Тем не менее Комин и Михеев еще не отваживаются на откровенное убийство. Они раздевают Малых догола и отвозят на санках в открытое поле, чтобы 20градусный мороз сделал за них основную работу. Одежду Николая они берут с собой и разбрасывают вокруг тела, создавая впечатление, что бывший зэк напился, разделся и прилег отдохнуть в поле. Ожидания их оправдались: через 2 недели милиция обнаружила тело и пришла к похожему выводу. В любом случае никакого уголовного дела возбуждать не стали, а расследование ограничилось пометкой «Несчастный случай». Новая рабыня, несчастная Татьяна Мельникова, начинает жить и работать в бункере. Вместе с Талпаевой они налаживают пошив одежды на продажу. А на поверхности Александр Комин параллельно ведет совершенно обычную жизнь. Заводит подобие семьи с какой-то сожительницей, состоит на учете на бирже труда, регулярно получает пособие по безработице. И иногда сбывает на ближайших рынках одежду. Все так же не вызывая подозрений у соседей. В бункере царят жестокие, по-настоящему рабские условия. Талпаеву и Мельникову не перестают насиловать и избивать, очень плохо кормят (по материалам дела, их рацион состоял в основном из круп, картошки, черного хлеба и настоя шиповника). Пленные женщины моются раз в неделю в тазу, который Комин спускает вниз по лебедке. Но самое страшное, что эта швейная мастерская — силами несчастной Мельниковой и с подсобной помощью Талпаевой — начинает работать. Рабовладелец заставляет женщин шить по 16 часов в день, так что готовая продукция поступает из бункера исправно, а затем отправляется на местный рынок, где пользуется хорошим спросом. Тогда Комин с Михеевым понимают, что бизнес пора расширять. Палач-самоучка Первым делом рабовладельцы поставили себе цель — найти еще одного подсобного рабочего, причем именно мужчину. Все там же, на рынке, Комин познакомился с Евгением Шишовым, 37-летним алкоголиком и бывшим десантником. Предложил ему работу, и тот согласился — даже после того как узнал, что именно происходит в бункере. Но вскоре Комин за разговором выяснил, что Шишов по образованию электрик. И в душу маньяка (тревожную и подозрительную, как и у многих серийных убийц) закрались сомнения. Он подумал, что Шишов может поддаться на уговоры пленниц, обесточить лестницу под напряжением и помочь женщинам сбежать, а потом и вовсе сообщит в органы. Вполне возможно, что бывший электрик и не стал бы всего этого делать (он ведь с самого начала не нашел ничего аморального в работе бункера). Но Комин уже принял решение. В отличие от первого убийства, когда просто вывезли спящего человека на мороз, вторая расправа была по-настоящему жестокой. Рабовладелец соорудил что-то наподобие электрического стула — знания о его примерном устройстве он почерпнул из учебника по судебной медицине, который читал на досуге. Посадив Шишова на стул, он обмотал его оголенными проводами и подключил их к двум выключателям. Но даже на этом этапе он хотел сохранить руки «в чистоте», поэтому нажать на кнопки и фактически казнить несчастного он приказал своим пленницам. По воспоминаниям подельника Комина, Александра Михеева, Шишов скончался почти мгновенно. Тело закопали в ближайшем лесу. Позже его обнаружат, проведут экспертизу и выяснят, что гибель наступила от воздействия электрического тока. Но расследование по каким-то причинам сошло на нет, и Комин снова остался безнаказанным. Правда, после жестокой казни Шишова забеспокоился подельник рабовладельца — Михеев. Видимо, он не ожидал, что Комин на такое способен. И даже порывался выйти из дела (по крайней мере, так он рассказывал уже позже). Александр Михеев, сообщник Комина: «После смерти Евгения я напился, пришел и сказал: «Это не моя мечта, сам понимаешь. Два трупа на ушах, я буду молчать. Но меня, говорю, в покое оставь. Твоя мечта сбылась, у тебя работа, все есть, только, говорю, оставь меня в покое». Я пошел, он мне в спину крикнул: «Пожалеешь еще!» Месяц был очень неприятный, он молчал, не появлялся, потом пришел, вызвал. «Пойдем, — говорит, — на улицу поговорим, у стен уши есть». Паранойя какая-то была в этом плане. «Ну хорошо, — говорит, — живи как хочешь, но мы с тобой одной веревочкой повязаны и никуда не денешься, будешь мне помогать. Когда приду, скажу, будешь приходить» (QR-код 2). QR-код 2 В результате Михеев так и не смог уйти из бункера, продолжил помогать Комину и, разумеется, не стал ни о чем сообщать в органы. Тем временем наступило лето 1995 года. Вера Талпаева приводит в рабский кооператив еще одну жертву — 36-летнюю Татьяну Козикову. Снова главную роль сыграло отчаянное положение: женщина трудилась поваром на местном предприятии и уже год не получала зарплату. А недавно украла с кухни пирожное для маленькой дочери. Руководство угрожало судом, причем вполне серьезно — заседание должно было состояться