Не буду врать и признаюсь, что прозвучало это очень заманчиво. Я провел ладонью по черному дереву, которым были отделаны некоторые элементы салона, помешкал с ответом, но потом все же отрицательно качнул головой. — Всё это лишь необходимость. Не стоит привыкать к хорошему, которого ты никогда не сможешь достигнуть своими силами. Едем к клубу, — я заметил, как чуть погрустнело лицо индуса и хмыкнул. — Но раз уж я оплатил час, то никто не запретит тебе этот час откатать после того, как я выйду, верно? Глаза Допиндера счастливо сверкнули, по корпусу машины прошла легкая, едва ощутимая вибрация, и она плавно, практически неощутимо двинулась с места, оставляя людей позади. Я закрыл глаза, позволяя себе просто насладиться ощущением покоя и размеренного, в какой-то степени даже величественного движения. Это было именно то, что нужно, перед шагом в бурлящее море роскоши, музыки, секса за деньги и дизайнерских наркотиков. [1] Коллапс (1994-2001 года) — крах фондового рынка в ноябре 1994 года привел к тому, что правительство США потеряло свою власть, экономика страны коллапсировала, миллионы людей остались без работы и средств к существованию. Страну раскололо на несколько частей в ходе вспыхнувшей войны, которую спонсировали c одной стороны государственная мегакорпорация «UTC» (United Technologies Corp.), а с другой — объединение более мелких частных корпораций. Обе стороны конфликта, а также взвинченное обстановкой и дезинформацией население обвиняли в случившемся крахе президента, выдвигая со своей стороны нового претендента на управление страной (выдвигали корпорации, а народ просто сходил с ума от ужаса и голода). Участившиеся попытки нападения на Белый дом и семью президента привели к тому, что тот обратился к мегакорпорации «АрмаЭксп» за защитой. Мегакорпорация отказалась в открытую вмешиваться в конфликт, ввиду происходящих внутри нее сложных реорганизаций (закуп более дешевой силы из стран ближнего востока, переориентирование на европейский рынок ввиду краха рынка США), но предоставила президенту некоторое количество «охраны» для личного пользования. Когда эта информация, в весьма искаженном виде, всплыла в публичном информационном пространстве, другие мегакорпорации потребовали от «АрмаЭксп» прекратить оказывать теневую поддержку президенту, так как это приводит к эскалации конфликта, и или отозвать свои войска, или объявить об официальной поддержке, чтобы другие мегакорпорации так же могли выразить свою позицию. «АрмаЭксп» отозвала выделенные охранные отряды, и спустя неделю США потрясла новость о жестоком убийстве президента и всей его семьи. Желая остановить гражданскую войну (и победить), «UTC» обратилась за поддержкой в Советский Союз, но кто-то слил эту информацию их противникам, и те, решив действовать на упреждение и не дожидаясь начала переговоров, осуществили масштабную кибер-атаку на сервера «UTC» и нескольких советских мегакорпораций, имевших представительства в США. Атака имела сокрушительный успех для всего мира. История умалчивает, было ли это осуществлено специально, или стало лишь печальным стечением обстоятельств, но вирус, который должен был отыскать уязвимости в рядах конкретно взятых организаций, обрушился на всю интернет-сеть, захватывая данные, перекодируя их и переписывая ключи доступа. В результате этой атаки была поражена мегакорпорация «Pure mind», занимающаяся разработкой и внедрением искусственного интеллекта «под ключ» в системы по всему миру. Итогом атаки стало не только разрушение всей доступной интернет-сети, крах устоявшейся бизнес-модели по всему миру, нарушение всех технологических процессов, требовавших глубокой цифровизации, экологическая катастрофа (в результате серии сбоев на ядерных теплоэлектростанциях и десятка взрывов по всему миру, которые не смогли предотвратить) и невосполнимая потеря огромного количества информации, как научной так и культурной ценности, но и появление такого феномена, как Свободный Искусственный Интеллект. [2] MPD (Meritorious Police Duty) — полицейская награда за действия, демонстрирующие особую добросовестность и упорство, а также за арест вооруженного преступника, осложненный сопутствующими обстоятельствами. В Детройте 2082 года таким арестом считается боевое столкновение с как минимум тремя противниками. 