— Понял. Разрешите идти? — Иди... Идите, детектив. *** Только спустившись на пятый этаж и зайдя в свой кабинет, в котором было на удивление безлюдно, я, повесив пальто на вешалку возле своего стола, снова посмотрел на коммуникатор. Гневно-саркастичных сообщений от Шарпа не обнаружилось, значит он или был еще занят с журналистами, или ему привалило так много работы, что на меня не осталось времени. И к лучшему – еще одну порцию шуток про местную знаменитость мне выслушивать совершенно не хотелось. Кстати, о знаменитостях. В голове снова всплыли воспоминания утра: одетая в мои вещи наемница, со стеклянным, еще затянутым поволокой сна взглядом, направляющая на меня же выпендрежный трофейный пистолет. Может, ввести правило совместного проживания? Никакого оружия под подушкой, например. Хотя она врядли согласится. Наемнику без оружия хуже, чем голым и я уверен, что и эта исключением не станет. Стоит переставить будильник с тонального на вибро-режим, все равно обычно просыпаюсь до него. Ладно, ближе к вечеру будет видно. Может быть снайперша и вовсе передумает у меня жить... Займусь-ка я делом. Вбив в базу идентификационный номер, который я видел привязанным к комму девчонки из пустошей, я достаточно быстро нашел запись семилетней давности. С удостоверения на меня смотрела милая и уже тогда розоволосая девочка, в которой без труда угадывалась спящая в моей квартире кочевница. Итак, Раттана из клана Путеводной звезды. Красиво. Слышал, что почти за каждым названием клана скрывается какая-нибудь легенда или глубокий смысл. Было бы интересно узнать, что спрятано здесь. Ага, документы были сделаны в Детройте, это хорошо, значит клан часто бывает в наших краях и высока вероятность, что и ее братец тоже получил... Да, вот и он. Ну что ж, для начала на поиск соответствия, по номерам и лицу, а там посмотрим, удастся ли что-то выловить. Оформив и отправив все соответствующие запросы, я порылся в почте, что уже успела набежать за неполные сутки моего отпуска и не читая удалил все письма, в которых хоть как-то угадывались вопросы о событиях в клубе. Почти одновременно с этим упало новое письмо от Джеймса, но уже на мой личный ящик, прочитав которое мне остро захотелось курить. И пить кофе. И вообще заниматься чем угодно, кроме работы. «Отчет все же придется составить, хотя бы поверхностный. Даю карт-бланш на твой фирменный стиль, это временная отписка для комиссара. Только без перегибов.» Вздохнув, я глянул в окно, отвлеченно наблюдая, как на парковке рассаживается в машину новая смена патрульных. Машинально бросив взгляд на голографические часы под потолком и отметив время — 7:40 — я понял, что потратил на всё чуть больше получаса и, снова покосившись на коммуникатор с открытым письмом в руке, поморщился. Уточнение про комиссара было не случайно — он и до слов нашего особо важного свидетеля был фигурой слишком уж сомнительной в полицейских кругах. С одной стороны – боготворимый половиной участков, что характерно, приближенных к центру города, с другой — постоянно вставляющий палки в колеса тем, кто работал на окраине. Не всем, конечно. Например, в промзоне его тоже любили. Как раз там, где был неплохой шанс получить откат разными товарами, если вовремя прикроешь глаза на какое-нибудь дерьмо... Перчинки добавляло то, что этот комиссар был назначен Городским советом еще при прошлом мэре, пять лет назад. И, хоть мэр сменился, этого кадра никто не снял с должности. Не смог, или не захотел – мне было без разницы. До не давнего времени вся эта возня в высших кругах меня волновала мало. Ровно до того момента, пока в офисе шефа не прозвучали заветные три буквы. Я понятия не имел, почему Джеймс отнес этих уродов в черном к «IAS», но у меня версий о их принадлежности к кому-либо не было вовсе, а шеф в моих глазах зарекомендовал себя, как человека, которому я могу доверять. Отложив коммуникатор на стол перед собой, я задумчиво провел пальцами по торцу пластиковой столешницы. Что ж, прежде, чем писать какой бы то ни было отчет, попробуем подвести личные промежуточные итоги. Корпорат, который пытается уехать и, возможно, что-то увезти из города, пользуясь услугами «Санта Муэрте». «Возможно» по той причине, что на некий груз в комнате 2 указывал обрывок документа и не стоит исключать тот факт, что корпорат об этом грузе не знал. Но, так