– Ты кекс изворотила так же, как кто-то тебе душу? Мира удивленно на нее посмотрела. – Прости-прости. Но ты такая грустная, что тут очевидно. Дело же в парне, да? – Нет у меня парня, – шмыгнула носом Мира, – но у меня был друг. Теперь его нет, как и моей учебы. Меня исключат из Галлийской Академии. Лира взяла ее за руку. – Послушай меня. Если это был настоящий друг, который достоин тебя и вашей дружбы, то это не конец. Вы оба осознаете ошибку и снова помиритесь. А если нет, то он и не был тебе другом. Тогда расстраиваться даже не о чем. Ты избавилась от лишнего человека в жизни. Время покажет и расставит все на свои места. Она встала из-за стола и улыбнулась. Лира была рыжим чудом. Мира подумала, что если бы не этот ангел спасения, ее брат давно сошел бы с ума на работе. Снаружи послышался знакомый рев. Рычание мотоцикла стихло, и фигура направилась к двери. Лира юркнула к кассе, ожидая его входа. А у Миры сжалось сердце. Это был вой знакомого мотоцикла. Харлей Девидсон, принадлежащий Доберману. И вот он уже внутри. Бледный, с всклокоченными из-за ветра короткими волосами. В темных джинсах с дырками, сапогах, черной футболке и с бинтом на руках. Губа разбита, на скуле пластырь. Лира и Айван напряглись. Адриан был похож на дьявола. Злой и хмурый, как настоящий цепной пес. И ведь когда-то доберманов называли «собаками дьявола». Клейну как нельзя лучше подходило его прозвище. Айван кивнул помощнице. «Вот кто ее покровитель в Академии. Это он приходил к сестре ночью». Адриан встал у столика и усмехнулся. Смотрел на застывшую Миру. Она ожидала от него чего угодно. Криков, удара. Зачем этот бес явился сюда? – Мира, – произнес Адриан, подняв руку, чтобы убрать прядь с ее лица. От этого жеста девушка вздрогнула и едва отстранилась. Боится. – Мира, я хотел поговорить. – Уйди, – выдавила она. Не реветь! Не реветь, Мира. Чему тебя учили Эльке и Релион? Терпеть и не быть слабой. Давай, держись. – Нет, – настойчиво ответил Клейн, – я не уйду, пока не поговорим. Адриан наклонился, чтобы взять ее за руку, но Мира резко отскочила от него. – Я же сказала «нет»! И не трогай меня! Она враждебно смотрела на своего бывшего покровителя, готовая в любой момент дать отпор или бежать. Айван встал между Мирой и Адрианом, зло поглядывая на парня. Он был немного ниже Клейна, но старше. – Ты не слышал, что она сказала?! – зашипел брат. – Убери руки от моей сестры. Адриана бесило присутствие кого-то еще. Он хищно прищурился и прорычал: – Не трогай мое. На секунду Айван оторопел. «Мое» звенело в его голове. В зеленых глазах загорелась ярость. – Тво… Твое? – тихо сказал он. – Ты назвал Миру своей? Мою сестру?! – Он вцепился в воротник Адриана. – Твое?! Ты, мелкий наглый пес! Я убью тебя, если ты еще раз подойдешь к Мире хотя бы на метр! Я из тебя все дерьмо выбью, паразит… Лира попыталась разнять их. В Адриане вспыхнули злость и обида. Гордость была задета. Он не хотел бить брата Миры, но еще немного, и он не сдержится. Посетители испуганно наблюдали, как всегда доброжелательный и улыбчивый Айван сыпал проклятиями на всем известного Добермана. – Хватит! – воскликнула Мира. – Вы всех здесь распугаете! Она повернулась лицом к Адриану и толкнула его в грудь. – Зачем ты пришел?! Мучить меня снова? Из-за тебя вон что творится! Адриан отошел от нее на шаг и опустил глаза. – П-пожалуйста. Давай поговорим, женщина, не упирайся. «Женщина»?! Мира