Прием по магическим вопросам О детстве и юности Ахмада Сураджи известно не так уж и много. Он родился в 1952 году в городе Медане, столице Северной Суматры. Судя по отрывочным воспоминаниям самого преступника, его родители были выходцами с Явы. Отец Ахмада «работал» сельским колдуном — был кем-то средним между классическим шаманом и целителем. Как и во многих культурах мира, проводник между миром людей и миром духов — профессия, с одной стороны, почетная, а с другой — сопряженная с большими жертвами. Причем не обязательно кровавыми, скорее социальными. Простые люди шаманов не только уважают, но еще и боятся — как и всего сверхъестественного. Так что об отце Ахмада ходили разные слухи, мол, он способен не только на добрые дела. Например, духи по его просьбе могли навлечь болезнь, помутить разум, истребить скот или задержать дождь и погубить посевы. Вероятнее всего, реальной магической силой шаман не обладал, по крайней мере, мы в это верим с трудом. Но в глазах суеверных индонезийцев маг всегда обретал небывалое могущество. Особенную уверенность в простых людей вселял факт, что отец Сураджи не чурается черной магии. В такой замечательной атмосфере родился и рос маленький Ахмад. Правда, при рождении его назвали по-другому — Насиб Келеванг. Очень красивое имя — переводится как «судьба». Под этим красивым именем он вскоре и фигурировал в нескольких уголовных делах. Юный Насиб плохо заводил друзей и вообще побаивался людей. А люди отвечали ему взаимностью — мало кому хотелось общаться с сыном черного колдуна. Правда, жестоких детей было не так просто запугать, и в школе над мальчиком порядочно издевались. Учиться в такой обстановке ему, понятное дело, не нравилось. Так что новые знания Насиб черпал не в классе, а дома — в основном от отца, который знакомил мальчика не с арифметикой и географией, а с тонкостями общения с потусторонним миром. Такое странное воспитание вкупе с личными качествами сделали свое дело. Неустроенный в социуме подросток начинает воровать по мелочи, драться со сверстниками и чинить беспорядки в небольших масштабах. Свой первый тюремный срок он заработал уже в 19 лет — за кражу и вандализм. Совсем скоро Насиб вышел, устроился работать пастухом на местную ферму, но долго там не продержался и снова попал за решетку. Так проходит несколько лет, и перед нищим маргинальным юношей открывается перспектива провести в тюрьме всю жизнь, остается только нарушить закон после выхода на свободу и снова обрести гарантированную крышу над головой с регулярным питанием. Но в какой-то момент Насиб все же решает измениться и начать честную жизнь. Ну как… относительно честную. Потому что к своим годам он ничего не умеет — ни опыта, ни образования. Только уроки отца. Правда, родитель был великим колдуном (по крайней мере, по воспоминаниям самого нашего персонажа), а вот Насиб не чувствует в себе ни силы, ни дара. И все же, поразмыслив некоторое время — и поголодав от безденежья, — юноша решил хотя бы попробовать. То есть фактически пошел на осознанное шарлатанство. Вскоре молодой человек взял себе новое имя — Ахмад Сураджи — и переехал в небольшую деревню Аман Дамай в окрестностях столицы. Там во всеуслышание объявил себя потомственным дукуном и поселился на окраине, рядом с бескрайними полями сахарного тростника. Современному просвещенному читателю может показаться удивительным, что незнакомец приходит в чужую местность и просто так становится колдуном — просто потому что он так сказал. Но тут дьявол кроется в деталях. Ведь в Индонезии любой шарлатан считается в первую очередь врагом самому себе. Потому что выдать себя за дукуна — значит навлечь такой гнев духов, что мало не покажется! В любом случае Ахмад Сураджи закрепился на новом месте и начал прием населения по магическим вопросам — совсем как в классике Стругацких. И довольно скоро завоевал любовь и почет жителей Аман Дамай. Иронично, что название этой деревни