Махнув на прощание, Лешко отправился к ожидавшей вестей родне. В своей оплошности в любом случае признаться придётся, ибо спрятать тело гораздо легче, чем скрыть отсутствия тела, а в поисках шатающихся по лесам девиц его конёк — горбунок. «И чего ей на месте не сиделось? Всё равно её место теперь на болотах, но мы бы знали, приди она туда». Даже Лешко хотелось иногда просто вздыхать с удручённым видом от того, как много бывало от людей мороки, а ведь одни из самых значительных связанных с ними проблем были заботой отнюдь не его, а брата Калиста. Может, именно поэтому у него был всегда столь хмурый и уставший вид? — Что-то ты подозрительно задумчив, Лех, — с раздражающей проницательностью сказала Мара вернувшемуся братцу. — Ну, как бы сказать... — Лех? — Мара прищурилась, предчувствуя проблемы. — Она успела уйти, — признался он. — Ай-ай-ай! — и вскрикнул, когда сестрица цепко схватила за ухо и потянула. Сидевший рядом Ириней только покачал головой — как чуял, что всё так обернётся, потому и попросил заранее лесавок далеко не разбегаться. Точно знал, что придётся попросить непоседливую, везде поспевающую ребятню подсобить с поисками. Глава 2. Выбор есть, но дело гиблое Суета в деревне не могла не привлечь внимание того, кто в силу природы своей решил понаблюдать за происходящим со стороны. Не было никакого желания попасться под горячую руку, пусть даже против него это не сработало бы. Странно смотреть на то, как люди с необычайным единодушием ополчились против простой девушки. Но простой ли? Кажется, дело было не только в грязном, словно после купания в болоте, одеянии. Витус видел обычного, до смерти перепуганного, целиком и полностью растерянного человека, но вместе с тем ощущал нечто знакомое. Отпечаток леса и вмешательства сестрицы. Да и то, как реагировала девушка на обереги, выдавало в ней связь с нечистью. Витус уже подумывал о том, как бы помочь спастись, но девица и сама смогла вырваться из людского кольца. Деревенские начали успокаиваться, только когда поняли, что ночная гостья не собирается возвращаться, однако сон ещё долгое время не возвращался в это место. В одних окнах можно было заметить свет от свечей, беспокойно движущиеся тени, в других домах обсыпали пороги защитными смесями. Витус поморщился, почувствовав горький запах сжигаемых трав. Он решил последовать за девушкой, всё равно, пусть даже с опозданием, собирался навестить родню в лесу. Из-за того, что бежала девушка явно наугад, пришлось потратить изрядно времени, чтобы её найти. Всё же Витус был полевиком, поэтому в лесу чувствовал себя недостаточно свободно, и когда нашёл беглянку, та уже уснула, свернувшись на земле. Склонившись над ней, когтистой рукой он осторожно попытался убрать с лица растрепавшиеся волосы, оттереть с щеки грязь. Витусу показалось, что для обычного человека девушка была слегка прохладной, но, может, тому виной сон на улице? Рыжий хвост дёрнулся, когда рядом раздались шорохи. Впрочем, бояться было нечего: для нечистой силы не было опасности в лесу. Кроме неугомонных героев, но в такой час спят даже они. Витус обернулся и увидел направленные на него полные любопытства взгляды сероватых, с ветками-рожками и удивительно юрких детей лешего. Старший из лесавок подошёл ближе, пристально посмотрел на девушку и кивнул остальным. — Это она, — подтвердил и перевёл взгляд на дядю: — Тятя сказал, мол, девушка пропала, вернуть надо поскорее, покуда люди не добрались, худо не сделали. — Люди бы не добрались, не доберись она до них сама, — пробормотал Витус, беря девушку на руки. — Тогда ведите, донесу пропажу. — Спасибо, дядя Вии! — пискнула маленькая лесавка. Похоже, её больше всего занимал вопрос, как быть с девушкой, если поднять её никому из ребятни не было под силу. Витус не представлял, что могло связывать лешего с этой девушкой, но ещё больше