– У меня? – Ну, у твоей мамы. Франк отыскал глазами маму. Она отложила книгу – возможно, собралась вздремнуть. Франк не ответил. Магнус пристально посмотрел на него и сказал: – Ты знаешь, где она держит карточку? – Карточку? – не понял Франк. – Пин-код знаешь? – Какой еще код? – спросил Франк. – Не делай такой испуганный вид. Я только спросил, знаешь ли ты пин-код. Франк смотрел на какую-то женщину, которая шла по воде в специальных сапогах. К сапогам был подсоединен толстый шланг, а из подошв били струи воды, так что она брела по воде шатко, словно на ходулях. – Ну ты же замечаешь, какие цифры она набирает, когда что-нибудь оплачивает, – не отставал Магнус. – И что? – спросил Франк. – Я могу показать тебе такое, чего ты в жизни не видел. Просто сними с карты несколько сотен. Евро, разумеется. И я покажу. Франк не ответил. Он никогда еще не пользовался банкоматом. – Подумай об этом, – Магнус подплыл ближе, – когда тебе станет скучно. Про конкурс добрых дел мама не заговаривала – хотя наверняка размышляла о том, кто же получит миллион. Когда она отложила книгу и засмотрелась на море, Франк спросил: – Ты думаешь о конкурсе? – Нет, – ответила она. – Я имею в виду – не прямо сейчас, а вообще? – Иногда. – И что, кто-нибудь отличился? – И да, и нет, – ответила она. Какой-то непонятный ответ. Что значит «и да, и нет?» Кто-то отличился, а кто-то нет? С таким же успехом можно было просто сказать «да». – И кто же? – Не могу ответить, – сказала она. – А есть новости про Баклушу? – Нет, – ответил Франк. А потом мама перевела разговор на другую тему – совершенно неинтересную. Крем для загара. Хорошо, что мы купили крем, а не спрей, сказала она. Спрей опасен, если его случайно вдохнуть. С другой стороны, крем для загара, который продают прямо на променаде, никуда не годится – он стоит прямо на солнце в тридцатиградусную жару, так что вместо него можно хоть сливочным маслом мазаться. Франк почувствовал, как зудит обгоревшая кожа, – он явно мазался недостаточно. Надо еще, сказала мама. На этом тема крема для загара вроде бы исчерпана, подумал Франк. Но как бы не так! Мама принялась рассказывать про свою бабушку – стало быть, прабабушку Франка, которую он никогда не видел в жизни, а только на черно-белой фотографии. Во времена прабабушки кремов от солнца еще не придумали, поэтому лицо у нее было красное и морщинистое – ведь тогда люди много работали на открытом воздухе. Она, например, все лето пасла скот на горном пастбище. Франк отвечал только «м-м-м» и «ясно». Он слушал вполуха – если честно, даже в четверть уха. Обедали в одной из местных кафешек. Франк заказал пиццу с ветчиной и ананасом. Вкус ананаса с первого кусочка напомнил ему о мини-гольфе. Франк гадал, побил ли кто-нибудь рекорд той шестиклассницы. И ездил ли фермер Рольф опять за морсом. И строят ли они еще одно поле. Когда они закончили есть, случилось кое-что неожиданное. Мама сказала: – Возьми салфетки. На столе лежала небольшая стопка салфеток, прижатая круглым гладким камешком. Официант стоял к ним спиной. – Зачем они нам? – спросил Франк. – Можем пользоваться ими у себя в номере. – Но ведь они лежат здесь для посетителей. – Посетители – это мы, – ответила мама. – Я имею в виду, для тех, кто поел. – Мы поели. Франк посмотрел на официанта. Тот по-прежнему стоял к ним спиной и убирал со стола. Но все равно всё видел: если кто-то хочет попросить счет, или заказать еще один напиток, или раздумывает, не завернуть ли в кафешку с променада. – А мы не можем купить салфетки в киоске? – спросил Франк. На первом этаже их гостиницы был киоск. – Зачем покупать, если здесь можно взять бесплатно, – ответила мама. Франк ничего не понял. Мама наконец-то начала транжирить – на авиабилеты, на шезлонги с зонтиком, на кофе. Она что, не может заплатить за пачку салфеток? Забыла, что они теперь миллионеры? – Да ты можешь целую фабрику салфеток купить! – сказал Франк. Как раз в тот момент, когда он потянулся через стол и поднял круглый камешек, официант обернулся, так что Франк резко выпустил камешек из рук, словно тот обжигал пальцы. Официант, услышав стук камешка, посмотрел прямо на Франка, а Франк вдруг покраснел, как южный помидор. Мама вздохнула и положила камешек обратно на салфетки. Официант кивнул, словно говоря: «То-то же!». Наверное, он принял Франка за малыша, который не может устоять перед круглыми гладкими камешками. Как только официант ушел на кухню, мама забрала из-под камешка почти все салфетки. По лестнице в номер они поднимались не в ногу. Второй день на пляже был похож на первый. Франк плавал, стараясь беречь глаза и нос от воды. Мама читала и пила кофе. Было очень жарко. Они мазали друг друга кремом для загара, и он смотрел на ее родинки. Вокруг говорили на иностранных языках, которых Франк не понимал. Какой-то мужчина расхаживал по пляжу с сумкой-термосом на плече, выкрикивая что-то вроде «кокороза», но его никто не подзывал. Франку стало интересно, что такое «кокороза». Может, это розовый кокос? Магнус не показывался. Под пальмами никто не играл в пинг-понг. – Вот бы у нас был надувной матрас, – сказал Франк. Плавать в воде здорово, но плавать на воде – еще лучше. – Ты можешь попросить матрас у того мальчика, – сказала мама. Она не запомнила, что Магнуса зовут Магнус. – Это вряд ли. И свой собственный я купить не могу – у меня же нет денег! – Ну-ну, – сказала мама довольно едко. – Разве не странно, что у меня нет денег? – не отставал Франк. – Уймись. Вон я вижу компанию шведов. У них два матраса, которыми они совсем не пользуются. – Я тебе верну, когда мне исполнится восемнадцать, – сказал Франк. – Дело не в деньгах, – ответила мама. – Но не обязательно каждому иметь собственный матрас. Если ты у кого-нибудь попросишь поплавать, ты можешь познакомиться с другими ребятами. Франк не стал просить матрас у шведов. Он вообще не понимал, что с мамой творится. Крадет салфетки, отказывается купить несчастный матрас – а он наверняка стоит не больше, чем чашка кофе и бутылка воды. Он зашел в Средиземное море. Ему велено все время находиться у мамы на виду. На пляже. В воде. Зачем? Может, мама боится, что его похитят?