этим летом. Но подсудимой Козикова так и не стала, попав в лапы Комина. С двумя полноценными швеями и помогающей Талпаевой кооператив в бункере заработал в полную силу. Беспощадный Комин, не прекращая издевательств и побоев, все так же заставлял женщин работать на пределе возможностей. Татьяна Козикова, пленница Комина: «Норму давал невероятную. Сейчас кому рассказать, никто в это не поверит никогда, чтобы столько можно сшить и сделать. Это невозможно. Он пришел днем, принес материал, сказал: «32 халата чтобы к утру были готовы». Их нужно кроить и сшить. И все нужно сделать. А попробуй не сделай. Он же нам сказал как? “Я потом бить вас не буду, я просто вас буду потихонечку резать за каждую провинность — кончик носа отрежу, уши, потихонечку, оставлю глаза, руки, это будут у вас целые, чтобы вы работали”». В отличие от сломленных духом Талпаевой и Мельниковой, Козикова постоянно думала о побеге. И даже подбадривала своих подруг по несчастью: например, отговорила одну из них от суицида — в надежде на скорую свободу. Однажды Комин спустился в бункер по лестнице, предварительно ее обесточив. Женщины решили, что другого шанса может не быть и умудрились запереть своего мучителя в одной из комнат подвала, заблокировав ручку сковородкой, а затем бросились к лестнице. Но Комин смог освободиться. Впоследствии, уже на допросах, он максимально отрешенно, даже меланхолично признавался, что в тот день «очень строго» наказал своих пленниц. Сами женщины говорили о тех событиях совершенно по-другому. Татьяна Козикова, пленница Комина: «Он так меня бил до такой степени, что сам был весь в крови. Брызги крови. Кожа лопалась. Потом, мало того, он взял шланг, потом мне выворачивал голову. Потом он взял свечку. Свечкой поджигал мне руки». После того дня Комин поставил невольницам условие: либо он разрезает им рот от уха до уха, либо делает каждой татуировки. Несчастные пленницы, разумеется, выбрали второе — и в ближайшее время у каждой из них на лбу были выбиты три буквы: «РАБ». Чтобы сделать подобную татуировку в домашних (или, скорее, тюремных) условиях без специального аппарата и подходящих чернил, требуется более 300 уколов. Но на этой пытке Комин не остановился. После попытки к бегству он стал еще сильнее переживать, что может лишиться своего предприятия. Поэтому вскоре к стенам бункера он прикрутил ошейники и кандалы. И ввел новые правила: теперь, перед тем как спуститься вниз, рабовладелец подавал сигнал (несколько раз включал и выключал свет), после чего женщинам надо было заковать себя в кандалы и ошейники и бросить ключи на стол. Подземный город Несмотря на ужесточение режима на предприятии, Комин все так же продолжал выпускать Веру Талпаеву на поверхность — по мелким поручениям или на поиски новых жертв. В конце 1995 года он снова попросил привести еще одну рабыню. Но в тот раз, выйдя из бункера, Вера назад не вернулась. Почему она не сделала этого раньше — из-за панической боязни Комина, потому что смирилась с новым способом существования или поскольку сама была частично заинтересована в работе предприятия, получая с этого какой-никакой доход, — до сих пор не совсем понятно. И даже если эти причины существовали, нет полной ясности, почему она все же пошла на столь отчаянный шаг. Комин явно переживал, что она не вернется, но не настолько, чтобы бросить все силы на поиски Веры. Скорее всего, он был уверен, что она даже не пойдет в милицию. Вместо этого он стал искать новую рабыню сам. На вокзале ему приглянулась Татьяна Назимова, бездомная девушка 27 лет. Самое печальное, что она страдала от серьезных психических отклонений: другие невольницы говорили, что у нее был интеллект 5-летнего ребенка. Так что Комину было очень удобно завлечь ее в свой бункер. Работать она, правда, не могла — и рабовладелец сделал девушку просто своей любовницей. Назвав при этом Оксаной, потому что Татьян в бункере и так было слишком много. Бизнес тем временем набирает обороты. К халатам и белью вскоре добавились новые товары: Комин приказывал женщинам шить рясы, тканые иконы и даже большое полотно с гербом России. Его он даже собирался продать милиции или местной администрации, но там отказали из-за нехватки бюджета. Так, в рабских условиях, проходит очередной год. А в 1997-м Комин снова идет на убийство. Зимой он совершенно случайно сталкивается на улице со сбежавшей Верой Талпаевой — уверяет, что не держит обиды, и просит вернуться, предлагая баснословные деньги. Непонятно почему, но она верит и соглашается. Причем в бункер приходит не одна, а с очередной жертвой — 22летней Ириной Ганюшкиной. Девушка в таком же отчаянном положении — пыталась раскрутить собственное дело, но заняла денег и вернуть не смогла. Для нее Комин (в рассказах Талпаевой, естественно) предстал чуть ли не единственным выходом из ситуации. По