11-1. Свидетель нужен живым «Экзидис» блистал в прямом смысле слова: освещенный прожекторами по углам, он едва заметно мерцал сотнями тысяч встроенных в фасад ламп, словно усыпанный драгоценными камнями. У меня была возможность чуточку рассмотреть его вживую, пока Допиндер неторопливо выруливал из основного потока ближе к повороту, ведущему на парковку перед клубом, и это зрелище меня... Раздражало. Огромный трехэтажный клуб, украшенный с фасада колоннами, чем-то напоминал древние храмы, информацию о которых... А, кстати, смогли ли восстановить? Я на миг отвлекся от созерцания и глянул в коммуникатор, быстро вбивая в поиск по сети такие мало знакомые сейчас кому-то слова, как «античный храм» и «Древняя Греция». Итог поиска оказался весьма скуп: всего лишь парочка форумов, какая-то научная статья, снабженная двумя черно-белыми фотографиями руин, и всё. Это было неудивительно: во времена Коллапса Грецию, как и приличную часть других островных государств, просто смыло, а попытки восстановить «культурные ценности» финансируются куда хуже, чем разработка нового вооружения. Я-то знал в этом направлении чуть больше подавляющего большинства лишь благодаря хорошему домашнему образованию, которого совершенно не ждут от выходца из... Вздохнув, я убрал коммуникатор в карман и снова глянул в окно. — Мы почти приехали, господин Ливану, — словно отвечая моему нетерпению прозвучал голос Допиндера. — Останавливаюсь напротив vip-входа, жду, пока вы начнете отходить, медленно отъезжаю. И могу немного покататься по городу, верно? — Да, все верно, — отозвался я. План был прост. Будучи новым лицом для этого заведения, мне было важно правильно начать, без лишнего шума, но стильно... Верная совокупность фактов, которую я подам о себе, позволит проникнуть внутрь под нужным статусом, без лишних проблем и очередей, ведь впустую стоять несколько часов на улице лишь для того, чтобы оказаться в клубе, я себе позволить не мог. Можно было, конечно, приехать на пару часов раньше, тогда очередь на улице была бы куда короче, но я специально выбирал то время, когда большая часть руководящего звена разных организаций отправляется в свой ночной загул. Итак, автомобиль поворачивает, Допиндер аккуратно проезжает через парковку и, наконец, останавливается четко напротив vip-входа, путь к которому отмечен глянцевой черной плиткой и столбиками ограждений, соединенных неоново-синим шнуром. Считаю до четырех, позволяя всем желающим вдоволь насмотреться на автомобиль. Желающих более чем достаточно: от очереди, которая компактной извилистой змейкой вьется к основному входу, до охранников. Сам открываю дверь, выходя из авто, и, не глядя за спину, толкаю черный металл пальцами, достаточно сильно, чтобы дверь авто закрылась с характерным звуком. Неторопливый шаг вперед, окидывая взглядом здание, кивок каким-то своим мыслям... Я приехал сюда первый раз. Мне интересно, найду ли я тут то, что ищу? Стоит ли это место моего внимания? Равнодушно провожу взглядом по очереди и иду к пустому входу для «особенных» гостей. За моей спиной Допиндер мягко стартует с места, чуть снимая фокус охраны с меня, но дополняя картину «водитель увидел, что наниматель собирается остаться». — Доброго вечера, — заговаривает со мной первым один из охранников, сверкая синевой на дне глаз. Голосовой анализатор, который я весь день держал в фоновом режиме, сейчас рапортует мне о его легком замешательстве, впрочем, это я слышу и сам. — Доброго, — отвечаю я, спокойно встречая его взгляд, после чего смотрю на второго и едва заметно киваю ему. Проходит несколько секунд, в ходе которых я просто скучающе рассматриваю пустоту перед собой где-то между двух охранников, с расслабленным лицом человека, который уже не раз проходил подобные процедуры. Эти секунды охранники изучают меня: то, как я держусь, то, во что я одет. Немалое внимание уделяется рукояти «Элен», а так же — моей обуви. Мысленно я хмыкаю: обувь – вот то, что может выдать человека с головой. Мои ботинки не выглядят идеально новыми, только что вытащенными из коробки специально для клуба. Они, скорее, имеют вид ухоженной обуви, любимой их владельцем, но далеко не единственной в гардеробе. На зарплату копа тяжело позволить себе одежду из дорогой натуральной кожи, но... Что не сделаешь, чтобы