удивился, когда в доме лешего обнаружил Лешко и даже Мару. Сестрица выглядела смурнее обычного, особенно когда поглядывала на водяного, который в такие моменты старательно отводил взгляд. Стало очевидно, что в деле замешаны все трое. Для полноты картины не хватало только братца Калиста, но ему уж точно не было дела до человеческих девушек. — Тятя-тятя! Мы нашли! — радостно галдели лесавки, дёргая Иринея за рукава. Он добродушно усмехнулся, похвалил детей, потрепав по и без того диво каким непослушным волосам, и отпустил. После жестом предложил брату переложить всё ещё спящую находку на скамью. — Что же такое интересное тут у вас происходит? — поинтересовался Витус, присаживаясь к родственникам за стол. Руфь — кикимора болотная и супруга лешего — тут же подала и ему чарку с настойкой из шишек. Витус кивком поблагодарил миниатюрную, расторопную хозяюшку, чьи длинные зелёные волосы как всегда были украшены лесными растениями. Позаботившись о госте, она ушла осмотреть, да привести в порядок девушку. Даже если ей, как мёртвой, раны более не страшны, не стоило их оставлять без внимания. Ириней вздохнул и, неспешно прочёсывая пальцами зеленоватую бороду, пересказал случившееся три ночи назад. Упомянул, конечно, и о том, что следить за девушкой было наказано Лешко, с чем он успешно не справился. Водяной на это только развёл руками, не видя особой проблемы, ведь по итогу всех нашли, всех вернули. — Тогда понятно, почему люди так отреагировали. Видать, они видят в ней мертвеца. — Она ещё и до людей добраться успела? — удивилась Мара и снова потянулась к уху Лешко. — Лех, ты понимаешь, что её там и убить могли? Совсем. Я бы тут ничего не поделала. — Ну убили бы и убили. Мало ли девок в болоте тонет? — недоумевал он, уворачиваясь от руки сестрицы. — Нашли бы другую, да и её бы подняли. — Ты не забывай, что для такого ещё чёрная луна нужна, а в идеале — созревшие, не опавшие яблоки. И чтобы после смерти не прошло слишком много времени. Нам просто повезло, что в этот раз все условия сошлись. — Раз повезло, то остальное сейчас и неважно. Мара, не будь такой занудой! — отмахнулся Лешко и пригубил из своей чарки. — Ладно, пока она спит, мы более ничего сделать не сможем. Лучше расскажи, Витус, как дела твои? Как обстановка? — поинтересовался Ириней. — Пока спокойно. Герои на полях припаханы, так что со скуки досаждать не спешат. На земли наши покушаться никто не планирует. Тишь да благодать. Только вот, — Витус слегка нахмурился, — довелось мне услышать, что на востоке ищут кузнеца, который сможет починить один меч... То ли просто старый, то ли зачарованный. Не нравится мне это, лучше будет проверить. А вы как поживаете? — Коли земли наши никого не интересуют пока, то и у меня всё спокойно, — кивнул Ириней. — Да и в лес пока с намерениями злыми не заявляются. Как раз есть время вооружение обновить... Если бы только в нём никогда на было нужды. — О! О! А у меня поинтереснее будет! — Лешко, кажется, был готов выскочить из-за стола, настолько не терпелось поделиться. — Я вот почему не уследил? А я с торговцами договаривался! Я такую бумагу за морем нашёл... Очень кстати у нас тут будет — сырость ей совсем не страшна. И чернила у них тоже дивные — как застынут, так сколько ни поливай — не расплывутся. Осталось только решить, как и куда поставки вести будем, совсем чудно станет. Но это мне уже с Калистом обсудить надо. — Что же, думаю, находка правда хороша. А твои, сестрица, дела как? — Обычно, — пожала плечами Мара. — Покуда есть жизнь, будет и смерть. И дело для меня. У отца тоже всё хорошо, только сетует, что дети почти не навещают. На этот раз взгляд отвели все братья. С Кощеем регулярно виделась только Мара, а у остальных не было то времени, то желания, то просыпалась обыкновенная лень. Впрочем, по сравнению с болотником все навещали родителя не так уж