«...Какая-то подсобка.» ... И внезапно понимает, что у него в руках пятизарядное ружье, а не семи. И патроны в нем уже кончились. Перехватив дробовик за ствол правой рукой, левую запускает за шиворот неподвижного тела, вздергивая его за эвакуационную ручку бронежилета и выставляя перед собой, как живой щит, с упором спиной на металлическое плечо. Как раз вовремя – какой-то его дружок, не церемонясь, открывает огонь. «Кажется, щит действительно был живым, просто слегка контуженным.» — отстраненно думает Файдз, когда стоящий с левой стороны стрелок с «узи» попадает телу в горло, и то начинает дергаться, пытаясь зажать руками рану. Тело летит в стрелка. Тот пытается увернуться, отступая вбок, но не видит, что сразу следом «летит» Файдз, с заведенным для удара дробовиком. Мощным движением всего тела, чуть провернувшись, как настоящий бейсболист, рокер наносит удар. Висок «узиста» сминается, голова резко проворачивается в сторону от удара: попавший под удар словно делает танцевальное движение, пытаясь крутануться на все сто восемьдесят, но с проломленным черепом долго не танцуют, и рокер это отлично знает, потому даже не дожидается, пока тело упадет. Он снова заскакивает в темный магазин, из которого вылетел в первый раз, и, быстро ощупав левой рукой стену, вжимается в свободное между полками место. Обтерев патронник об штанину, он, чутко прислушиваясь к происходящему, на ощупь засовывает в ружье патроны. И Юрис, и Лара, и командир второй группы молчат. Пауки и медик тоже молчат, что, наверное, хорошо. «Если б их там убивали, эти б уж точно верещали на все лады. Так... Вот это «та, та, та-та» у меня за спиной, это Юрис, кажется. О, вот это «та-та-та» спереди, это Лара с винтовкой. Экономная, патроны дает по три штучки. Та-та они делают в кого-то, кто там, на уровне магазина по центру. Значит, между мной и подсобкой в центре никого нет. Можно вернуться, тихо-о-онечко открыть дверь и сделать что-нибудь хорошее так, что б всем плохо стало.» — К кому подойти? — спрашивает он — К нему. — К ней. Отвечают ему оба синхронно. После чего так же синхронно выдают, «да, блять!», только Юрис еще добавляет: «Иди куда хочешь, только живее». Файдз пожимает плечами и только сейчас оглядывается уже привыкшими к полумраку глазами. «Это что... Член? О, еще один. А-ахрененно, я в хуевом магазине! Вот такого они точно не ждут!» Подслеповато щурясь, он берет что-то похожее скорее на кочерыжку, чем на половой орган, подкидывает в руке, чуть не роняет, когда у игрушки врубается виброрежим и гаденько усмехается. — Лара, ща будет в твоих граната, готова? Щеманутся как шпана от полицаев, зуб даю. — Жду, — коротко отвечает Лара. «Так, надо еще че-нибудь... Это вообще что? Это хуй или полицейская дубинка? Бля, да этим же если по голове дать, будет почти как битой! И вот незабвенное «хуем по лбу» заиграло новыми красками, хе-хе... Берем!» Сунув новообретенное оружие ближнего боя за поясной ремень бронежилета, Файдз, высунувшись из магазина и убедившись, что по обе стороны от него никто не бегает, прокрался через два трупа в подсобку. Подковырнул замок-щеколду пальцами, оторвав её с мясом. Сдвинув какие-то коробки, встал у стены и аккуратно толкнул дверь, приоткрывая её. Стрелять в неё никто не начал, потому Файдз выглянул в образовавшийся проем. За баррикадой из торговых автоматов, по диагонали слева от него, засели обстреливающие Лару три уёбка. Они технично сменяли один другого, и было видно, что эти ребята уже посерьезнее, чем те, со второго этажа. «А раз они посерьезнее, то и инстинкты в них вбиты получше, чем в других. На летящий им под ноги, хе-хе, объект в боевой ситуации должны реагировать однозначно. А куда они буду щемиться? А-а-а, да не по хуй ли?». Переложив «гранату» в правую руку, а дробовик, взяв левой, Файдз распахнул дверь и не скрываясь сделал шаг вперед, чтобы мощным замахом отправить свой вибрирующий снаряд за баррикаду. Стрелки ломанулись в разные стороны. Радостно зачирикала винтовка Лары, одного из прыгнувших в его сторону противников Файдз встретил выстрелом