Девушка свирепо развернулась. — Кто это был? А ну выходи! Несколько детей пустились наутек. Но большинство остались стоять, язвительно глядя на нее. — Кто это был? — повторила она. — Заколдовала Симона Фронвизера, чтобы всюду бегал за тобой, как собачонка, и с ведьмой Штехлин ты одного поля ягодка! Бледный мальчишка лет двенадцати с кривым носом вышел вперед. Магдалена узнала его. Это был сын пекаря Бертхольда. Он упорно смотрел ей прямо в глаза, однако руки его дрожали. — Ну, и кто же говорит такое? — спокойно спросила Магдалена и попыталась улыбнуться. — Мой отец говорит, — прошипел маленький Бертхольд. — И считает, что тебя следом отправят на костер! Магдалена оглядела всех с вызовом. — Кто-нибудь еще верит в эту чепуху? Если есть такие, то проваливайте, пока не получили. Ей вдруг пришла идея. Она полезла в корзину и вынула горсть засахаренных ягод, которые вообще-то купила на рынке для близнецов. Улыбнувшись, она заговорила снова: — А другие смогут получить кое-что вкусненькое, если расскажут мне кое о чем. Дети подступили ближе. — Не берите ничего у ведьмы! — закричал сын Бертхольда. — Ягоды уж точно заколдованы, и вы отравитесь! Кто-то из детей, кажется, испугался. Но аппетит оказался сильнее. Они во все глаза следили за ее движениями. — Палачихе Магдалене заклеймили рожу… — снова начал маленький Бертхольд, но подпевать ему никто не стал. — Заткнись уже! — перебил его другой мальчишка, у которого не хватало целого ряда передних зубов. — От твоего отца каждое утро водкой несет, когда я за хлебом захожу. Черт его знает, чего этот пьяница навыдумывал. А теперь пошел вон! Сын пекаря разревелся и с воплями убежал. Несколько ребят последовали за ним, остальные окружили Магдалену и как зачарованные уставились на засахаренные ягоды в ее руках. — Итак, — начала она. — Убитые мальчики, Клара и София. Кто знает, что они делали у знахарки? Почему они не играли с вами? — Никакого проку, одни заботы от них, — сказал мальчик перед ней. — Никто о них тут жалеть не станет. И никто не хотел с ними даже связываться. — И почему же? — спросила Магдалена. — Так они же ничейные, приемыши и сироты! — проговорила светловолосая девочка таким тоном, словно Магдалена туговато соображала. — Тем более они тоже не хотели иметь с нами дела. Все время крутились вокруг этой Софии. А она однажды моего брата до синяков избила, эта ведьма! — Но Петер Гриммер ведь не был сиротой. У него еще остался отец… — вставила Магдалена. — София заколдовала его, — прошептал беззубый мальчик. — Его будто подменили, когда он связался с ней. Они целовались и показывали друг другу голые задницы! Он как-то сказал, что сироты заключили союз и могут наслать на других детей бородавки и оспу, если только захотят. И всего через неделю маленький Маттиас помер от оспы! — А колдовать они научились у Штехлин, — крикнул маленький мальчик, стоявший поодаль. — Они вечно торчали у нее дома, вот дьявол и забрал своих прислужников! — прошипел еще один. — Господи, — пробормотала Магдалена, а потом таинственно взглянула на детей. — Я тоже могу колдовать, — проговорила она. — Не верите? Дети испуганно расступились. Магдалена заговорщицки им подмигнула и сделала несколько замысловатых движений рукой, а затем прошептала: — Я могу наколдовать, чтобы сахарные ягоды сыпались с неба. Она подбросила конфеты высоко в воздух. Пока дети с криками дрались за лакомство, Магдалена скрылась за ближайшим поворотом. Она не заметила, что в некотором отдалении за ней следовала чья-то тень. — Думаю, попробую-ка я наконец чашку твоего дьявольского пойла, — палач указал на мешочек, болтавшийся на поясе у Симона. Лекарь кивнул и насыпал кофейного порошка в закипающий котелок, висевший над огнем. Распространился яркий бодрящий аромат. Куизль потянул носом и одобрительно кивнул: — Пахнет совсем недурственно для мочи дьявола. Симон усмехнулся. — И, поверьте, он приведет наши мысли в порядок. Юноша налил палачу оловянную кружку до краев. Затем осторожно отпил