как я в чудесные совпадения такого уровня не верю, а корпората «IAS» забирали явно не просто так, то значит, что Смитсон оставил груз в этом мотеле специально, зная, что этот человек там будет. Или, наоборот, сам приложил руку к появлению этого человека там, играя на стороне «IAS», что бы те оттуда забрали и человека и груз. Или же Смитсон планировал что-то другое, например, что этот корпорат заберет груз и покинет город, но его планы нарушила «IAS»... Пока что слишком много «возможно» и «или». Идем дальше – фургон, на котором приехали к мотелю «IAS», был зарегистрирован на Мэтью Сиртаки, которого уже списал со счетов его бывший подельник Сергей Ростовенко. Значит Ростовенко и «IAS» определенно играют за одну сторону. Сиртаки обмолвился, что Ростовенко ведет дела с нашим комисаром, этому пока нет прямого подтверждения, но почему-то я не сомневаюсь, что он это ляпнул не для красного словца. По всему выходит, что комисар, Ростовенко и «IAS» за одно. Это лишний раз подтверждает втыкание палок в колеса, когда парни ехали ко мне в клуб. Добавим к этому обрывочную, но весьма важную информацию из файла, которую мне скинул Хизео Хасаши, пока мы ехали из клуба домой. Кража бомбы из антивещества... Я не физик, но информация, найденная мною еще вчера, достаточно четко обрисовала стоимость этой игрушки и класс её опасности. А так же то, что создать её для единоличных нужд не может ни одна мегакорпорация если, конечно, не сумела каким-то образом обмануть «IAS» и накопить нужное количество антиматерии, создавая её самостоятельно и беспрерывно последний десяток лет. В чем лично я очень сомневаюсь, слишком уж зубастая эта антимонопольная гидра, чтобы кто-то столько лет водил ее за нос без летального для себя исхода. А еще в придачу к этому «ключ» от всех дверей, являющийся угрозой для всей деятельности «IAS». Обладая таким ключом, корпорации ничего не стоит напрямую сотрудничать с «Чистым разумом», получая неограниченное антимонопольщиками количество AAI2, а значит — преимущество перед другими корпорациями, которому будет нечего противопоставить. По всему выходит, что обе пропажи, и бомбы и ключа, выгодны в первую очередь «IAS», если, конечно, и то и то оказывается у них в руках. Учитывая, что в присланном Хизео файле указывается, что Ростовенко проводил встречи в клубе, и на этих встречах в разное время был и комиссар и Смитсон, а наш контуженный грек утверждал, что его использовали, как разменную фигуру... Выходит так, что Смитсон тоже действует в интересах «IAS», хочет он того или нет. Факты говорят, что чуйка Джеймса сработала, как надо... Тогда, скорее всего пиджак, которого похитили, был коллегой Смитсона. Коллега, который по не известной причине бежит из города, останавливается в отеле, где уже хранят некий груз, и у которого, по удивительному совпадению, отключен премиум-пакет услуг «Sol»... Попробуем раскрутить эту цепочку с обратного конца, то есть — с похищенного. На мой личный запрос, хоть и с приложенными данными сотрудника полиции, Сол не ответили. Попробуем сделать официальный запрос от лица участка... Благо, уникальная возможность заверить это цифровой подписью Джеймса у меня есть. Я достаточно долго подбираю слова для официального запроса, выверяя каждое предложение и очень аккуратно делясь информацией. Не упоминаю, конечно, о том, что их ави сбил, потенциально, «IAS», но выражаю соболезнования по поводу такого удара по имиджу и ресурсам парамедицинской корпорации и прошу оказать небольшое содействие в расследовании связанного с произошедшим в клубе похищения одного из корпоративных служащих. Тонкие намеки на то, что я хочу разобраться с этим делом до того, как за него возьмутся федералы и тоже найдут некоторую связь между «громким» клубом и совершенно незаметной пропажей человека, тщательно рассовываю по всему тексту небольшого, всего в 10 строк, письма. Наконец, удовлетворившись результатом, отправляю запрос, снабдив его положенной шапкой и подписью, на внутренний ящик «Sol», предназначенный для связи с городскими службами. Теперь остается только ждать их ответ. Сейчас бы наведаться к Сиртаки, да только тот лежит в бессознательном состоянии. Хорошо, что хоть из реанимации перевели, а то было бы крайне обидно – столько усилий и все в пустую. Я, невольно возвращаясь мыслями к необходимости составить какой-никакой