устроить для любимой женщины настоящее чудо? Все тогда должно было быть идеально... И было. — Проходите, сэр. Стойку для регистрации новых vip-клиентов вам покажет администратор. Приятного вам вечера. — Благодарю, — я, не меняя выражения лица, прохожу вперед в освобожденный охранниками вход, и меня сразу встречает молодая женщина, одетая в светло-бежевый костюм, с черными, аккуратно уложенными в идеальный пучок на затылке волосами и вежливой полуулыбкой, отражающейся в ее темных раскосых глазах. — Добрый вечер, господин, — администратор сцепляет ладони на уровне живота и неглубоко кланяется, сохраняя спину идеально прямой. — Мы рады видеть нового клиента в стенах нашего клуба. Позвольте зарегистрировать вас в сети «Экзидис» и рассказать о его особенностях и услугах, которые готово предоставить наше заведение. — С удовольствием, — я иду следом за администратором, в противоположную сторону от стойки для обычных клиентов, где другая, но выглядящая похоже женщина со скоростью четко отлаженного механизма регистрирует новых гостей, пополняет их счета и выполняет прочую рутину. Стойка для vip-клиентов, строго говоря, оказывается не стойкой, а небольшим кабинетом, отгороженным матовым пуленепробиваемым стеклом бежевого оттенка. Администратор приглашающим жестом указывает мне на кресло, сама усаживается за стол и отточенным движением подключается через личный порт к терминалу. — Быть может, предложить вам напитки? — Нет, благодарю, — я медленно провожу взглядом по кабинету и снова фокусируюсь на молодой женщине. — Ваше имя? — Юрис Ливану. — Род деятельности? — Силовые структуры. — Гражданство? — Двойное. Румыния и США, — поясняю я в ответ на ее вопросительный взгляд, нарочито ставя их в таком порядке. Обычно, выходцы из моей родины стараются или скрыть этот факт, или сделать акцент, что это не так уж важно. Наоборот делают только те, кто имеет куда большую, чем обычный человек, власть. Румыния – страна тоталитарной диктатуры, место, где невероятное богатство идет рука об руку с вопиющей бедностью. Страна, где правит язык силы. Какие выводы сделает милая администратор? Эффект, пусть и незаметный для нетренированного глаза, был достигнут. Женщина задерживается на мне взглядом, словно повторяя процедуру оценки на входе, ее глаза становятся чуть шире, и она слегка торопливо возвращается к работе. Интересно, какая пометка будет стоять в моем личном деле... Хотя, нет. Неинтересно. — Пополнение счета наличными или переводом? — задает последний уточняющий вопрос она, и я, улыбаясь одним уголком губ, отвечаю: — Наличными, — и вытаскиваю из нагрудного кармана сложенную пополам пачку купюр. До этого я разменял деньги, превратив сорок сотенных в три тысячных и оставив десяток сотен для создания «массы». На стол перед администратором легло две четырехзначных купюры, взятых с внутренней стороны пачки, одна тысячная осталась с внешней стороны пачки, прикрывая ее начинку от любопытных глаз и создавая ощущение, что я убираю обратно в карман еще целую кучу денег. На самом деле так и было, просто понятие о «куче денег» у нас с ней наверняка отличалось. Все, образ сложен. Администратор старается не смотреть мне в глаза, продолжая улыбаться заученной вежливой улыбкой, деньги исчезают в ящике под столом, а ко мне придвигается планшет. — Пожалуйста, завершите регистрацию... Можно выбрать подтверждение личным портом, отпечатком сетчатки или голосом. — Голосом. Moartea îi evită pe cei curajoși1, — я выбираю нужный пункт и произношу давно не упоминаемый мною девиз. — Благодарю. Рада приветствовать вас, как нового вип-клиента сети клубов «Экзидис». Вам, как и всем нашим клиентам с особым статусом, доступен обширный перечень дополнительных услуг и преференций, полный список я могу скинуть на ваш линк, если вы не возражаете? — получив от меня молчаливый кивок, администратор, положив передо мной бежево-золотистый кусочек пластика с логотипом «Экзидиса» и встроенным чипом, мигнула зеленым огоньком глаз, а я получил уведомление о входящем сообщении. — Озвучу для вас самые востребованные позиции: бронирование vip-комнаты без предварительной записи, бесплатный доступ к небольшому каталогу дизайнерских наркотиков, разработанных специально для нашего клуба, персональный доступ к каталогу с мотыльками и, конечно, в