почти в упор, отчего у того на груди образовалась роскошная дыра, а самого его снесло обратно. Взрыва, естественно, не произошло, и единственный из троицы, сумевший избежать знакомства с пулями, нырнул обратно под баррикаду, пытаясь занять такую точку, чтобы его не достал ни дробовик, ни винтовка. — Эй ты! Кочерыжку верни! Пойду другим подарю, раз вы не оценили! А-а-а-с-у-у-к-а! Вылетевшая из-за баррикады поблескивающая черным сфера на кочерыжку похожа не была и Файдз «рыбкой» скакнул обратно в магазин. За спиной рвануло, рокер приложился грудью об пол, чувствуя болезненный удар челюстью об собственную руку. Перед глазами опять поплыло, голова заболела с новой силой, и что-то внутри неё отозвалось на эту боль. Рокеру на миг показалось, что рядом кто-то стоит. Кто-то смеется над ним, распластавшимся между коробок с каким-то хламом... — Файдз! Файдз, прием! — Прорывается через мягкий, низкий смех знакомый хриплый голос. — Файдз к тебе идут! Какой-то нечленораздельный звук срывается с его губ, когда он встает и оглядывается. Её нет. Нет той, что смеялась над ним. Только ощущение её руки на затылке, холодной, с острыми когтями, всё еще осталось. Осталось ощущение беспомощности, с которым он висел в этой хватке. «Я не беспомощный. Я могу за себя постоять! Я еще покажу ей, как смеяться надо мной!» — Я покажу вам всем! — Рявкает он, разворачиваясь на звук. И падает, сбитый мощным ударом металлического кулака. Боль, внезапно, отрезвляет, хотя мир вокруг плывет еще сильнее, а текущая по лицу кровь заливается в правый глаз. Он видит перед собой здорового, как он сам, мужика. Только без пуза, просто здорового. Тяжелая броня по армейскому образцу США вызывает плохие воспоминания о том времени, когда в Детройт нагрянули желающие взять свободолюбивый город за яйца и вернуть в состав республики. Лицо ауга кривится в презрительной усмешке. Оголенные по плечи киберруки позволяют рассмотреть поршневое устройство запястий. «Если он еще раз мне этой рукой переебет по голове, я кончусь так же, как кончился тот хер от дробовика. А где мой дробовик? Вот дрянь...» — Один, два-личный, прорыв на первом этаже, прием, — звучит в наушнике. «А вот это совсем хуево... Там же мужики мои. И Раттана. И нас щас зажимать начнут... А пауки на лестнице... И все? Это все, сука, зря? Зря? ЗРЯ?!» Армеец оказывается совсем рядом в тот момент, когда Файдза накрывает волна злости. Он, напружинившись, резко вскакивает, бросая себя вперед всем телом, вцепляется в плечи своего противника, бьет его имплантированной ногой под колено... Раздается звон металла о металл. Армеец хватает его за предплечья и, коротко размахнувшись, бьет головой в нос, но рокер, не раз получавший, да и сам не раз бивший подобным образом, прижимает подбородок к груди, подставляя лоб под удар. Они отшатываются друг от друга, но только на мгновение. Файдз бросается вперед, в неистовом желании разделаться с этим человеком, думая, что тот достаточно оглушил сам себя, но... Мощный удар киберноги в его левую ногу приносит такую боль, что у музыканта темнеет в глазах, а уши закладывает. Кажется, он кричит. Кричит, заваливается вбок и слышит в этой темноте мягкий, вкрадчивый женский смех. Железные руки хватают его за грудки, встряхивают, как безвольную куклу. Файдз с трудом концентрируется на лице армейца, что рассматривает его с брезгливым интересом и удовольствием. «Ему нравится моя боль... Ей нравилась моя боль... Они все чудовища... Мы здесь, чтобы убивать таких, как они...» — У меня есть... — губы подчиняются нехотя, и горло издает сиплый звук. — Что? — Армеец еще раз встряхивает его, без труда удерживая весь вес его тела в воздухе. — Что там у тебя есть? — Есть кое-что... Что я хочу... Отдать... Ты... Держишь меня.... Оно... Твое. Возьми, — Файдз говорит все тише, чуть прикрыв глаза и пытаясь сконцентрироваться на чем угодно, кроме расползающегося вверх по ноге жара. — Что? Что мое? — Это, — Файдз распахивает глаза и активирует дартган. Армеец отбрасывает его, отшатываясь и хватаясь за лицо. Выдирает из левого