вновь наполнилась возмущением. Но он же попросил вежливо. Все бы ничего, но Адриану это давалось действительно сложно. Сглотнув, выдохнула. – Хорошо. Хорошо, мы поговорим. – Мира! – ахнул брат. – Не надо. Ты уверена? – Да, Айван, не беспокойся. Все будет в порядке. Он должен исчезнуть отсюда. Она стремительно направилась к выходу, Адриан проследовал за ней. Посетители стали перешептываться, а некоторые – хлопать Айвану за то, что он вступился за сестру. В кондитерской воцарился настоящий хаос. * * * Мира облокотилась спиной о прохладную стену дома, скрестив руки на груди и грозно поглядывая на Адриана. Он стоял напротив нее, прикусив губу. – Не знаю, с чего начать. – Начни с того, что ты урод и что тебе здесь не место. А потом уйди и исчезни из моей жизни. Адриан не знал, что должна значить для него девушка, чьи оскорбления он терпит и просто проглатывает. Он стиснул зубы и, раздраженный, прикрыл глаза. – Да что я такого сделал, чтобы ты настолько обиделась! Мира едва не рассмеялась. – Серьезно? Тебе перечислить? – Она побледнела. – Знаешь, глотая слезы, я тоже думала, что же такого сделала, чтобы настолько взбесить тебя. – Ничего, – сразу ответил он. – Ты ничего не сделала. – Да ну? Адриан кивнул. Он был в отчаянии. Ему казалось, что Мира его точно не простит. И эта мысль вгоняла в ужас. – Я знаю, что накричал на тебя. Зря и ни за что. Просто… И ты меня пойми… – Он увидел, что глаза Райз потемнели и быстро продолжил: – Я же ничего не знал! Я не знал ни о фиктивности ваших отношений, ни о том, что ты была против поцелуя. – Я не знала о нем, – строго поправила Мира. – Верно. Не знала. Я видел все иначе. Я видел, что ты, полностью закрытая для меня, спокойно открылась другому. Охотно давала себя целовать. Я ощутил себя преданным тобой. Девушка пыталась дышать ровнее и не нервничать. – Да. Но ты повел себя отвратительно. То, что ты говорил мне… Ты… Я думала, что умру от стыда и обиды прямо на месте. У Клейна дрогнуло сердце. Его отвращение к самому себе было настолько сильным, что стало почти физическим. – Я знаю. – Ты обещал мне вести себя по-другому! – сорвалась Мира, топнув ногой. – Обещал быть мягким ко мне! То была ложь, да? Ты врал мне, как и остальным девушкам… Адриан тоже не выдержал: – Мира! Ты все знала с самого начала! – крикнул он. – Я не был принцем! Я тот, кто я есть! Я Доберман. Я необходительный. Я наглый. Я самодостаточный. Я не доблестный рыцарь, и для меня нет морали. У меня есть только свобода и мои желания. У девушки дрогнул голос: – Зачем было обещать? Чтобы видеть, что я верю тебе, и смеяться?… – Нет. Когда я обещал, я говорил честно. Но я не могу измениться за один день, понимаешь?! Я действительно хочу быть другим для тебя. Но я не могу. Не могу сразу перестроиться. Я не гребаная коробка передач, ясно тебе? Сглотнув слезы, Мира всхлипнула: – Потому что «ты и я» для тебя ничего не стоит. Адриан серьезно на нее посмотрел. – Моментального результата не будет. Это не доказывает ничего. Я готов медленно ломать себя для тебя. Вот это доказывает мое отношение к тебе. Наше «ты и я» для меня охренительно важно. Твои тупые наставления по поводу моего поведения – это как гладить против шерсти. Но что я делаю? Я, мать твою, слушаюсь! Слушаюсь и ломаю себя. Если ты этого не видишь, в таком случае купи чертовы очки. С болью в голосе она спросила: – Что… что ты ко мне испытываешь? – Я не знаю.