можно перевести как «мир и покой», хотя со дня прибытия дукуна в тех краях уже не было ни мира, ни покоя. Слюна для шарлатана Время идет. Сураджи ведет тихую колдовскую жизнь, потихонечку подшаманивает и помогает деревенским. Местные же его просто боготворят. О силе дукуна ходят такие разговоры, что волосы дыбом встают. Болтают, будто великий целитель может двигать горы силой мысли и разгонять облака руками! Местные называют его не иначе как Датук Марингги. Это что-то вроде вежливого — даже сверхвежливого обращения, неофициального титула. В нашем языке ближе всего по смыслу слово «старец» — примерно так можно экстраполировать титул «датук». Неизвестно, как ко всеобщему почитанию относился сам «великий целитель». Скорее всего, радостно принимал народную любовь. Правда, на безбедную жизнь шаманством не заработаешь. Да, клиенты платят, да, сельчане иногда одаривают чем-нибудь вкусным или ценным. Но все же их слишком мало. Джоко Суприйоно, автор фильма «Дукун А. С.» о преступлениях Сураджи: «Скорее всего, он был деревенским шаманом, который пытался сводить концы с концами. Пытался найти пациентов, которые бы обеспечивали полноценный доход. У него было 3 жены и 9 детей — полный дом голодных ртов» (QR-код 29). QR-код 29 Безусловно, в жизни шамана было много преимуществ — например, возможность иметь трех жен. Шаманская практика этому не мешала — в отличие от черного монашества, индонезийский дукун мог себе найти одну или несколько спутниц жизни, как и любой правоверный мусульманин. Не забываем, что Индонезия — мусульманская страна, хоть и со своими особенностями. Правда, по законам шариата дополнительных жен заводят только те, кто может позволить их полностью обеспечить — и деньгами, и вниманием. Но дукун мог себе позволить обойти этот закон. Проблема была скорее не в количестве супруг, а в том, что Сураджи женился на трех сестрах, чем навлек на себя гнев всех родственников. Хотя и эта неприятность не сильно досаждала Сураджи. И все же бедность и отсутствие постоянного дохода заставляли Ахмада задуматься — а так ли он хорош для занимаемой должности? Тут надо бы снять шляпу и отдать должное господину шаману. Потому что в какой-то момент многие шарлатаны начинают искренне верить в ниспосланный свыше дар небес, в собственную избранность и реальное могущество. В то время как Сураджи до последнего признавал свою никчемность в магическом плане. Точнее как — даже если сила и существовала, то пока что лишь мирно дремала глубоко внутри, и ее необходимо было активировать, развить и довести до совершенства. На дворе 1986 год. Ахмаду Сураджи — 34 года. Как-то ночью он спит и видит сон. Точнее даже не сон, а настоящий кошмар. Правда, мало кто знает, что приснилось дукуну на самом деле, разные источники приводят самые лютые образы из того сна. Но если орудовать широкими мазками, картина получается следующая. В хижину Сураджи зашел отец (на тот момент уже давно умерший), взял его за руку и вывел за дверь. На улице Сураджи открылось страшное: среди зарослей тростника он увидел множество мертвых девушек. Наполовину закопанных в землю. С запрокинутыми головами и широко открытыми ртами. А голос отца в его голове произносит, что путь к могуществу лежит через слюну… 70 мертвых девушек. Одни пишут, что слюна, сочащаяся изо рта несчастных, сияла мертвеннобледным светом. Другие — что отец предстал перед Сураджи в образе разложившегося покойника. Все это не столь важно. Главным остается тезис о слюне определенного количества девушек, которая подарит ему долгожданную силу и сделает великим целителем. С этой мыслью Сураджи просыпается. Благодаря страшным сказкам и всяким фильмам о культистах мы с вами как-то привыкли, что в ритуальных ужасах с жертвоприношениями должна, по идее, фигурировать кровь. А в этой истории почему-то ее место заняла слюна. Давайте разбираться. Исторически так сложилось, что самые разные жидкости человеческого организма