случае каких-то моментов, требующих особого урегулирования, вы можете обратиться лично к управляющему данным клубом господину Хасаши или к владельцу, господину Сиртаки, правда, встречи с последним рекомендую согласовывать заранее. Может быть, я могу помочь вам чем-то еще? — Нет, благодарю. Все необходимое я уже услышал. — В таком случае на этом все, позвольте проводить вас в зал, — администратор выпорхнула из-за стола и скользнула в коридор, придерживая для меня открытую дверь кабинета. Встав из кресла, я убрал клубную карту в нагрудный карман и последовал за ней. Мы прошли мимо стойки для посетителей, через еще один пропускной пункт, где охрана молча цепляла на оружие гостей специальные укрепленные бирки и пломбы, которые мешали использовать оружие без нарушения их целостности и которые не так-то просто было снять. Ну да, это же Детройт, тут никто не ходит без оружия, будь то примитивный нож или умный дробовик, даже в магазин, а делать камеры хранения в клубе — потребовался бы целый склад. Перед администратором и мной охрана сразу расступилась, игнорируя висящую кобуру с оружием. Очевидно, это тоже привилегия вип-персон. Маловероятно, что обладатели этого статуса регулярно пускают в ход оружие, но... Как говорится, «все равны, но кто-то — равнее». Что в клубе, что перед законами, царящими в Детройте, что во всем «демократичном» США, включая свободный Техас, Мичиган и Луизиану. Мы подходим к автоматическим дверям, выполненным в стиле японского домика, и администратор отходит в сторону, пропуская меня вперед. Еще несколько шагов, двери открываются, и на меня обрушивается волна звуков и света: какое-то техно, стилизованное под музыку Восточной Азии; людские голоса, сливающиеся в единый гул; неоновые лучи, вспарывающие полумрак первого этажа; сияние площадок для танцоров, стилизованных под раскрывшуюся чашу лотоса... По правую руку от меня, отделенный невысокими перегородками, начинается ресторан: от маленьких столиков на двоих, до удаленных и наверняка неплохо звукоизолированных зон на большие компании. Туда мне не нужно. Я смещаюсь в сторону от входа и неторопливо иду вдоль танцпола, приметив на противоположной стороне, неподалеку от лестницы, достаточно свободную зону, где было несколько пустых диванчиков. Итак, я внутри, с нужным статусом и пометками в личном деле. Стоит выждать немного, после чего – поискать управляющего и сообщить, что у меня есть предложение для его хозяина. Или, быть может, удастся найти сразу Сиртаки... Посмотрим по обстоятельствам. Для начала — найти себе место, немного выпить и осмотреться. Прогулочным шагом, изучая интерьер клуба и периодически встречаясь случайными взглядами с гостями — «Все такие кристально чистенькие, аж блевать тянет. Вот твою рожу я точно помню, ты еще у Джеймса проходил за изнасилование и нанесение тяжких телесных, а сейчас о тебе в базе ни словечка. Чертовы пауки!» — я добрался до все так же пустого дивана сразу неподалеку от края танцпола и, усаживаясь в него, заметил, что в мою сторону уже движется одетый в стилизованную под кимоно форму клуба официант с прижатым к груди подносом. — Добрый вечер, господин Ливану. Комплимент особому гостю от заведения, в честь вашего первого визита. Что желаете? Коктейль, вино, крепкие напитки? Ну, раз за счет заведения, то почему бы и нет. Впрочем, я все равно не смогу снять внесенный на счет депозит, чтобы вернуть его Джеймсу. Он наверняка тоже об этом знает, так что и не ждет... — Джин, охлажденный, без льда, с лимоном. И пачку сигарет, что-нибудь средней крепости, но без ароматизаторов, — уточняю я для официанта, и он, кивнув, растворяется в толпе. Свои сигареты я сюда не брал, они откровенно паршивые, а курить хотелось, тем более, что в воздухе буквально витал тонкий запах чужого табака. Официант вернулся через несколько минут. Нажал на подлокотник дивана, отчего из него появился небольшой столик из толстого матового черного пластика, выставил на него бокал с напитком и блюдце с надетой на шпажку долькой лимона, пепельницу, и положил пачку сигарет вместе с клубной зажигалкой. — Что-нибудь еще? — спросил он, когда я неторопливо сдернул целлофан с пачки, и, получив отрицательный ответ, снова исчез. Табак был вкусным и ароматным, налитый на три пальца джин — тоже. Хвойно-цитрусовая