редко, а вот когда это в последний раз делал Калист, никто вспомнить не мог. По этому поводу Кощей был особенно раздосадован, однако и сам на болота явиться не мог, и не удалось ещё найти способ заставить явиться болотника в гости. Тем временем в дверном проёме появилась Руфь и пальцем поманила к себе: — Просыпается, кажется. Ворочаться начала, — пояснила она. *** Дагмара снова была в растерянности. На этот раз она точно помнила, что упала и, похоже, уснула в лесу, но теперь отчётливо чувствовала под собой доски скамьи. К тому же, она была чем-то укрыта, а под головой лежала пахнущая травами подушка. Да и сам воздух был пропитан запахом дерева, а не леса. Прямо как дом. На мгновение показалось, что всё произошедшее было не более, чем сном, что на самом деле она собрала яблоки и вовремя вернулась домой, а потом просто увидела кошмар. Однако боль в коленях и саднящая ладонь упорно сообщали, что ужасная ночь была реальностью. Дагмара поморщилась, нехотя открыла глаза... И взвизгнула, увидев прямо перед собой ухмыляющегося старика с длинной и густой бородой. Старик рассмеялся и отпрыгнул назад, но тут же был схвачен за шиворот красивой, статной женщиной с распущенными чёрными волосами, что струились до пояса. Стоило ей встряхнуть старика, как тот обратился парнем с голубоватой кожей, что поблёскивала местами, будто мокрая чешуя. Дагмара спешно села, отползла, упёрлась спиной в стену и затравленно посмотрела на стоявших рядом людей. Людей ли? Только женщина в красном платье была неотличима от человека. Помимо молодца-старика, рядом обнаружился мужчина, в чьей странного цвета бороде, похоже, запутались листья. У него был добрый взгляд и кожа землистого оттенка. Ещё рядом стоял мужчина помоложе — рыжий, с васильковыми глазами, но также с небольшими рогами и рыжим же хвостом. Страннее и страшнее — хотя казалось, куда уже? — стало, когда Дагмара заметила, что комнату освещали огоньки, очень похожие на болотные огни. Как бы не занесло её в логово нечисти... Хотя принимали тут всяко лучше, чем среди людей. Знать бы ещё, как в такой ситуации вести себя. Попытаться убежать? Поймают, да и куда? Некуда Дагмаре возвращаться. Оставалось только обуздать страх и попытаться узнать, как она здесь оказалась и чего от неё хотят. Неспроста же в дом принесли. — Эм... З-здравия доброго, — робко пробормотала она. — А... Эм... Что произошло? — Ты умерла, — без долгих раздумий, не попытавшись подобрать помягче слова, ответил кучерявый молодец, за что получил от остальных волну неодобрительных взглядов. — Как это... Умерла? — в недоумении повторила Дагмара. Ей было не очень хорошо, но всё же она чувствовала себя живой. Не то чтобы она знала, как чувствую себя мертвецы, просто не заметила в себе никаких изменений. Кроме той болезненной реакции на обереги... Неужели правда мертва, больше не человек? Дагмара скривилась и схватилась за голову. Она вспомнила. Как шла через болото, как предательски разломилось дерево, как её затянула топь. — Ну, такое случается, — пожал он плечами. — Впрочем, нельзя сказать, что ты совсем мёртвая. Ты нам нужна, поэтому мы сохранили тебе человеческий облик. Дагмара нахмурилась. Ситуация становилась всё непонятнее и не становилась приятнее. — Я не понимаю. Как это мёртвая, но не совсем? И для чего я вам? Похоже, синюшный парень был тут самым разговорчивым, но ему не дал ответить хвостатый, зажав рот и шикнув. Тот, что с бородой, покачал головой и предложил: — Почему бы нам не познакомиться для начала? Меня зовут Ириней. Я — леший. Сейчас ты находишься в моём доме. А это, — он кивнул в сторону женщины, что с любопытством то и дело заглядывала в комнату, — Руфь, моя жена, болотная кикимора. Растерянно кивнув, Дагмара ещё раз посмотрела и на Иринея, и на Руфь. Если принять во внимание сказанное, то теперь казалось, что они выглядели