Сэм и Конни уставились на нее. – Что? Я серьезно. Они продолжили изучать дальше. – Mutus, – пробормотала Лиз. – Может переводиться как «немой». Corvus – «ворон». А corvus и mutus вместе может быть «немой ворон». Она обвела два слова и поставила рядом знак вопроса. Тем не менее это ничего не проясняло, лишь демонстрировало, что слова можно соединять между собой. – Это не похоже на рецептуру, – заявила вдруг Конни. – Только если повторы как-то связаны с массой и объемом. – Может быть. Знаешь, как в рецептах коктейлей? – предположил Сэм. – Смешать лимонный сок с сахарным сиропом два к одному. Объем в таком случае не так важен, как пропорция. – Похоже на то, – ответила Лиз. – Но зачем их располагать в таком порядке? – И причем тут черепаха? – задумался Сэм. – И название острова? – добавила Конни. В камине взметнулся огонь; из маленькой баночки из-под варенья, что стояла на каминной полке, выпал белый цветок и слетел на пол. – Да. – Лиз отложила рукопись на столик вместе с блокнотом и подняла бокал. – Загадка… Разбушевавшееся ранее пламя снова затихло. Нисходящие потоки холодного воздуха обдували дотлевающие угли. Конни потянула палец в рот и принялась задумчиво грызть ноготь. Пару лет назад ей удалось избавиться от этой привычки. Как только она осознала, что делает, сразу же опустила руку и села на нее. – Бедная Ливви Дейн, – сказала Лиз, проведя пальцем по краю бокала. – Думаешь, она могла предугадать свою судьбу? Лиз глядела на огонь, а Сэм на Конни. – Сомневаюсь, – пробормотала Конни. – Вы так и не рассказали, что это за прикол с нарциссами, – сменила тему Лиз. – Это вопрос не ко мне. – Конни глянула на Сэма. – Нарциссы, – ответил тот. – Первые признаки весны – времени перемен и нового начала. 8 Кембридж. Массачусетс Середина марта 2000 Конни взяла ломтик хрустящей картошки, обмакнула его в пластиковую соусницу с майонезом и отправила в рот. Соленое в сочетании с жирным казалось безумно вкусным. Она запила еду вишневой колой и потянулась за еще одним ломтиком. Пора бы притормозить, решила Конни. Это уже вторая порция за последний час, а не проверено еще сорок работ. Результаты оказались хуже, чем думала Конни. Понятно, почему студенты так паниковали. Профессор Гудвин никак не могла предположить, что ни один старшекурсник не даст правильное определение батисту. Какое-то безумие, ведь Конни рассказывала об этом на лекции. Чем, черт возьми, занимались студенты, когда она распиналась перед ними сорок пять минут? Поразительно. Пока больше девяноста баллов никто не получил. Сами по себе девяносто баллов не такой уж и плохой результат, но средний балл по курсу на данный момент равнялся семидесяти двум. Может самолично завысить оценки? Иначе ее ждут такие истерики и нервные срывы, к которым ни она, ни студенты не готовы. Конни взяла очередную картошку. Она набрала уже одиннадцать килограммов. Так сказала медсестра. Вот почему пояс юбки стал таким тугим. Черт. Понадобится новая одежда. Интересно, как скоро? А нужна ли она вообще? Может, обойтись рубашками Сэма и леггинсами для йоги? Конечно, Конни не увлекалась йогой. Да и леггинсов у нее не было. И сколько осталось? Конни попыталась заглянуть в будущее, но ее разум запротестовал. Казалось, до конца лета еще целая вечность. За окном из свинцового цвета туч сыпались крупные мокрые снежинки и затем собирались грязными кучками в водосточных желобах Кембриджа. Конни все еще носила шерстяные колготки, а август – начало следующего учебного года – казался очень далеким. Поставив локти на стол, Конни взяла в рот пластиковую соломинку и потянула напиток. – Вам нужно следить за питанием, – сказала ей доктор Беланже, которая выглядела слишком молоденькой для своей профессии. Странно, что люди одного с Конни возраста уже трудятся докторами. А еще юристами. Самадхи Маркус, с которым она вместе выросла в конкордской коммуне, теперь работал на Буша. Неудивительно. Он всегда был в душе республиканцем. Пока подростки в средней школе ломали головы, где бы нарыть «травку», Самадхи пытался раздобыть бифштекс. – Никаких суши и непастеризованного молока, – предупредила доктор Беланже. Грейс бы с этим поспорила. Она верила, что следует прислушиваться к своим желаниям. Даже если тебе захотелось просроченного молока или яйца с практически сформировавшимся зародышем. – Разумеется, никакого алкоголя, – продолжала перечислять доктор. – И следует хотя бы постараться снизить потребление продуктов, подвергшихся высокой степени переработки. Конни взяла хрустящую дольку картошки большим и указательным пальцами и принялась разглядывать ее в тусклом освещении «Кухни Чарли» – дешевой забегаловки, где она проверяла работы студентов. Это же просто картофель. Главным образом. Конни положила закуску в рот и пережевала ее с довольным лицом. Затем раскрыла следующую работу и щелкнула красной ручкой. – Привет! – выкрикнул молодой мужской голос у барной стойки. Конни перечеркнула жирным красным крестом следующее определение батиста: «Слово раннего американского периода, обозначающее хаос». «Серьезно? – написала Конни на полях. – Вы конспектируете мои лекции?» – Конни? – Молодой мужской голос звучал уже совсем близко. Конни подняла глаза. – Томас? Она никогда бы не подумала, что «Кухня Чарли» входит в список излюбленных мест Томаса. Тот не походил на завсегдатая заведения с прикрученными к полу барными стульями. Постдок поправил очки указательным пальцем и робко улыбнулся. – Здравствуйте, профессор. Можно к вам присоединиться? Конни обещала проверить работы до следующей недели. Но на этих выходных они с Сэмом были приглашены на ужин к Грейс, так что выходные выпадают. Нужно покончить с проверкой здесь и сейчас. Еще Джанин попросила выступить оппонентом на аспирантской конференции по истории, значит, нужно изучить авторефераты респондентов, дабы смочь сказать что-то более толковое, нежели: «Шесть страниц цитирования Фуко и Дарриды сложно назвать личным выводом». Томас, держа в руке пивную кружку, с надеждой улыбнулся. «Ладно, – подумала Конни, – почему бы не поболтать с Томасом пару минут». – Конечно. Он уселся напротив. – Выставляете баллы? – Ага, – Конни нарисовала красную галочку напротив правильного определения «Веджвуд». – Ну и как оно? – поинтересовался Томас, делая глоток пива. – Ох, знаете ли, – вздохнула Конни, – ужасно. Просто ужасно. Постдок рассмеялся. – Я вам определенно не завидую. Конни глянула на соседа исподлобья. Он выглядел хуже, чем обычно. Бледнее. Подсчитав количество баллов, она написала: «82», добавила на обратной стороне несколько слов одобрения и отложила работу в стопку проверенных. Кадык Томаса то и дело ходил вверх-вниз, а сам он ерзал на стуле. – Как дела? – осторожно и не без интереса спросила Конни. Томас коротко улыбнулся, а затем отвел взгляд в сторону и сделал глоток пива. – Хорошо. – Его левое ухо порозовело. – У меня хорошо. А у вас? Как продвигаются дела с контрактом? – Дожидаюсь еще одного письма. Томас кивнул. Казалось, он не слишком прислушивался к ответам. – А как ваши планы? Томас дернул ногой под столом и с натянутой улыбкой ответил: – Ну… Скоро мне отчитываться на конференции. А так все в порядке. – Отлично.