отчет о случившемся в клубе, закрываю почту и заблокировав компьютер, отключаю временно отображение информации по базе, чтобы не читать всплывающие строки о всех попадающихся на встречу коллегах. Сначала иду в кафетерий, а потом, с пластиковым стаканом в руке, спускаюсь в дальнюю курилку. Это в отдельных кабинетах можно было курить, а в общем, как у меня, на четырех детективов, такие вещи не поощрялись. Курилка на втором этаже в дальней стороне здания была расположена самым неудобным образом для дневных служащих, но зато идеально для работающего сменами спезназа. И чаще всего пустовала, потому что эти парни, ожидаемо, оказывались в управлении только на пересменке. В итоге небольшая комнатка стала чуть ли не моим личным прибежищем, о котором знали разве что Шарп и Джеймс. Очень удобно, когда в кабинете полным полно народу: детективы, их стажеры, опрашиваемые ими свидетели, парочка адвокатов... Прислонившись плечом к стеклу, я смотрел на город за окном, смакуя трофейную сигарету, которая отвратительно сочеталась с растворимым кофе и думал о том, что моя погоня завела меня куда-то не туда. Хлопнувшая за спиной дверь заставила меня удивленно глянуть в отражение на стекле, а потом и вовсе обернуться. — Э-э-э... — Вошедший, пахнущий дымом и какой-то едкой дранью достаточно молодой парень в неполной спецназовской форме, чей лоб, висок и часть щеки закрывал пластобинт, удивленно уставился на меня. — Доброго дня. — Доброго дня, спец. Я тут у вас потрусь немного? В тишине думается лучше. Сигарету? — Все же это я вторгся на их территорию, так что следовало быть вежливым. Парень подошел ближе, угукнув, и аккуратно взял протянутую ему сигарету, с интересом изучив ее затянутый в тонкую коричневую бумагу корпус. — Спасибо,— наконец отмер он, снова глянув на меня. Парень был высоким, как и я, но куда более плотного телосложения и, судя по тому, насколько аккуратным, бережным движением он брал сигарету затянутыми в перчатки пальцами – как минимум одна рука была заменена на имплант. Впрочем, иного от спецназовца в этом городе и ждать не надо было. Некоторые, спустя пару лет службы, обзаводились очень приличной начинкой, в долг, за счет полицейского управления, конечно, потому как без нее просто не могли бы выполнять свою работу. — Она чего-то пахнет как-то странно. Что в ней? Коротко хохотнув на его заинтересованно-настороженный взгляд, я покачал головой: — Просто настоящий табак. Кури, спец, не бойся, я легальной-то наркотой не увлекаюсь, а уж запрещенкой и подавно. Парень еще раз благодарно кивнул и, сев на лавку у стены, прикурил от постоянно валяющейся тут зажигалки, периодически посматривая в мою сторону. А я снова уставился в окно, смотря на творящийся в городе упорядоченный хаос. Светлеющее небо то и дело расчерчивали пролетающие ави, лавирующие между небоскребами по проложенным для них воздушным трассам. Промышленная зона дымила чуть более жирным, чем обычно, черным дымом, и мне даже показалось, что я увидел мелькнувшую на ведущей в ту сторону дороге ярко-зеленую машину городской экологической службы, здание которой находилось не так уж далеко от нашего участка. Полыхнули мигалки патрульных машин, выруливающих от нашего участка и вгрызающихся в поток на дороге... Свербящее чувство чужого взгляда усилилось и я, сделав последнюю глубокую тяжку, по привычке резко дунул на кончик дотлевшей сигареты и, пронаблюдав краткий миг её смерти, отправил окурок в урну. — Тоже хочешь спросить про утренние новости? — повернувшись корпусом к сидящему на лавке спецназовцу поинтересовался я, и он, ухмыльнувшись, коротко кивнул. — Задрали уже все, да? Не, я просто хочу узнать, почему в такое мясо не отправили нас, — он уже снял перчатки с рук и сейчас потер отливающими черным пальцами лоб, машинально поковыряв край пластобинта. —Не трожь. Попортишь заклейку, придется к нашим докам еще раз идти, а те второй раз за день совсем не ласковые, — дружески одернул его я и он, хмыкнув, пальцы все же убрал. — Времени не было. Все случилось спонтанно, да и... Ты экранированный? — На тридцать процентов, только основные, жизненно-необходимые внутренние импланты, — тут же ответил мне спецназовец. — Больший процент только у особого спецотряда. Но уж этого бы хватило, чтоб гражданских... — Нет, парень, не хватило бы, — оборвал его я, чувствуя