жидкость чуть заледенила язык и огненным шаром прокатилась в желудок, оставляя за собой приятное тепло. Поставив бокал обратно на выкидной столик, я прикурил сигарету и краем глаза увидел, что к занятому мною дивану, откуда-то со стороны лестницы кто-то идет. Положив зажигалку рядом с бокалом и с удовольствием затянувшись чуть пряным, терпким дымом, я повернулся в сторону незваного гостя. Мотылек. Чистый, что неудивительно для этого клуба. В базе, кроме отметки о роде деятельности подошедшего молодого человека, не оказалось ничего интересного, так, пара мелочей из его прошлого, и это как раз таки не было чем-то подозрительным. Мотыльки тщательно следили за своей внешностью и практически никогда не вмешивались ни в какие авантюры. Их лицо и тело были товаром, который должен иметь идеальное состояние. У этого, кстати, весьма интересная внешность, причем, кажется, его собственная, а не правленная. Ну, или у него очень дорогие лицевые импланты, что тоже вполне возможно. Рыжеволосый скуластый юноша без какого-либо смущения присел на противоположную сторону дивана, окинул меня любопытствующим взглядом и заговорил первым. — Доброго вечера, сэр. Не видел вас здесь раньше. Вы тут впервые? — Да, — я выпустил дым из носа, наслаждаясь приятным послевкусием, и продолжил смотреть на мотылька, ожидая дальнейших реплик. Грубить ему не хотелось, так что самым простым способом было просто ответить на его вопросы и показать свою незаинтересованность в дальнейшем. Мотылек чуть растерялся, ожидая, что я скажу что-то еще, но я молчал, и он попробовал снова. — И как вам первое впечатление? — Неплохо, — я перевел взгляд на танцпол, равнодушно скользнув глазами по разной степени обнаженности телам и испытывая что-то похожее на радость встречи с мимолетным знакомым, когда база выхватывала людей с разными правонарушениями. Находиться в кругу таких мне было комфортнее, чем среди «идеальных» чистых лиц. Хотя, конечно, настоящий профи не будет вычищать все и надоумит заказчика оставить парочку каких-то мелочей... Какое-то странное шевеление возле дальнего края сцены заставило меня чуть прищуриться, вглядываясь в просветы между людьми, но вскоре это перестало требоваться. На сцену поднялся здоровенный, лысый и бородатый мужик в красной кожанке на голое тело, демонстрирующей весьма художественно забитое пузо и рукоять укороченного дробовика (полный под куртку бы просто не влез). Чуть прихрамывая на металлический протез, который заменял ему правую ногу от колена и ниже, он прошел через сцену к диджею, не очень ласково оттолкнул его от пульта и, взяв стоявшую неподалеку электрогитару, перевесил ее через себя. Я пошарил взглядом по залу и увидел, что к сцене очень аккуратно пробирается охрана. Интересно... Парень дернулся, поправляя рыжие, выстриженные на висках к затылку волосы, и, обеспокоено глянув в сторону происходящего на сцене, предпринял третью попытку, но явно уж очень неуверенно. — Вы немногословны. Пришли сюда по делу? — Да, — я позволил себе чуть улыбнуться, не поворачивая к нему лица, и его мой ответ обрадовал, позволив завершить нелепый диалог, в который он сам влез. — О, тогда прошу прощения. Приятного отдыха! — Мотылек вежливо мне кивнул и, встав с дивана, направился куда-то в толпу, что с возрастающим недовольством косилась на здоровяка с гитарой. — Зда-а-р’ова, народ! — Чуть картавый, хриплый и низкий голос, усиленный микрофоном, разнесся по первому этажу. Музыкант, а он явно был или до сих пор являлся им, взял на пробу последовательность из смутно знакомых мне аккордов, потом ловко пробежал пальцами по грифу. — Хватит слушать всякую муть, давайте встряхнем эту ... «Дыру» — подсказал мне мой внутренний голос и я хмыкнул, услышав, как замешкался мужик на сцене. «Дыра» логически напрашивалась, но не подходила ни по смыслу, ни по принятию публикой. — ... Эту берлогу настоящим роком! — подобрал альтернативное словечко здоровяк и вполне бодро заиграл какой-то энергичный ритм, но... Вот я вижу, как он поднимает глаза от струн, обводит ими скопившееся перед сценой людское море, которое пока лишь только пытается понять, нравится им то, что они слышат, или нет, и сбивается. Чуть растерянно смотрит на собственные руки, словно не ожидая от них такого подвоха. И начинает заново, но момент уже упущен.