из своей чашки. С каждым глотком тяжесть в голове улетучивалась. Оба сидели друг напротив друга за большим пошарпанным столом в доме палача и обдумывали события прошлой ночи. Жена палача Анна Мария поняла, что им хотелось побыть в одиночестве, поэтому прихватила близнецов и отправилась к реке стирать. В комнате воцарилась тишина. — Голову даю на отсечение, что София и Клара до сих пор где-то на стройке, — проворчал наконец палач и постучал пальцами по столу. — Где-то там должно быть укрытие, причем хорошее. Иначе мы сами или другие давно бы его нашли. Симон вздрогнул. Он обжегся о край чашки. — Вполне возможно. Только жаль вот, проверить теперь нельзя, — проговорил он и облизнул губы. — С утра до вечера там рабочие, а по ночам часовые, которых туда Лехнер отправил. Если они разнюхают что-нибудь о детях, то сразу же доложат секретарю… — И Софию вместе с Мартой отправят на костер, — закончил палач. — Черт побери, да это точно колдовство! — Не говорите так, — усмехнулся Симон, но потом снова посерьезнел. — Надо все еще раз подытожить. Дети, предположительно, прячутся где-то на стройке. Кроме того, там же что-то закопано. Что-то такое, что горит желанием отыскать богатый человек, который нанял для этого нескольких солдат. Резль из трактира Земера рассказала, что эти солдаты на прошлой неделе с кем-то встречались на втором этаже. — С заказчиком, судя по всему. Палач закурил трубку от лучины. Дым обволок их, словно облако, и смешался с запахом кофе. Симон прокашлялся, прежде чем заговорил снова: — Солдаты громят стройку, чтобы дольше можно было искать. Так мне кажется. Но зачем, ради всего святого, кому-то из них резать сирот? Это вот ни во что не укладывается! Палач задумчиво курил. Взгляд его был устремлен в невидимую точку. Наконец он проговорил: — Должно быть, дети видели что-то такое, чему ни в коем случае нельзя давать огласки… Симон хлопнул себя по лбу. При этом он разлил остатки кофе, который темной лужей растекся по столу. Но сейчас ему было не до этого. — Заказчика! — воскликнул он. — Они видели того, кто нанял саботажников! Палач кивнул: — Это и пожар на складе объяснило бы. Трое свидетелей дались дьяволу без особого труда. До Петера он добрался у реки. До Антона и Йоханнеса никому не было дела, и они тоже стали легкой добычей. Только Клара Шреефогль жила под защитой в дворянском доме. Каким-то образом дьявол разнюхал, что она болела и лежала дома… — И тогда его сообщники подожгли склад, чтобы отвлечь семью и прислугу, а он разобрался с девочкой, — выдавил Симон. — Шреефогль тоже складывал там свои товары, для него многое стояло на кону. Ясно было, что он вместе со всеми бросится к реке. Якоб снова закурил. — И только больная Клара осталась дома в кровати. Но она от него сбежала. София тоже… Симон вскочил: — Нужно разыскать детей на площадке, пока их не нашел дьявол. Стройка… Куизль рывком усадил его на место. — Спокойно, спокойно. Не суетись. Спасать нужно не только детей, но и Марту. И дело все в том, что на убитых детях нашли ведьмовской знак. И в том, что до этого все они были у знахарки. Возможно, уже завтра приедет княжеский управляющий, и Лехнер хочет получить признание до его приезда. Его можно понять. Ведь если управляющий сунется в это дело, то на одной ведьме он не остановится. Так уже было во время последнего процесса над ведьмами в Шонгау. Тогда по всей округе сожгли больше шестидесяти женщин. Палач заглянул в глаза Симону. — В первую очередь нужно выяснить, что кроется за этими знаками. И как можно скорее. Симон тяжко вздохнул: — Будь они прокляты, эти знаки. Загадки одна на другой… В дверь постучали. — Кто там? — прорычал палач. — Это я, Бенедикт Кост, — послышался за дверью робкий голос. — Лехнер послал меня за тобой. Тебе нужно привести ведьму в чувство. Она даже не шелохнется, а ей сегодня еще показания давать. И теперь тебе придется ее вылечить. Лехнер говорит, у тебя есть книги и средства, которых нет у старого лекаря. Якоб Куизль рассмеялся.