подкатывающее раздражение. Как мало осталось людей, которые понимают, что до сих пор не все решают импланты. Многое, но не всё. — Ты хорош, но против «эми» твои тридцать процентов не спасут. Спецназовец поморщился и снова коснулся своей головы. — Даже та-а-ак, — протянул он. — И как оно, под «эми»? — Больно, — честно признался я. — Ощущение, что тебе поджаривает мозг. Подозреваю, что чем больше нейро-имплантов, тем хуже. —Дерьмо, — мрачно подвел итог спецназовец и, сделав глубокую тяжку, посмотрел на сигарету в пальцах. — А можно еще одну? Классная штука, вкус почти как в вирт-фильмах про Старое время. Думал, ты шутишь про настоящий табак. Я молча выбил еще одну сигарету из пачки и, проходя мимо спеца к двери, отдал её парню. Его слова про гражданских неприятно царапнули душу, хотя умом я понимал, что действительно ничего не смог бы сделать. Да, знай я, что случится после разборок с Ростовенко... А, к черту. Везде мякотки не подложить. Как бы не было противно, в смертях гостей клуба виноват даже не я, а один жадный до резонансных фоточек идиот, с напрочь отмершим инстинктом самосохранения. И хватит об этом. Тихо курлыкнул коммуникатор в кармане и я, вытащив его, увидел уведомление от домашней умной системы, зафиксировавшей движение в квартире. Проснулись... Перебросив на линк снайперши входной код от двери на тот случай, если мои гости начнут бродить туда-сюда, я убрал комм обратно и отправился в кабинет. Предстояло сочинить максимально сухой отчет, а для этого — ознакомиться с присланными Джеймсом документами по делу. Отчетами от криминалистов, показаниями свидетелей... Больше цифр, меньше букв. Работа, любимая, мать её, работа. А еще ехать на склад. Кстати, раз уж у меня прибавилось жильцов, надо бы коротко сообщить им о распорядке дня, мало-ли, какие у них планы. Чуть помешкав, я покрутил в пальцах коммуникатор, и, выкинув в урну неподалеку опустевший стакан, все же набрал номер Раттаны, выбрав ее как меньшее из двух зол. Жизнерадостный голос кочевницы, которая очень старалась звучать серьезно и по-взрослому, ввинтился в мой мозг подобно раскаленной игле. Как в кочевнице, жизнь которой состоит, в первую очередь, из вопроса «а будешь ли ты завтра жить?» умещается столько оптимизма? — Доброго утра, ... Ты меня слушаешь? — Я чуть поморщился от её голоса и сделал звук тише. —Вы уже все проснулись? Хорошо. В морозильной камере еще есть небольшой запас полуфабрикатов, берите, что хотите. Код-ключ от двери я выслал Ларе, спроси у нее, запиши и никому не передавай. Я скоро уеду по делам и... — Куда? — её вопрос сбил меня с мысли и я, ответил на него скорее машинально. — На склад. — И тут же отдернул коммуникатор от уха, невольно ловя заинтесованные взгляды коллег, шедших мимо и услышавших эту звуковую атаку. Первым порывом было отказать и сбросить звонок, но... Я же хотел приспособить девчонку к делу? Личный водитель-кочевник, это весьма неплохое приобретение, кроме того, вдруг она вспомнит что-то полезное по ходу поездки. — Хорошо. К часу подъешь на парковку участка. Не опаздывай. — Заканчиваю я, стараясь не обращать внимания на то, что она вставляет агрессивно-радостные восклицания буквально после каждого моего слова и, наконец, завершаю звонок, одновременно с этим заходя во все так же пустующий кабинет. Даже интересно, где их всех носит? Хотя, где бы ни носило, все к лучшему. Отчеты криминалистов затянули меня на долго. Особенно увлек извлеченный из «прыгуна», подстреленного Ларой, кусок позвоночника с частью затылочной «кости» из композитного медицинского титана. А если еще точнее – номер, выгравированный на ее обратной стороне и комментарии от трех специалистов, сопровождающие этот объект. Посему выходило, что снайпер попала четко в сочленение условных затылочной и теменной костей, в компенсирующие швы, а точнее «полуподвижное сочленение». Поразительное мастерство, которого одними имплантами не добиться, но и без них такой выстрел по настолько подвижной цели не повторить. А выгравированный номер фигурировал в полицейских документах лишь однажды — в закрытом год назад деле о краже заключенных, переданных в «АрмаЭксп» согласно программе «Ресоциализация», в ходе которой корпорация брала на себя все риски и фактически выкупала осужденных на смертную казнь людей для дальнейшего использования. Ситуация тогда была