глаза дротик, с уже опустошившейся колбой. Файдз хохочет, переворачиваясь на спину и смотря, как аугментированный делает несколько быстрых шагов в его сторону, а потом вдруг заваливается набок. На лице только что упивавшегося его болью человека появляется диковато-удивленная улыбка. Он пытается встать, но не может. Где-то совсем рядом звучат выстрелы. «Та-та» «Та-та-та» Файдз оглядывается, видит неподалеку свой дробовик, который вылетел из руки, когда первый удар армейца отправил его в полет. Подползает к нему и щелкает цевьем. БАХ. Диковато-удивленная улыбка исчезает вместе с половиной лица. Шкхч. БАХ. Ошметки его черепной коробки разлетаются веером, размазываясь по светлой стене магазина за его спиной. Шкхч. БАХ! Огрызок шеи торчит из плеч, делая лежащее тело похожим на тушку синтезированной курицы. Файдз откладывает дробовик и смотрит на свою ногу. Боль ушла куда-то далеко-далеко, но вид торчащей из ноги кости совсем не радует. Рокер задумчиво упирается руками по обе стороны от ноги, думая, что б примотать к ней пока на время, но... Кто-то появляется сбоку. Файдз снова хватается за дробовик, но тот внезапно вылетает из руки, выбитый оказавшейся рядом Ларой. — А! Это ты! — он тут же поднимает ладони перед собой. — Надо же предупреждать, я думал еще какой-то уёбок. Лара тыкает ему в плечо пальцем, но молчит. Потом смотрит поверх его головы. Файдз оборачивается и видит Юриса, который опускает револьвер. — Ну вы че подкрадываетесь, бля... Или... Файдз хватает себя за голову, липкую от крови, и не находит на ней тонкого ободка. Наушника в ухе тоже нет. Значит, он просто не слышал, как они к нему шли. — Ну бля. Юрис быстрым шагом подходит, вытаскивает из своего подсумка еще один микрофон и зацепляет его на ухе рокера. Потом, сняв со своего пояса капроновый ремень, протягивает его Ларе. —... Держи. Файдз, у тебя еще гипо остались? — Да-а, — он хлопает себя по подсумку на груди, где остался еще один баллончик. Юрис, заметив его жест, стряхивает его руку и вытаскивает баллон. — Выдыхай. Файдз подчиняется, и ровно в момент выдоха Лара, просунувшая под его коленом выданный ремень, затягивает его. Воздуха в легких нет, орать просто нечем. А как только он вдохнул, боль показалась уже не такой острой. Резко выдохнув, он забирает у Юриса из ладони обезболивающее и делает самый глубокий вдох, на какой способен. — Опирайся на нас, надо оттащить тебя в безопасное место. — А тут че, есть такое? — Он хмыкает и, кладя руки на плечи присевших рядом друзей, подгребает под себя металлическую ногу. И понимает, что перестрелка на этаже стала не такой яростной, но поделилась на оба конца зала. — Дробовик мой возьмите, он крутой. Лара, дав своей винтовке повиснуть на ремне, подхватывает левой рукой дробовик, а правую закидывает Файдзу на шею. Юрис повторяет её жест с другой стороны. — Ты готов? На счет три. Раз, два, три! Файдз старается как может. Стоит только Ларе и Юрису чуть-чуть его приподнять, он упирается покореженным имплантом в залитый кровью пол, и они втроем встают. — Пако, открытый перелом ноги, черепно-мозговая, сука, хуй знает, что еще, готовьтесь ко всему, — выдыхает в канал Юрис. Они тащат его через поле боя с тремя пятисекундными передышками, благо, балансировать на одной ноге, опираясь на их плечи, он в состоянии. Посреди этажа валяется выбитая дверь в какое-то помещение, похожее на охранный пункт, где почти чисто, по сравнению со всем вокруг. Файдза затаскивают туда. Кроме него здесь в углу сидят два паука, на брошенной клеенке лежит кто-то из спецназа с распоротым весьма характерно брюхом, а над ним работают парамедик и бывший мотылек. Стоит только их трио появиться на пороге, как парамедик бросает короткое «продолжай» Пако и, расстелив еще одну клеенку на полу, жестом показывает посадить туда Файдза, оперев спиной на шкафы. — Срывы были? — быстро осмотрев голову, глаза, и склонившись над ногой, спрашивает парамедик. — Да. Один. Позавчера, — честно отвечает Файдз. Тот бросает на него кривой взгляд, но ничего не говорит. — Юрис, так че? Мы этаж взяли?