские завывания индейцев. Через мгновение к нему присоединился ещё один женский голос; хриплый и надтреснутый, но звучный и сильный. Буду радоваться и торжествовать о Тебе, петь имени Твоему, Всевышний… Когда враги мои обращены назад, то преткнутся и погибнут пред лицем Твоим… А ещё через несколько секунд весь лагерь взорвался мощным и дружным хоровым пением. Но Господь пребывает вовек; Он приготовил для суда престол Свой, и Он будет судить вселенную по правде, совершит суд над народами по правоте. И будет Господь прибежищем угнетённому, прибежищем во времена скорби; и будут уповать на Тебя знающие имя Твое, потому что Ты не оставляешь ищущих Тебя… Люди совершенно преобразились, на лицах появились улыбки. Многие улыбались и обнимали друг друга. Пение совершенно заглушило вой краснокожих и очень скоро он стих совсем. Я облегчённо выдохнул, приложился к бутылке, после чего протянул её трапперу. — Надежда, помните, мистер Вайт?.. — траппер жестом отказался от выпивки. — Надежда поддерживает и ведёт людей. Даже если… если это ложная надежда… — Поэтому, я предпочитаю надеяться только на себя… — криво ухмыльнулась Бель Морган. — Угостите даму, мистер Вайт… — после чего решительно выхватила у меня виски, сама приложилась к горлышку, и довольно просипела. — Хорошее пойло прочищает мозги гораздо лучше, чем эта религиозная дрянь… — Вот-вот! — гоготнул припёршийся к нам как некстати «Пожиратель печени» Джонсон, забрал виски у Бель и разом вылил в себе в пасть остатки. «Чтоб вы подавились заразы… — с тоской подумал я. — Опять переться за бутылкой…» Но не сдвинулся с места, потому что грёбаные краснокожие в ответ на пение псалмов открыли ураганный огонь. Трапперы говорили, что они поголовно плохо стреляют, но эти палили на загляденье метко. От баррикады только щепки полетели. Было страшно не только высовываться, а даже в щелку между кольями заглянуть. К счастью, пистолетные пули скорострельных карабинов краснокожих, не пробивали даже борта фургонов, так что за нашим укрытием можно было спокойно отсидеться. Но пули представляли собой не самую главную опасность — вместе с ними густо летели стрелы, причём по крутой навесной траектории. — Сука… — я с трудом вырвал из доски длинную стрелу с пёстрым оперением и прикоснулся пальцем к наконечнику. — Ничего себе, у сиу отличные кузнецы. Наконечник стрелы был исполнен так искусно, я даже подумал, что это фабричная работа. И не ошибся. — Наконечники стрел, которыми сиу убивают переселенцев, продают им белые торговцы, — спокойно ответил траппер. — Осторожно, мистер Вайт, он может быть отравлен. — Сука… — я машинально отбросил от себя стрелу. — А скорострельные карабины и патроны к ним? Тоже белые? Но откуда у сиу деньги? — Запрет продавать оружие индейцам никто не соблюдает, мистер Вайт… — Росс неприязненно поморщился. — Кто остановится перед прибылью в двести-триста процентов? На индейских территориях ещё остались колонии бобров. Оружие сиу покупают за шкурки. Но эти скорострелки они закупили не в Монтане, а в Канаде, за золото, которое отняли у золотодобытчиков. На этом хватит разговоров, пора немного поработать… Траппер вскинул винтовку. Стукнул сухой выстрел. Попал он или не попал, я не увидел, лицо Росса тоже осталось каменным, но отчего-то я совершенно не сомневался, что одним индейцем на этом свете стало меньше. Неподалёку воздух пронзил болезненный вопль. — У вас появилась работа, мистер Вайт… — сухо заметил траппер. — Господь милостив… — зло буркнул я на русском языке, поднял диоптр на винтовке и приник к