очень шумной и сейчас, я, заново прокручивая в голове все, что помнил об этом, ощутил, что выданное мне дело «Экзидиса» стало еще более грязным. У «АрмаЭксп» крадут заключенных, которых везли с одной базы корпорации на другую. Кто-то разносит в пух и прах вооруженный конвой и после этого просто исчезает, забрав перевозимый груз, и год эти заключенные нигде не всплывают, ни в одной горячей точке мира. И тут у той же корпорации, вернее, у её дочки, крадут чертову бомбу, после чего сразу же появляются аугментированные из той самой партии. И если я все верно помню, то первая информация о разносе конвоя появилась не от официального обращения «АрмаЭксп» к полиции, т.к они буквально нарушили условия договора с городской властью, а от какого-то слишком болтливого корпората, который попался очень пронырливому и удачливому журналисту. И только после нескольких часов раздувания этой новости корпорация сделала официальное заявление и передала информацию городским властям. Случайность? Как же. Я прочитал официальный отчет и открыл прицепленную записку от криминалистов, помеченную моим именем. Пробежал по ней глазами и, хмыкнув, закрыл, не собираясь писать ответ. Чем можно поразить отбитых медиков из нашей службы? Женщиной с красивой задницей и умением ювелирно отделять кости черепа друг от друга одним выстрелом крупнокалиберной снайперской винтовки. Путь к сердцу для каждого свой, но я тратить на это время не собираюсь. «Свободен?» — сообщение от Шарпа падает как раз в тот момент, когда я прописываю первое «вступительное» предложение своего отчета. Так и тянет написать «да», но я все же отвечаю другу, что составляю отчет для комиссара и тот, отправив мне в ответ идиотский зеленеющий смайлик, умолкает. Выставив «напоминалку» на 12:58, я, выложив коммуникатор под экран, снова погружаюсь в записи показаний от персонала и отсмотр обрывочного видео с турелей, которые успели снять лишь самое начало. Интересно, кстати, почему? Файдз тогда сказал, что турели не работали, но причин для этого в записях, прикрепленных к делу, я не нашел... Вот и первый пункт — побеседовать с категорически отказавшимся от дачи показаний «третьим лицам» Хизео Хасаши. Сдается мне, что не зря он про третьих лиц упомянул в своем ответе, но, даже если это просто оговорка, то попытаться я обязан. Мне, как минимум, нужно знать, что уничтожили потенциальные боевики из «IAS» в комнате на третьем этаже и управляющий наверняка знает, что там было. Ладно. Составлю отписку для комиссара, возьму у снабженцев сданное мною оружие и расходники, а там, пока закончу с подписанием всех бумаг, знаменующих окончание моего короткого отпуска, уже и кочевница должна будет приехать. Развернув начатый отчет, я покосился в открытое рядом окно с номером документа и принялся за дело. *** К выходу из управления я подходил с закинутой за спину сумкой, чувствуя привычное касание второй кобуры через рубашку и салютуя еще одним пустым стаканом из под кофе все так же стоящей на проходной Стейси. Все же она – замечательная. Очень надеюсь, что она никогда не свяжет свою жизнь с полицейским... С тихим шипением распахнулись двери и моему взгляду предстала весьма странная картина. И какого черта? — Что тут происходит? — на мой голос оборачиваются все действующие лица. Полицейская база подсвечивает имена «коллег», но я в первую очередь смотрю на кочевницу. Слегка растерянная, даже словно бы испуганная, но... Пока я изучаю ее лицо, мозг фиксирует все сказанное патрульным и знакомое чувство глухой озлобленности кровожадно ворочается где-то в груди. Идиоты. Предвзятые, жадные, трусливые шакалы. Сколько вас таких в полиции Детройта, жаждущих быстренько набрать нужные показатели для получения ежемесячной премии? Вот уже и наркоту приплел, небось мысленно уже видит, как закрывает девчонку по DUI3. — Она не под веществами, а я — не её, как вы выразились, ёбырь. Как и ожидалось, этих слов оказалось достаточно, чтобы патрульный отпустил девчонку, и задал тупой вопрос, на который я уже заранее дал ответ. А дальше я начал методично выводить его из себя, напоминая офицеру Муру неприглядную правду про его собственное детище и гадая - бросится он на меня или нет, даст ли мне повод ответить. На всякий случай освободил руки, смяв пустой стакан и швырнув его в урну за спиной. Но, снова встретившись с офицером