Мама ушла, а пять минут спустя вернулась в шляпе. Это пляжная шляпа, объяснила она. Для пляжа и променада. Белая, плетеная, воздушная. Дома она никогда не носила шляпы. Франк вспомнил старинную черно-белую картинку из учебника – на ней женщины из бедняков работали в поле без шляп, а богатые женщины в шляпах сидели на веранде и пили чай. – Красивая? – спросила мама. – А она дорогая? – спросил Франк в ответ. Ему хотелось, чтобы она ответила «да», чтобы шляпа оказалась очень дорогой. – Пятьдесят крон, – ответила она. – Разве обязательно каждому иметь собственную шляпу? – поинтересовался Франк. – В смысле? – Вокруг так много шляп, которыми никто не пользуется. Если бы ты попросила у кого-нибудь поносить, могла бы познакомиться с другими женщинами. Мама не ответила. Она пошла купаться. Странно было видеть маму в шляпе. У нее как будто спина стала прямее – словно бы шляпа выше мамы, и ей надо вытянуться, чтобы до нее достать. По утрам Франк с мамой ели на завтрак белый хлеб с сыром или яйцом. Они заметили, что желток в яйце намного бледнее, чем дома. – Думаю, в Норвегии кур кормят кукурузой, – предположила мама. – Желтые продукты делают желток желтее. – А если бы кур кормили малиной, желток был бы красный? – спросил Франк. – Ну нет. Он бывает только более или менее желтый. Вы разве в школе про яйца не проходили? – Я учусь в пятом классе, – напомнил Франк. – И? – Нас учили писáть «яйцо» и варить яйцо. А больше ничему. Мама покачала головой. – Неужто вас не учили взбивать яйцо вилкой? Мама всегда взбивала яйца вилкой, хотя в доме было полно электроприборов. – Его можно взбить миксером, – ответил Франк. – А если электричество отключат? – Не обязательно взбивать яйца именно тогда, когда электричество отключили. Мама ничего не ответила. Вместо этого она посмотрела на соседний столик. За ним завтракала семья из четырех китайцев. Все четверо – в очках и с короткими черными волосами. Отец громко чавкал. Мать громко прихлебывала из чашки. Дочь несколько раз рыгнула. А сын бросал хлебные корки под стол, и родители не делали ему замечаний. Закончив есть, они загрохотали стульями по полу и бросили их в беспорядке вокруг стола. На столе осталось десять-двенадцать грязных тарелок и еще больше чашек со стаканами, стоящих как попало, а рядом – пластиковые стаканчики, ножи, ложки и скомканные салфетки. Под столом валялись вилка, несколько орехов, кусок сыра и стаканчик от йогурта. – Они из Азии, – пробормотал Франк, – которой мы собрались помогать. – Никогда не видела таких невоспитанных людей, – сказала мама. – Вот именно таким ты ни за что не должен становиться! – Они как будто приехали из страны криворуких, – сказал Франк. Закончив завтракать, мама смела все крошки со стола на тарелку, а тарелки и чашки составила друг на друга. Салфетку аккуратно сложила и сунула в верхнюю чашку. Чтобы облегчить работу тому, кто будет убирать со стола. Третий день на пляже был похож на первые два. Франк плавал, стараясь беречь глаза и нос от воды. Мама читала и пила кофе. Было очень жарко. Они мазали друг друга кремом для загара. Мужчина с сумкой-термосом на плече кричал «кокороза», но его никто не подзывал. Две маленькие девочки стояли в воде у берега и перекидывали друг другу мяч. Они вопили от радости, когда удавалось отбить его больше трех раз, не уронив. – Франк! – позвала мама. – Что? – откликнулся Франк. – Ты вздыхаешь. – Правда? – Да. Тебе скучно? – Нет, – ответил Франк. – Точно? – Да. – Ты ведь не мог так быстро заскучать? – Нет, – заверил Франк. Магнус так и не показывался. Его не было видно ни на променаде, ни на пляже. Франк лежал в своем шезлонге и наблюдал, как два мальчика в воде кидают туда-сюда красный мяч. Судя по крикам, им было весело. Минуту спустя он сказал: – Здесь можно взять велик напрокат. Мы могли бы доехать до конца променада и обратно. – Я лучше полежу отдохну, – сказала мама. – Это недорого. Почти бесплатно. – Дело не в деньгах, – ответила мама. – Мне просто нравится ничего не делать. Читать. Спать. Купаться. Ходить практически без одежды. Загорать! Вот каково быть богатым, подумал Франк. Можно ничего не делать. Можно просто лежать себе под зонтиком – пока весь остальной класс учится в поте лица. А у Франка всю неделю – перемена. А может быть, и всю жизнь перемена. Но ничего веселого в перемене нет, когда ты один. Мама пошла в воду. Она даже не плавала – просто заходила по плечи и немного подпрыгивала, чтобы волны не плескали в лицо. Когда она вернулась, на столике ее ждала очередная чашка кофе с крекером. Франк дождался, пока мама удобно устроится в шезлонге. – Мама, – сказал он. – Да? – Разве не странно, что у меня нет денег? – Я все тебе покупаю сама. – Если бы у меня были деньги, я бы не дергал тебя каждый раз, когда мне что-то нужно, – сказал Франк. – Ты меня и не дергаешь. – Это тебе так кажется. А мне кажется, что дергаю. – Скажи прямо, чего ты хочешь? Лимонада? – Нет, – ответил Франк. – Сейчас ничего не хочу, но когда буду проходить мимо магазина, я могу захотеть чего-нибудь, и тогда мне придется просить у тебя денег. Это не очень удобно. Было бы лучше, если бы у меня было несколько сотен. – Сотен? У тебя есть шорты и солнечные очки. Это все, что может тебе здесь понадобиться, – сказала мама. – А вдруг мне захочется что-то еще! – Что, например? – Не знаю. Книжку. – Здесь не продаются книги на норвежском. – Или бинокль. – Бинокль на пляже совершенно ни к чему, – отрезала мама. – Новая обувь, – предположил Франк.