слишком... Обычно? Похоже на людей? Ей доводилось слышать о лешем и кикиморе, но описывали их совсем не так. Разве что о бороде и украшенных растениями зелёных волосах точно не соврали. — Я представляла вас иначе, — призналась зачем-то. — Ах, да. Меня зовут Дагмара. — О, почти как сестрицу! Ай! Ну не снова же за ухо! Да, к слову, я Лешко. Водяной, — представился он и отвесил шутливый поклон. — Мара, — коротко и с кивком сказала женщина, отпустив «рыбье» ухо. — Я тебя и сохранила. — А я Витус, полевик, — представился последним хвостатый. Хотелось то ли присвистнуть, то ли температуру проверить. Уж больно дивное собралось окружение. Владыка леса, владыка вод, хозяин полей и богиня смерти. Вряд ли хоть кому-то из людей доводилось встретить всех разом. По спине пробежал холодок — для полной картины не хватало только одного: хозяина болот. От недоброго предчувствия засосало под ложечкой и нервно сжались пальцы. Быть может, это лишь далеко зашедший розыгрыш? Но зачем кому-то выдавать себя за нечистую силу и шутить со смертью? — Э... Приятно познакомиться? — Дагмара не знала, что тут ещё сказать, и просто надеялась, что кто-нибудь прояснит ситуацию. — Полагаю, для тебя это знакомство скорее жуткое. — Ириней вздохнул с сожалением и опустился на противоположный край скамьи. — Кажется мне, что любое объяснение покажется тебе странным, да и поверить сложно будет. Поэтому просто постарайся выслушать. Когда мы нашли тебя три ночи назад, ты уже умерла, но душа в тебе ещё была человеческой. Силами Мары мы смогли предотвратить изменение твоей души, поэтому хотя телом ты скорее нечисть, в глазах нашей братии неотличима от человека. Люди, судя по всему, как и полагается, видят в тебе утопленницу, но это только если ты уйдёшь далеко от болот. Мы решили, что если никто из наших не смог найти путь к сердцу брата-болотника, то это может получиться у человека. Для этого ты нам и нужна. — Я сама могла бы дать тебе только месяц, но братцы услужливо поделились силами. Поэтому тебе надо исполнить свою задачу до третьей чёрной луны. Если справишься — Калисту по силам сохранить тебя такой, как сейчас. — А если нет, станешь мавкой, как и полагается утонувшей. В самом крайнем случае просто умрёшь совсем, — развёл руками Лешко. — Времени, конечно, немного, но мы не просим вступать по итогу в какие-то серьёзные отношения, — пояснил Ириней. — Хотя это было бы очень хорошее развитие событий, хватит и того, что он научится кем-то дорожить. — Но помни, ты не должна говорить ему об уговоре нашем и о том, что время твоё ограничено, — строго сказала Мара. — Наша цель пробудить в брате любовь, а не угрызения совести. — Последнее мы уже давно провалили с ещё большим треском, — со смешком добавил Лешко. Дагмара вполуха слушала пояснения, впав в глубокое потрясение уже после первого упоминания болотника. Найти путь к сердцу? Да какое там сердце у твари, которая не имела даже души? Если про лешего, водяного и полевика разные рассказы ходили, суть которых сводилась к тому, что их гнев или милость зависят от поведения человека, болотник всегда считался врагом рода человеческого. Он убивал людей просто потехи ради или чтобы пополнить ряды своих слуг. Многие герои пытались избавить мир от этой угрозы, но далеко не всем удавалось даже просто вернуться. Большинство смельчаков покоилось в болотной трясине. Внутри нарастала паника. Ей не хотелось терять последнюю связь с людьми, становиться мавкой, а то и вовсе снова умирать, но и якшаться с болотником хуже, чем выходить за немилого. Неужели даже после смерти она должна подчиняться чужой воле, не имея хотя бы возможности решить, с кем быть рядом? «Но мне сказали, что достаточно научить дорожить... Будто от этого легче! Такого и в человеке не пробудишь, если он не умел, а тут — в болотнике! И за три месяца!» — Н-но... Почему у меня должно получиться?