всегда наделялись магическими или полумистическими свойствами — от первобытного тотемизма до, извините, современной уринотерапии. На балансе четырех жидкостей строилась гуморальная теория времен Древней Греции. Гиппократ считал, что соотношение крови, лимфы, желтой и черной желчи объясняют предрасположенность организма к разным заболеваниям, а последователи Аристотеля связывали преобладание жидкостей (или соков) с темпераментом человека. Кстати, именно оттуда идет учение о холериках, сангвиниках, меланхоликах и флегматиках. Со слюной тоже все интересно: ей отводится великая роль и в древних магических учениях, и в современных псевдонаучных методиках, и даже в простых суевериях. Задумайтесь, почему мы до сих пор сплевываем 3 раза через левое плечо — «чтобы не сглазить». И во время таинства крещения крестные родители символически «дуют и плюют» на дьявола. Так что слюна веками сопровождает обряды и языческие, и религиозные. Кстати, в Индонезии до сих пор существует легкая путаница — где истинная вера, а где опасные заблуждения. Преимущественно это страна мусульманская, а ислам запрещает суеверия, причем запрещает строго. Но простых индонезийцев это едва ли останавливает. И немудрено: тысячи лет островные люди жили в традиционно магическом обществе, а это просто так не вытравить. И в этих традициях слюна — носитель частицы человеческой души, а иной раз и вся душа целиком. В зависимости от местностии каждогоконкретного случая, разумеется. По крайней мере, научных публикаций на эту тему «Дневникам Лоры Палны» найти не удалось… Смерть по прейскуранту Так или иначе, Ахмад Сураджи просыпается с четким планом на ближайшее время. Слюна 70 девушек в обмен на могущество. Но вот вопрос — как осуществить этот план? Ведь это сложно даже чисто технически. Надо найти не просто девушку, а именно умирающую девушку. Дождаться, пока она скончается, и именно в сам момент смерти выпить ее слюну. И так 70 раз. Благообразный шаман на месте Сураджи мог бы, в теории, узнавать об умирающих девушках, договариваться с их родственниками, дожидаться кончины и попутно помогать со спокойной душой отойти в мир иной. Но вскоре дукун понял, что достичь желаемого можно гораздо быстрее. Из интервью Ахмада Сураджи: «Мой отец не приказывал мне убивать людей напрямую. Но я подумал, что у меня уйдут сотни лет, чтобы найти 70 женщин. А я хотел достичь цели как можно скорее. Поэтому взял инициативу в свои руки. И начал убивать». Вопрос с методом был предварительно решен. Осталось найти возможности. А они у Сураджи были, хоть и небольшие. Во-первых, поток клиентов из деревни — не существенный, но довольно стабильный. В основном суеверные старухи и нищие крестьяне просили о помощи с урожаем, погодой и больной спиной, но попадались среди них и неуверенные в себе барышни с традиционными для юных дев проблемами: бросил парень, юноши внимания не обращают, годы идут, а девичья краса уходит, не остаться бы без мужа к концу жизни. Классика… Когда такая клиентка приходила к шаману, Сураджи действовал по одной и той же схеме. Внимательно выслушивал, обещал помочь, брал соответствующую плату за услуги — да, на пути к могуществу всесильный дукун не забывал и о собственном достатке — и приступал к ритуалу. Вместе с девушкой он отправлялся в поля тростникового сахара и подводил ее к недавно выкопанной неглубокой яме. Приказывал раздеться догола и сесть в ямку (чтобы обеспечить просительницу, скорее всего, силой земли). Обнаженную девушку он закапывал по грудь или по шею, попутно бормоча «заклинания» и объясняя каждый свой шаг, чтобы не спугнуть жертву раньше времени. А затем шаман заходит несчастной за спину и накидывает ей на шею обрезок провода. Девушка почти не сопротивляется — просто не может выбраться из-под земли. Ее мучения продолжаются около 15 минут. За это время шаман несколько раз припадает к холодеющим губам жертвы… и жадно высасывает ее слюну. Сураджи