взглядом, с некоторым разочарованием понял что, нет, не бросится. Он сейчас или рухнет с сердечным приступом и мне будет совершенно не стыдно, или просто... Да. Струсит. Более чем уверен, что как только я покину управление, он побежит к своему дружку-детективу, узнавать, могу ли я сделать то, о чем только что говорил. И будет долго брызгать слюной, когда поймет, что я блефовал, но сделать уже ничего не сможет. Надо будет донести до Раттаны мысль о том, что не все полицейские в городе будут к ней так же благосклонны, как я. Ну вот и все, можно ехать. Сев впереди, я положил сумку себе на колени и прикрыл глаза, всем видом показывая, что хочу подремать, но Раттану, конечно, не остановило. Голосовой анализатор отметил обращение кочевницы как флирт, хотя я был уверен, что это скорее замаскированное оскорбление. Чтож, глянув в её чуть округлившиеся после моего одергивания глаза, я решил поверить беспристрастной технике. Вопрос о том, с чего она решила назвать меня папой, сорвался сам по себе... Кажется, недавние события подействовали на меня сильнее, чем я думал. Надо взять себя в руки. Она ничего обо мне не знает. Ни обо мне, ни о том, что когда-то меня мучило. В ответе Раттаны сквозит такая легкость и простота, что мне хочется ей верить, хотя слово «случайно» царапает слух. Прикурив, я все же решаю, что ответ на заданный ею вопрос станет хорошим началом для пояснения, почему одной конкретной кочевнице стоит вести себя осмотрительнее. Ну, да, конечно. Кто о чем, а кочевник беспокоится о машине, забыв, что на кону вообще-то и собственная жизнь могла стоять. Хотя, а делят ли они эти понятия? Интересный вопрос... — ... А если бы ты занервничала и допустила какую-нибудь ошибку, то он мог и пристрелить. — За что?! За разворот через сплошные?! — Раттана недоумевает, быстро оборачиваясь на меня и я вижу, что она кажется, действительно не понимает, что проблема не только в том, что она сделала, а скорее в том, какая она. И какой офицер Мур. — Нет, просто потому, что ты ему не понравилась и допустила что-то, что создало видимость угрозы, — я, коротким выдохом заставляю сигарету полыхнуть и, дождавшись, пока кончик потеряет весь жар, сжимаю его пальцами. Старые привычки тяжело истребить, даже, если теперь не нужно растягивать одну сигарету на два-три раза... А она интересная. Хотя и немного назойливая. Последний раз я общался с жителями пустошей очень давно и повод был не из лучших. Молодого кочевника подозревали в двойном убийстве, и я испытал немало неприятных часов от понимания, что управление буквально оцеплено вооруженным кланом. Сверху пришел весьма однозначный приказ о том, что «нежелательные элементы» нужно заставить покинуть город силой, и все бы закончилось небольшой войной... Хорошо, что Джеймсу удалось договориться с их главой клана, а мне – привести достаточно аргументов и вещественных доказательств, чтобы убедить её дать время проверить все факты и, в особенности, шитое белыми нитками алиби, строившееся на показаниях лишь одного кочевника... Кочевницы. Влюбленной дуры, которая, в итоге, оказалась убийцей и сбежала, бросив подставленного ею друга. Глава их клана сама поймала пустившуюся в бега «сестру» и привела ее ко мне. Взгляд той женщины я всё еще помню. Она действительно чувствовала себя виноватой за то, что сделала её соклавновец. «Семья в ответе» – так она сказала. Все же кочевники в массе своей радикально отличаются от жителей городов... Раттана тоже отличается. Не дожидаясь полной остановки машины, я покидаю салон, включая видео-запись и попутно делая первые панорамные кадры для криминалистов. Ламберто, отзвонившийся вчера Файдзу, пока дамы принимали водные процедуры, сказал о двух трупах и открытом на распашку складе. Я запретил ему что либо трогать там и попросил лишь сделать одно фото со стороны, чтобы понять, если кто-то еще побывает там раньше меня. Судя по тому, что я видел сейчас, после бандита из «Санта Муэрте» тут никто так и не появился. Хорошо, но странно. Надев перчатки и закинув сумку за спину, я, остановившись возле одного из лежащих навзничь, в неестественно изогнутой позе, тела, делаю несколько фотографий, фиксируя положение и само место, где убитый лежал. Причина смерти кажется достаточно очевидной сразу, но я все равно, продолжая фотофиксацию, опускаюсь рядом с телом на одно колено.