прицелу. Но, как не всматривался в опушку леса, ни одного краснокожего всё равно не увидел. Позиции индейцев застлал сплошной пороховой дым, а густая пелена моросящего дождя не прибавляла видимости. — Между валуном и кривой сосной, прямо перед вами, мистер Вайт… — тихо подсказал Росс. Словно по мановению волшебной палочки, в пороховом дыму проявилась едва различимая щуплая фигурка с пучком пёрышек на голове. Сиу стоя палил из своего карабина и даже не думал прятаться. — Пуля вашего Шарпса тяжёлая и медленная, мистер Вайт, но здесь всего восемьдесят-восемьдесят пять ярдов, так что цельтесь прямо ему в голову… — невозмутимо подсказывал траппер. — Восемьдесят пять ярдов… — машинально повторил я, спокойно прицелился и потянул пальцем спусковой крючок. Приклад винтовки несильно толкнул плечо, из ствола вырвался длинный язык пламени. Когда сизый пороховой дым снесло ветерком, я чётко различил скрючившуюся рядом с камнем фигуру. Никаких терзаний не почувствовал, точно так же, как после убийства Луи Белью. Словно муху прихлопнул. Даже смерть моих подопечных животных, приносила гораздо больше негативных эмоций, чем смерть этого индейца. Но особо удивляться этому не стал, потому что давно признал в себе бесчувственную скотину. — Очень хорошо получилось, мистер Вайт… — Росс уважительно кивнул. — Возможно, я не ошибся в вас? — Нет, мистер Росс, вы ошиблись… — лязгнув рычагом затвора, я выбросил гильзу и спокойно вложил новый патрон. — Я только учусь убивать. Но я очень хороший ученик. — И весело заорал своим людям. — Начинайте потихоньку портить шкурки красножопым. Лучше цельтесь, берегите каждый патрон. Кто будет мазать, тому лично надеру задницу! Почти сразу же захлопали ответные выстрелы. Я сильно сомневался, что поселенцы хоть кого-нибудь задели, но огонь индейцев слегка ослабел. — Можете пока идти работать, мистер Вайт, — не отрываясь от своей винтовки, бросил траппер. — Атака ещё не скоро начнётся. — Мистер Вайт… — Бель Меллори состроила притворно озабоченную рожицу. — А можно… можно я разок промажу? Очень уж хочется проверить, как вы можете надрать задницу… Владелица борделя сидела на бочонке, прислонившись спиной к стенке фургона и, судя по выражению на её личике, откровенно наслаждалась творившимся вокруг бардаком. — Мы ещё вернёмся к этому вопросу… — сурово пообещал я и пригибаясь побежал к лазарету. Свернул за фургон и неожиданно заметил в грязи возле палатки неподвижное тело. Присел рядом, снял с головы тряпку и сразу понял, что этому пациенту лечение уже не понадобится. Из глазницы, на широком и плоском, густо покрытом оспинами, женском лице, торчало обломанное древко стрелы. С уголка рта, оскаленного в жуткой улыбке, на подбородок всё ещё стекала струйка жёлтой густой слюны. — Господь милостив… — я стиснул зубы, снова закрыл голову трупа тряпкой и вошёл в палатку. — Что тут у нас? Вопрос оказался лишним. Прямо перед входом на чурбаке сидела дородная женщина лет пятидесяти возрастом с суровым, обветренным лицом. Блузка на её плече была спущена, а в бицепсе торчала стрела, пробившая руку насквозь. Пруденс и обе китаянки нерешительно застыли рядом, видимо никак не решаясь приступить к извлечению. — Делайте своё дело, док… — неожиданно грубым голосом пробасила женщина и презрительно покосилась на мисс Меллори. — А то эти мокрые щелки не знают даже, как сподручней взяться за хер… Я шагнул к женщине и тоже замялся, так как ни разу в жизни не извлекал стрел. — Я родила десятерых… — негромко буркнула она. — Вперёд док, старая Молли Браун даже не пикнет…