начал охоту на девушек в 1986 году и продолжал убивать на протяжении 11 лет. За это время пропали 42 девушки. Самое удивительное, что почти никого не настораживали их пропажи. Одних искали чуть более дотошно, других не искали вообще по разным причинам: из-за традиционного отношения к женщинам в бедных странах и мусульманских сообществах, из-за разгула криминала в Индонезии, когда юных красавиц порой похищали местные группировки и продавали в рабство… Больше всего убийце помогал тот факт, что ни одна жертва никому не говорила перед пропажей, куда она собирается. Ведь поездка к шаману — дело сугубо личное и темное. Можно нарваться на непонимание родителей, можно и самой передумать по пути… а можно и сглазить колдовство и потерять последнюю надежду на магическую помощь. Так и выходило, что девушки просто уходили из дома в неизвестном направлении, и никто даже не предполагал, где их искать. Самым циничным в обрядах Сураджи был материальный момент. Как мы уже выяснили, он брал с потенциальных жертв плату за обряд — и весьма неплохую по местным меркам. А после смерти несчастных шаман просто забирал все, что было у них с собой. Не брезговал при этом ничем: деньги, ценности, одежда, сумочки — все пригождалось в хозяйстве колдуна. Слюна для могущества, средства для жизни и обновки… для любимых жен. Чудовищный урожай Деятельность великого и ужасного Ахмада Сураджи не вызывала никаких подозрений целых 11 лет — вплоть до 1997 года. И только одного случая хватило, чтобы пустить все его чудо-предприятие под откос. 27 апреля к хижине шамана подъехала повозка рикши. В ней сидела девушка по имени Шри Кемала Деви. Она недавно поссорилась с молодым человеком и до смерти боялась, что парень ее жестоко бросит и найдет себе другую. С этой проблемой она и решила обратиться к знаменитому Датуку Марингги. К великому сожалению, она стала его 42-й жертвой. Но так вышло, что в следующие несколько дней после убийства шли сильные дожди, и почву на полях размыло. Когда погода наладилась, молодой фермер из Аман Дамай пошел собирать сахарный тростник недалеко от дома шамана. А там обнаружил потревоженную землю. Не рискнув разбираться самостоятельно, парень побежал в деревню и рассказал все односельчанам. Кто-то вспомнил про недавно пропавших девушек. И на всякий случай снарядили целую группу, чтобы узнать, что случилось на сахарных полях. Сугита, житель деревни Аман Дамай: «Нас было пятеро. Мы взяли лопаты и пошли туда, где я нашел потревоженную землю. По пути нас окликнул шаман Сураджи — спросил, что случилось и нужна ли помощь. Мы сказали, что по полю, кажется, бродит призрак. Он нас успокоил, сказал, что бояться нечего и лучше бы нам всем идти домой. Потом подошел еще один друг, и мы пошли к тому месту уже вшестером». Ахмад Сураджи видел инициативную группу ипрекраснопонимал, что именно они могут обнаружить в земле. Но ничего не предпринял — не стал отговаривать крестьян, не пытался бежать. Возможно, он надеялся на суеверность деревенских, мол, они не осмелятся идти в нехорошее место. А может быть, просто положился на волю рока — от усталости и осознания собственной преступной натуры. Из интервью Ахмада Сураджи: «Все мы люди. Обычные люди со своими сильными и слабыми сторонами. Что касается меня, то я, если правильно помню, убил 42 женщины. Я не думал, что меня поймают. И все же я не пытался бежать, когда увидел у своего дома полицию. Я смирился с судьбой». Шестеро человек, орудуя лопатами, вскоре достали из земли женское тело и вызвали полицию. Довольно быстро девушку опознали: это была Шри Кемала Деви, пропавшая совсем недавно. Дальнейшие события развивались молниеносно. Пока полицейские прочесывали тростниковые поля, пока находили все новые и новые тела, детективы дали объявление в газету: фото девушки с просьбой откликнуться каждому, кто видел ее за последний месяц. И внезапно в управление пришел 15летний парень, который работал рикшей.