— Ох. Гардеробная почти заполнится с твоими и моими вещами, — заявила она, будто это был подвиг, сродни восхождению на Эверест. Затем ее лицо вытянулось, прежде чем она сообщила: — Ты забыл обувь. Его рука изогнулась, схватив прядь ее волос, он ответил: — Она прибудет завтра. Она как-то странно дернулась, вскинув обе руки вверх, крикнула: — Ура! Он не стал упускать представившуюся возможность, оставил в покое ее волосы, положив обе руки ей на талию, заскользив вверх по шелку по бокам. Он сделал это, усмехнувшись. И почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, она положила руки ему на плечи и заявила: — Мне это тоже нравится. Его взгляд переместился с ее торса на лицо: — Что тебе нравится? — Когда усмехаешься. Как будто урчишь. Это мне особенно нравится сейчас, когда я чувствую. Волна желания захлестнула его с такой силой, если бы он стоял, то упал бы на колено. Его пальцы рефлекторно сжались на ее ребрах, ему пришлось сосредоточиться, чтобы не сломать ей ребра. Она снова начала возиться с его пуговицами на рубашке, и он понял, что она их расстегивает. — Лия, — позвал он, пытаясь сосредоточиться на ней, как и при кормлении, которое впервые за его очень долгую жизнь стоило ему огромных усилий. Она сосредоточенно прикусила губу, не отрывая глаз от его рубашки, продолжая расстегивать пуговицы, прежде чем спросить: — Что? — Что ты делаешь? Она подняла голову и ответила: — Хочу снять с тебя рубашку. — Зачем? Она игриво улыбнулась. — Мне нравится твоя грудь. Она намного лучше, чем твой смешок. Сообщив ему это, она поерзала попкой у него на коленях. Как бы сильно он ни наслаждался ею, всему есть предел. В одно мгновение он уложил ее на спину, накрыв сверху торсом, ее ноги, тут же обвились вокруг его талии, так что его промежность прижималась к ее паху. Его губы оказались у ее горла, он скользнул языком по всей длине ее яремной вены, подготавливая ее. Он делал это осторожно, наслаждаясь ее вкусом, но сохраняя жесткий контроль над собой. — Меня бесит, когда ты так делаешь, — прошептала она, и он поднял голову. Его рука скользнула вниз по ее бедру, по заднице, подтягивая ее всем телом вверх, продолжая прижиматься своим пахом к ней. — Что делаю? — спросил он. — Перемещаешься так быстро. Его губы приблизились к ее губам, прижав их бедра друг к другу. Она без колебаний еще сильнее прижалась к нему бедрами, и эффект был ошеломляющим. — Ты привыкнешь к этому, — его голос выдавал нарастающее возбуждение. Она открыла рот, но не успела ничего сказать, потому что он ее поцеловал. Он отказался медленно исследовать ее рот, что бывает при первом поцелуе. Его язык скользнул ей в рот, ее реакция была мгновенной и восхитительной. Она дернулась вверх в поисках чего-то большего, хотя его вес придавливал ее к кровати. Она наклонила голову набок, давая ему лучший доступ, ее язык смело переплелся с его языком. Наконец она вытащила его рубашку из брюк, и он почувствовал, как ее руки заскользили по коже его спины. От ее прикосновения у него по всему телу пробежали ударные волны, он зарычал ей в рот, углубляя поцелуй. Она приветствовала его упорство, принимая и в то же время давая и приглашая… нет, скорее требовала большего. Он давал ей все, что она хотела, и удовлетворенно проглотил ее стон. Он прервался, и его губы скользнули к ее уху. — Мне нравится, как ты целуешь меня, зверушка, — прошептал он и почувствовал, как она повернула голову. Ее губы приблизились к его шее, она выдохнула, не скрывая удивления: — Ты такой большой, тяжелый, сильный. Ты заставляешь меня чувствовать себя просто крошечной. Я никогда не чувствовала себя крошечной. Ни разу за всю мою