уже отработанной схеме рабовладелец опоил ее водкой со снотворным и заточил в бункере. Самое страшное, что Ганюшкина оказалась в подземелье, прекрасно зная одного из своих тюремщиков — Александра Михеева. Ирина Ганюшкина, пленница Комина: «В одном дворе мы бегали, в общем, практически каждый день играли там все дети. Когда я его там увидела, я просто его узнала, и он меня узнал. Я первым делом решила обратиться к нему, пока у меня есть возможность, пока Комин там распоряжается, так, как бы, помоги мне, Саш, родители в долгу не останутся, деньги там найдут, все возможное и невозможное. Он: “Я его боюсь, и мне нужны деньги на лечение”, дочь у него больная. Вот он мне так сказал» (QR-код 3). QR-код 3 Ганюшкина шила не очень хорошо, зато умела рисовать. Поэтому Комин заставил ее оформлять помещение. До этого стены подвала были обклеены картинками с обнаженными женщинами и вырезками из разных журналов очень странного содержания — в основном из культового издания 90-х годов «Голос Вселенной» (QR-код 4). Издавал это все Юрий Петухов, выпускник Московского электротехнического института, идеолог разных философских концепций, одно другого страннее. Как раз по его замыслу журнал служил «печатным органом высшего разума мироздания». Соответственно, издание исправно просвещало население по вопросам пришельцев, НЛО, глобальных заговоров и психотропного оружия. QR-код 4 Судя по всему, оттуда же Комин черпал некоторые мысли и для своей философии. К тому моменту у него сложилась полноценная идеология: сделать из своего бункера не просто швейный кооператив, но и настоящий подземный город рабов, в центре которого царит и властвует Александр Комин. Десятки, если не сотни женщин рожают ему новых узников. И этот город представлялся ему как идеальный новый мир для тех, кому больше нет места в старом мире, — для маргиналов, бездомных, асоциальных личностей… Для всех, на кого он охотился все это время. Александр Михеев, подельник Комина: «Потом он уже начал говорить такой бред: “Подземный город сделаю, рабы будут копать, будет огромное количество людей. И мои дети будут. Когда я умру, я сделаю себе гроб со стеклянным окошечком, и будут они приходить и смотреть на меня. Я выкачаю воздух из гроба, и буду всегда целым. И рядом посажу как символ яблоню”». В целом, звучит довольно логично для человека, черпавшего вдохновение из журнала, где печатали об опытах с психическим оружием большой мощности и о превращении людей в нелюдей. Но хватит об этом. Вскоре после этих событий Комин совершает третье убийство. Его новой целью стала Вера Талпаева, которую он все же не простил за бегство и которой решил отомстить (либо же просто избавиться от опасной свидетельницы). К очередной казни он подходит с еще большей жестокостью, чем раньше, но все равно как будто боится запачкать руки и принуждает к пыткам других женщин. Ирина Ганюшкина, пленница Комина: «Предварительно он решил выпытать у нее, как, чем она занималась на свободе, не рассказала ли про это все. В общем, пытку устроил. Там стол был, где они кроили, большой такой, длинный. С одной стороны привязал к столу, и под ногти совали иголки. Когда ее решил убить, он это решил сделать с помощью шприца, антифризом. И задействовать всех нас. И спрашивал еще, кто умеет делать уколы внутривенно. Я сразу сказала: “Я не умею”. Козикова, видимо, умела — вызвалась. “Хорошо, Ирин, ты нальешь в стакан из бутылки, чтобы я задействована была”. Куда мне деваться? Хорошо. У меня не получилось, я все это разлила. Пытались ей вколоть это в вену, но не попадали, тыкали, тыкали. Вера сама сказала: “Девчонки, не мучайте, дайте я выпью это”». Вера Талпаева умирала на протяжении 15 часов. После этого Комин с Михеевым сбросили ее тело в реку Вятку, только весной ее обнаружат рыбаки. Следующее убийство не заставило себя ждать — очередной жертвой вскоре стала одна из последних пленниц, молодая Татьяна Назимова, которую Комин называл Оксаной. Ее состояние ухудшилось (позже выяснилось, что у Назимовой был лейкоз), и рабовладельца злило, что девушка не только не работает, но и не удовлетворяет его потребностей. В какой-то момент он даже думал ее отпустить, но вскоре передумал. Ирина Ганюшкина, пленница Комина: «Он сначала согласился: “Да, я ее провожу на поезд на вокзал, пусть едет, она сколько лет мотается по вокзалам”. Потом он ее спрашивает: “Оксана, хорошо, ты хочешь туда?” Она говорит: “Александр Николаевич, куда?” Она даже не понимала, где она находится. Она все думала, в каком-то кружке занимается. “Куда, Александр Николаевич?” — “А туда, на улицу”. Она говорит: “Хочу”. — “Ну, ты вышла, к тебе подойдут, спросят, а где ты была, Оксана, столько времени?” — “А я скажу, что я в кружке занималась у Александра Николаевича” — “А у какого?” — “А у Комина”. Она сказала его фамилию. Это была ее ошибка».