жизнь. Он понял, что это было важно для нее, она всегда этого желала, но никогда не имела, и он был рад, что давал ей такую возможность. Его рот вернулся к ее горлу, снова скользя по ее коже. Он внезапно захотел дать ей кое-что еще, она и представить не могла, что в дальнейшем будет мечтать об этом, да, будет, он позаботится. — У тебя будет покалывать рот, дорогая, — пробормотал он, касаясь ее кожи, прежде чем снова прикоснуться к ней языком. Ее шея выгнулась, конечности напряглись, ногти впились ему в кожу спины. — Уже, — прошептала она. — Но почему? — Я объясню позже, — тихо ответил он, его рука на ее заднице медленно двигалась вокруг бедра, его рот скользнул вверх по ее шее, к подбородку, потом обратно. Он поймал ее пристальный взгляд, оторвал свои бедра от нее, его пальцы скользнули по поясу ее трусиков. — Ты готова для меня? — тихо спросил он. Ее глаза расширились, а губы приоткрылись. Люсьену нравилось, когда она так смотрела на него. Особенно сейчас. Так сильно нравилось, что он не стал дожидаться ответа и запустил руку в ее кружевные трусики. Он прикоснулся, она была гладкой, горячей и очень, очень влажной. Она была готова и, словно для того, чтобы доказать это еще больше, ее шея изогнулась в приглашении. Приглашение, которое он с благодарностью принял. Его губы приблизились к ее горлу, зубы прорвали кожу, кровь потекла ему в рот, в то же время он скользнул пальцем внутрь нее. Она ахнула, не от боли. Это был звук чистого удовольствия, ее бедра дернулись под его рукой. Он убрал руку, хотя знал, что она хочет, чтобы ласка продолжилась, он же и хотел, чтобы она хотела. Однако сегодня ее урок будет посвящен только кормлению. Она захныкала от потери его руку, но он втянул ее кровь в рот. И услышал ее второй вздох, на этот раз удивленный, взволнованный. Ее руки выскользнули из-под его рубашки и, точно так же, как и в то утро, но на этот раз обеими руками, коснулись сначала его шеи, потом поползли вверх, а затем пальцами она вцепилась ему в волосы. Не для того, чтобы оттащить его голову, а прижать к себе. Ее тело выгнулось дугой, прижимаясь сильнее, он услышал, как бешено колотится ее сердце, как кровь струится по ее телу, как ее дыхание становится все более и более возбужденным. — О Боже мой, — выдохнула она, ее руки крепче вцепились ему в волосы. — О Боже мой, — тихо воскликнула она, дрожа под ним. Его рука обвилась вокруг ее бедер, и он крепко прижал ее тело к своей эрекции. Он прошелся языком по ее ране, приподнялся, завладев ее губами, и крепко поцеловал. Она ответила на его поцелуй, ее руки все еще сжимали ему волосы, а рот был жадным. Он прервал поцелуй, ее глаза медленно открылись, соблазнительно затуманенные желанием. — Ты понимаешь, почему мне нравится твой вкус? — спросил он низким рычанием. — Да, — прошептала она, голос напоминал тихий стон. Он снова уткнулся лицом ей в горло, открывая рану, продолжая кормиться. — Люсьен, — прошептала она. Он яростно сосал, трепеща при звуке своего имени на ее губах, когда ее кровь, вкусная, на удивление даже более вкусная, смешанная с водкой, лилась ему в горло. Это заставило ее снова ахнуть и извиваться под ним. С нее хватит, он почувствовал это. Он выпил достаточно. Несмотря на то, что он хотел еще, но оторвался от нее, провел языком по ране. Кровотечение мгновенно прекратилось. Исцеление уже началось. Он навалился на нее всем телом и перекатился на бок, подхватывая ее на руки, переворачивая с собой. Он прижал ее голову лицом к своему горлу, осторожно прикасаясь к все еще заживающей ране. Ее дыхание было тяжелым, как и пульс, она прошептала со смесью разочарования и восхищения: — Ты уже кончил?